Расстояние - Георгий Константинович Левченко
Проблеск
Об учёбе Аркадия в детдоме можно отметить особо. Не умея читать, писать, внятно выражать свои мысли, начав изучать программу первого класса позже своих сверстников, вскоре вопреки всему он ощутил исключительную жажду знаний. Что прежде мальчик видел в жизни? Картины раннего детства успели померкнуть в памяти, точнее, их время ещё не пришло, образы недавних трагедий, разрухи, неустроенности, голода несли сплошь негативные эмоции, чей угнетающий реализм не под силу переварить даже взрослому образованному человеку. И вдруг паренёк сталкивается с чем-то доселе невиданным, упорядоченным и стройным, что оказалось одинаковым для всех, в том числе и для него самого. Обладая незаурядной способностью к познанию, не обусловленный близким общением с родными, то есть не имеющий в жизни иной отдушины и в то же время не ограничиваемый ими, не подавляемый средой, по-детски глупой и такой же жестокой, поскольку пережитое породило в нём бессознательный фатализм, остракизм и восприятие происходящего, что называется, «как есть», он с чрезвычайным рвением накинулся на учёбу, показывая в ней прекрасные результаты. Поначалу вызвав презрение старших подростков как «недоумок», а затем безразличие опять же как «недоумок», только сообразительный и не от мира сего, позже ему удалось избежать участи всех новеньких в сборищах тюремного типа. Впоследствии он стал пользоваться упомянутым авторитетом в том числе за свои весьма дружеские поступки, неизменную весёлость и сведущность во всякого рода практических делах. Его непосредственный, чистый ум с исключительным тщанием впитывал разного рода условности, касавшиеся пока лишь учёбы. С советской действительностью парень столкнулся вдруг, нечаянно и довольно поздно, учитывая обстоятельства, в которых взрослел. Он даже не столкнулся, а наконец заметил, восприняв оную как непонятную, чуждую стихию, коей по факту подчинился, не имея сил ей противостоять. Произошло это в середине весны через два с лишним года пребывания в детдоме. Аркадий окончательно в нём обвыкся, не с кем близко не дружа, но и не держась в стороне, участвуя в коллективных проказах.
Между уроками и обедом, на котором должны были присутствовать все воспитанники, иногда возникал нечаянно оставленный воспитателями ничем не занятый промежуток времени вследствие различного количества уроков в разных классах. Обычной практикой мальчишек в тёплое время года стало занимать его прогулками по городу. Они выбирались в прореху в заборе, о которой знали все, но никто не удосуживался её заделать, поскольку всем, в том числе преподавателям, было удобно входить на территорию приюта именно через неё, а не главные ворота. Почему там не поставили калитку, каждому советскому гражданину понятно без слов. Происшествие случилось пустяковое, но показательное.
Аркадий с двумя товарищами как обычно шли по улице, возвращаясь из местного магазина, купить в котором ничего не могли из-за банального отсутствия денег, просто глазели. Вдруг они заметили красивую молодую девушку лет 17, шедшую им навстречу. На беду прохожих вокруг не оказалось, трусить было не перед кем, посему шпана, быстро переглянувшись с глупыми улыбочками, разом молча сговорилась к ней пристать. Впервые Аркадием овладело это томительно-сладкое чувство, впервые он ощутил небывалый всплеск столь приятных эмоций, которые могли затмить все-все былые переживания. Девушка, одетая весьма недурно, сначала с самоуверенным смехом реагировала на реплики сопливых оборванцев (самый высокий, а именно Аркадий, оказался ей не выше подмышки). После пары матерных слов о её достоинствах, она перестала смеяться, растолкала их и пошла далее своей дорогой, но не тут-то было, шпану так просто не остановить. Приятели Аркадия не только от неё не отстали, но и продолжали сыпать «комплиментами», идя один справа, другой впереди жертвы, он тоже следовал за ними, просто чтобы… сам не зная зачем. Девушка с красным лицом, уже чуть не плача, завернула за угол в неприметный переулок, в котором находился её дом, чем в конце концов дала повод самому наглому из них распустить руки. Резко обернувшись с занесённой для пощёчины рукой, она не удержалась на каблуках, упала и ударилась головой о бордюр. Пыльные русые волосы, завязанные в узел на макушке, смягчили падение, однако тоненькая струйка крови потекла с затылка по шейным позвонкам за ворот пальто. Оба приятеля Аркадия тут же прыснули в разные стороны, ничего сделать лежащей перед ними беззащитной девушке они не могли, он же вдруг увидел перед собой человека, нуждающегося в помощи, снял сиротскую куртку из грубой холщовой ткани, подал пострадавшей, та молча, со злостью скомкала её в руках и прижала к голове, чтобы остановить кровь. Мальчик помог ей встать, довёл до дома, весьма недурственного по тем временам, и, получив обратно свой обносок, тихо улизнул. Поскольку предмет одежды был в крови и в нём нельзя было показываться на глаза воспитателей, он решил замести следы, со всей детской непосредственностью просто-напросто оторвав от него большой кусок прямо посреди спины, а к тому, что пареньку попадало за испорченную одежду, паренёк уже привык. Короче говоря, с мыслью, что инцидент полностью исчерпан, Аркадий вернулся в детдом, перед сном в красках рассказав товарищам, как сегодня проводил девушку домой, предварительно, конечно, получив выговор и за куртку, и за опоздание на обед. Однако утром его вызвали прямо с урока и не куда-нибудь, а к директору, в чьём кабинете стояли двое милиционеров, и все трое не церемонясь стали допрашивать мальчика, с кем он вчера «посмел поднять руку и избить дочь товарища Петрова, чьи заслуги перед страной и партией отмечены многочисленными грамотами и наградами, и в том числе благодаря которому в нашей советской Родине дети, оставшиеся без родителей, имеют возможность расти не на улицах, как в капиталистических странах, а стать полноправными членами социалистического общества». Неизвестно почему, но к счастью довольно быстро зарёванный паренёк, не поняв смысла ни единого сказанного ему слова, рассказал всё, как было, что, впрочем, не очень интересовало спрашивающих, однако имена приятелей были названы. Далее по такому «нерядовому» случаю произошло общее собрание коллектива детского дома, очередная обструкция, объявление о выставлении всем троим двойки по поведению в году, об оставлении на второй год и прочее. Ребята легко отделались. После
