Мистификация - Владимир Голубь
Осознание заставило пошатнуться.
Оно давило на дверь ладонью!
Вцепившись в край двери, существо давило на него снаружи, из-за чего выдираемая из косяка защелка трещала вместе с деревянной рамой, миллиметр за миллиметром поддаваясь захватчику.
Руки заныли. Я обнаружил, что до сих пор держусь за края раковины, так что ногти неприятно скрежетали по керамике.
Хруст усиливался. Электрический свет пополз по стене, а значит щель становилась все больше, и дверь неумолимо открывалась.
«С другой стороны, даже странно, что ему потребовалось так много времени», — выдал очередную бессвязную мысль разум.
Сходил ли я с ума? Или какой-то монстр действительно проник в мою квартиру и хотел добраться до меня, чтобы… Что? Убить? Сожрать? Пытать? Или существовала участь хуже?
«Это все гребаный ритуал! Я всего лишь хотел избавиться от своего страха, а не сдохнуть в одиночестве!»
Я хотел отстраниться и броситься прочь, но вовремя остановился. Прежде всего, бежать было некуда, и сделать я ничего не мог. Значит, оставалось только терпеть и смотреть в зеркало, как и требовало описание ритуала.
Была только одна проблема: защелка уже сдалась, а будильник до сих пор молчал.
— В зе… зеркале, — прохрипел я сквозь зубы свою навязчивую мысль. — В зеркале нет правды, к-которую ты ищешь!
Я произнес эту фразу невольно, не задумываясь о логике и последствиях. Я ухватился за нее как за последний спасательный круг, способный удержать мою расшатанную психику на краю перед пропастью.
Страх заполонил все. Он пеленой окутывал с ног до головы, проникал сквозь поры в плоть и кости, добирался до самого сердца.
Никогда еще не было мне так страшно, никогда я не испытывал ничего подобного. Будто паникующий пловец, застывший посреди моря при виде неумолимо подступающего к нему акульего плавника, я замер на месте и произнес это как заклинание.
И внезапно… Вспышка!
Свеча вспыхнула ослепительным красным пламенем. Оно взметнулось вдруг до самого потолка, опалив штукатурку, и весь воск вмиг расплавился, мутной лужицей растекшись по блюдцу.
В тот же момент часы на моей руке отчаянно запищали, отмерив десять минут, и я с ликованием в душе зажмурился от жара и света.
Опять наступила тишина. Дверь перестала трещать, и я на ватных ногах отступил назад и упал, от слабости не удержавшись в вертикальном положении.
Все мускулы в теле болели как после трех часов усиленных тренировок.
В ушах звенело.
«Неужели это все?» — с надеждой подумал я и бросился к унитазу в поисках зажигалки.
Ванную комнату вновь осветил слабый огонек.
Пытаясь сдерживать подступающий к горлу крик о помощи, я поднялся на ноги, подошел обратно к раковине и заглянул в зеркало, обрамленное толстой линией моей крови.
На меня привычно уставилось мое отражение.
Я с облегчением выдохнул и улыбнулся. Тем не менее, лишь тогда я заметил некоторые странности. В отличие от меня, отражение мое не улыбнулось. Наоборот, человек по ту сторону явно был чем-то недоволен. Кроме того, на нем не осталось ни следа пережитых мной ужасов.
Спокойный взгляд, чистая кожа. Он точь-в-точь походил на меня и в то же время кардинально отличался.
Я перевел взгляд на дверь позади отражения, ощущая, как леденеют внутренности. Та была цела и нетронута, находилась ровно в том состоянии, как перед ритуалом.
Я оглянулся.
Моя же дверь покосилась. Защелка держалась на кончике последнего гвоздя, бессмысленно повиснув вниз, а снизу на дереве виднелся вдавленный в него отпечаток длинных паучьих пальцев.
Глаза сами собой вернулись к отражению.
Губы человека зашевелились. Судя по всему, он пробормотал что-то, а потом затушил выдохом свечку.
Пространство по ту сторону зеркала на миг погрузилось во мрак, но спустя несколько секунд в коридоре зажглась лампочка, осветив пустующую ванную комнату.
Мое отражение ушло.
Или?..
Я резко отстранился. Мысли роились в голове подобно пчелам, и каждая жалила, жалила отчаянно мозг!
— Чем?! — истошный крик вырвался из моего рта. — Чем ты пожертвовал, тупой ублюдок?!
Я схватился за волосы, пнул в исступлении стоявшую рядом полку, из-за чего все содержимое с грохотом рассыпалось по полу. Скрюченные в судороге пальцы потянулись к зеркалу и сорвали его с петли, сразу же швырнув в стену, от чего осколки со звоном хлынули вниз. Но ничего – ничего! – не изменилось.
Осознание давило, разрывая в клочья.
Дыхание сбилось, и я устало сполз на пол, пытаясь впихнуть в себя эту тошнотворную мысль. Оставались ли хоть какие-то сомнения в том, как они распорядятся такой жертвой?
Защелка со звоном упала на кафельную плитку.
Дверь медленно открылась.
