Хозяйка Спасского озера. Заволжские сказки - Ирина Дружаева
Охотник руками машет, ругается:
— Куда ты, чудище, лодку опрокинешь да утопишь! Ну как я тебя людям покажу: напугаем всех. Пристрелят ещё с перепугу, тебя увидав.
А Медведь ревёт, в лодку вцепился, не отпускает, глядит на Захара с тоской человеческой.
Подумал Охотник, часть товара выгрузил, для Медведя место освободил:
— Ладно, Никодим, поплыли вдвоём. Только не обессудь: придётся для тебя ошейник смастерить и цепь прихватить. Будешь ручным медведем на ярмарке прикидываться, народ веселить. Никто мне не поверит, кто ты на самом деле. Да лодку не опрокинь, громадина!
А Медведь всё понимает, головой кивает, словно говорит: «На всё согласен, возьми только с собой на поиски Алёнушки».
Так и поплыли Захар с Медведем по Керженцу — горе развеять да пропавшую девицу поискать. Хоть и не знают, где и в каких она краях, а надежда греет да отчаиваться не велит.
А жить без надежды — что ходить без одежды.
Когда никого рядом нет, Медведь на вёслах сидит, гребёт, лодку подгоняет. А на людях ревёт да цепью гремит. Прибыли Захар с Медведем на ярмарку, товар выгрузили, разложили. Дивится народ, как Медведь тюки таскает, хохочут:
— Ишь ты, как выучил зверя, знатный грузчик вышел.
Приплыл Охотник незадолго до закрытия ярмарки — самый торг.
На Захаров товар покупатели быстро нашлись: скупили перекупщики недорого прямо с лодки и пушнину, Охотником добытую, и посуду, прялки резные да мёд, всё Медведем сделанное да собранное. А продавец и рад: не за барышом шёл, а за удачей, в надежде напасть на след невесты своей пропавшей. Ходит Захар по ярмарке, с ним Медведь на цепи. Зверь огромный на задних лапах пляшет, пиво бочонками пьёт, народ веселит. А Охотник с людьми разговаривает, к купцам приглядывается, товар разглядывает. Ходит да дивится, чем и голь, и знать живится.
Да, право, было на что подивиться на этом громадном торжище. Тут тебе и собор, и театр, и гостиницы. Рестораны дорогие, трактиры дешёвые, харчевни да балаганы. Повсюду народ толкается, снуют продавцы кваса, сбитня и пирогов с печёнкой, гремят барабаны, кричат балаганные зазывалы.
Ряды лавок во все стороны расходятся: то Рыбный ряд, то Железный, то Шорный, то Овсяный, то Колокольный, то Ложкарный, то Стеклянный, то Рукавичный, то Валеночный, то Суконный, то Лоскутный, все и за несколько дней не обойдёшь, не посмотришь.
Два дня кружили Захар с Медведем по ярмарке, ночевали в лодке своей.
Искали то — не знаю что. Да сужена-ряжена не обойдёшь и на коне не объедешь.
Плутали они по торжищу, пока до Азиатских рядов не дошли, что возле мечети начинаются. Тут вдруг Медведь заволновался, словно почуял что-то. Тянет Захара за собой вдоль Караван-сарая огромного, мимо харчевни татарской, ревёт. Люди в страхе от зверя и Захара разбегаются. Охотник за Медведем бежит, по сторонам не смотрит. Притормозил косолапый возле одной из лавок и встал как вкопанный. Оглянулся Охотник на прилавок. А там ткани дорогие разложены — и тонкий шёлк, и лёгкая парча, и шерсть. Захар глаза поднял и обомлел. Стоит за прилавком купец в тюбетейке. А одежда на нём особенная, всем на удивление вышивкой украшена: и головной убор, и рубаха — в цветах диковинных с нитью золотой. Вышивку эту с работами других мастериц не спутаешь — Алёнкино рукоделие образцов не знает, лишь свои мотивы повторяет да новые изобретает.
Встал Медведь на задние лапы и пошёл на купца с рёвом. Захар его еле от прилавка оттащил, уговаривая тихонько:
— Угомонись, Никодим. Потерпи. Мне и самому не терпится с ворогом разобраться. Не время — Алёнку найти ещё надо. Главное — нашли того, кого искали.
До вечера кружились Охотник с Медведем недалеко от лавки татарской, за купцом следили. Распродал татарин товар, лавку прикрыл, пошёл к речной пристани. Захар издали следит, на глаза купцу не попадается. Подсмотрел, в каком струге ворог скрылся.
Ночью лодку свою поближе подогнал. Спали с Медведем по очереди: недруга упустить боялись. На рассвете тронулась лодка, выплыла на вёслах в Волгу. Шесть гребцов в струге, седьмой рулевой. У Захара два весла, да силы у него и Медведя на пятерых. И лодка у них особенная — быстрая, тут мастерство лодочника Охотнику и пригодилось. Захар на Медведя шапку надел, издали — как мужик в шубе. Летом не по сезону, да мало ли чудаков. Не упускают струг купецкий из виду, но и близко не подходят. А на реке лодок, с ярмарки плывущих, много — не приметна среди них погоня.
Так и плыли поодаль до темноты. На ночёвку лодки к берегу приставали. Тут уж Захар с Медведем поближе к стругу подбирались, чтоб из виду не потерять поутру. Как Василь миновали, повернул струг татарский с Волги широкой в устье Суры. Петляет река, чем дальше от Волги, тем уже да извилистей. По берегам заросли кустарников да высокого ивняка. Хоть лодок на Суре меньше стало, а теряют они друг друга из виду то и дело за поворотами, холмами да зеленью. Наконец, повернул купец с Суры направо в речушку вовсе небольшую. Дело было к вечеру, вот-вот стемнеет. Преследователи совсем из сил выбились. Пристала лодка купеческая к берегу уже затемно. На берегу — деревня, кое-где в окошках свет теплится. Возле струга засуетились гребцы, выгружая на берег тюки: то ль с покупками, то ли с остатками товара. На берегу дом высокий с глухим забором. Из ворот выбежали люди, помогая купцу внести ноши в дом.
Среди встречающих мелькнула в лунном свете девичья фигурка, зазвенел тонкий голосок. Захар вздрогнул на миг, но понял, что это не Алёнка, и тяжело вздохнул. Дверь дома захлопнулась, и всё утихло. Подкрались Охотник с Никодимом к воротам. Приналёг на них Медведь, с петель створку снял да к забору тихонько приставил. Дом большой, с каменным полуподвалом, окна светятся высоко. Забрался Захар на спину Медвежью, в окна заглядывает с опаской, пропажу свою ищет.
Сидит Алёнка за рукодельем, глаз не поднимает. А рядом девочка черноволосая, щебечет без умолку, напевает. Выбежала певунья из комнаты, дверь за собой прикрыла.
