Андрей Ходов - Трансдукция (СИ, незавершенное)
Борис согласно кивнул. Действительно, факты подобного дикого самосуда частенько становились достоянием гласности. Однажды даже наркому свернули шею прямо на совещании в собственном наркомате. Не внял, видите ли, пожеланию добром уйти со своего поста. Закон формально один для всех, но следует учитывать, что лагерей теперь в стране нет. Упразднены еще при Векшинской пятерке, Мол, в свободной стране допустим только свободный труд. Смертной казни тоже нет, якобы, чтобы палачей не плодить. Поэтому теперь суды всех, кроме глубоких стариков и полных инвалидов, за серьезные преступления обычно приговаривают к «реабилитации», то есть отправляют «смывать вину кровью» в горячие точки. На мелочи вроде диабета, геморроя, близорукости, а тем более плоскостопия судебные медицинские комиссии внимания не обращают. Мол, хватило здоровья совершить преступление… Женщинам тоже скидок не дают, кроме отсрочек по беременности. Полнейшее средневековье, одним словом. Для обычного человека эта самая «реабилитация», считай, почти верная смерть, слишком многие с неё не возвращаются. А коммунякам с их подготовкой… щуку бросить в реку. Так что пристрелят кого угодно, а потом с песнями отправятся на «реабилитацию». Им гадам по горам и джунглям с автоматами побегать только в удовольствие.
– И чем все в итоге кончилось? – поинтересовался Борис.
– Нормально кончилось, – пожала плечами Ольга. – Директор с присными написали заявления, а коммунары сами заняли их должности. Договорились как-то с вышестоящим начальством, чтобы оформили, как временно исполняющих обязанности. И начали наводить свои порядки, то есть гонять всех в хвост и гриву. Перетряхнули всю контору, включая бухгалтерию. Это у них «санация» называется. Сразу и техника исправная появилась и транспорт, и контейнеры нашлись, и с хранилищами вопрос решился – с соседями договорились, у них были свободные площади. В общем, урожай убрали без потерь. Потом по своим каналам подыскали нового директора и прочие кадры взамен выбывших, передали им дела, попрощались и отбыли. Даже митинга на прощание устраивать не стали.
– А как люди в совхозе на все это прореагировали? – поинтересовался Борис.
– В общем-то, нормально, людям всегда нравится, когда начальство дрючат. Некоторые, разумеется, сначала ворчали, когда всех гонять начали, но потом потихоньку втянулись. А порядка в совхозе в любом случае больше стало. И новый директор хорошим руководителем оказался. Кстати, вокзал, который вы похвалили, тоже его заслуга.
– Вот так коммуняки себе дешевую популярность у быдла и зарабатывают, – подумал Борис, – а потом на этой дешевой популярности выборы выигрывают. В том числе и из-за подобных нехитрых уловок отцовская Соцпартия вечно больше трети мест в Советах всех уровней получить не может!
– Вы случайно не знаете, – снова спросил он у словоохотливой бригадирши, – а в какой партии ваш бывший директор состоял? Ах, в Социалистической… Был членом бюро райкома? Понятно.
– Вот так краснопузые сволочи от политических конкурентов и избавляются! – возмутился Борис про себя. – Явно ведь отработанная схема. Только немного оступись и сразу заявится пресловутая «пятерка» и тебя уничтожит, несмотря на все прошлые заслуги. А быдло, понятное дело, будет только довольно. Ладно, можно заканчивать этот разговор, все уже в автобусе разместились.
Пока ехали до выделенного жилья, бригадирша выполняла роль гида, то есть напропалую хвасталась совхозными достижениями. Ах, это новый перерабатывающий цех. Ах, это новая ферма. Ах, посмотрите, какие красивые дома для работников у нас теперь строят. И так далее. Борис вежливо поддакивал, хотя лично ему все эти пейзанские достижения были глубоко до лампочки. Нашли чем гордиться! Съездили бы лучше и на Берлин посмотрели! Вот там настоящий размах! Вот там настоящая красота! Вот там истинная имперская мощь, воплощенная в камне! А какие там дороги! Сразу бы заткнулись со своими провинциальными восторгами.
А в Ленинграде, кстати, кроме необходимых объектов технической и прочей инфраструктуры, практически ничего нового не строят. Только старое ремонтируют, реновируют или реставрируют. Почему? Эх, да что взять со страны, где даже Столица смахивает на деревню! Пропустили быдло к власти, так оно теперь все норовит устроить по своему пейзанскому вкусу. То есть превратить страну в одно огромное село! Ненавижу!
Глава 3
Разместили их правом крыле здания старой поселковой школы, которая ныне в обычное время использовалась для кружков, клубов, художественной самодеятельности и прочих подобных надобностей. Борис въедливо проверил жилые помещения, наличие и состояние кроватей, комплектность постельных принадлежностей, проинспектировал кухню и столовую, даже заставил затопить печи, чтобы потом не было сюрпризов и так далее. И только после этого подписал акт приемки, не забыв вписать в него несколько замечаний.
Условия проживания, следовало признать, учитывая ситуацию, были сносными. В прошлый его приезд дело обстояло гораздо хуже. В левом крыле, которое оставалось за местными, даже обнаружился десяток терминалов для выхода в сеть. Машинки устаревшие, со слабой оперативной памятью, что серьезно ограничивало их возможности, но вполне работоспособные, коммунарского производства. С институтскими терминалами, подключенными к узловой машине широкими шинами, а не через телефонную линию, конечно, не сравнить. Но, так или иначе, окно в мир имелось.
Оставив своих людей устраиваться, Борис в компании с Ольгой отправился знакомиться с фронтом работ.
Там быстро выяснилось, что ползать под дождем по грядкам все же никому не придется. Работать предстояло под крышей, на сушильно-сортировочном пункте, смонтированном в металлическом ангаре. Сюда доставляли в контейнерах собранную комбайнами картошку, сушили теплым воздухом, а потом производилась сортировка, то есть требовалось с ленты транспортера изымать гнилые картофелины. Годная картошка прямо с ленты насыпалась в одни контейнеры, а дефектную, соответственно, уже вручную, в ящиках, следовало оттаскивать в другие.
Разобравшись в ситуации, Борис достал блокнот и начерно прикинул расстановку людей по работам. Парней с реальным опытом вождения колесной техники поставить на вилочные погрузчики и шассики-контейнеровозы[4]. Права есть почти у всех, этому еще в школах учат, но неопытных водителей и девиц за руль лучше не сажать, чревато. Не забыть выбить из совхоза инструкторов, чтобы показали что там и как с этой конкретной техникой.
Ханыг поставить оттаскивать ящики с гнильем к контейнерам. Остальных, получается, на сортировку, там людей больше всего надо. Все? Нет, еще надо выделить одного или двух потолковее следить за работой сушилок, транспортеров, ну и координировать весь этот цирк. Если правильно подобрать, то самому лично и делать ничего не придется.
Изложив этот план бригадирше, получив одобрение и добившись предварительного согласия на выделение инструкторов, Борис удовлетворенно вздохнул, расслабился и счел возможным просто поболтать:
– С моего прошлого приезда у вас тут многое изменилось, видно невооруженным глазом. Техники прибавилось и вообще. Если так пойдет и дальше, то скоро вам наша помощь не понадобиться.
– Хотелось бы верить, – вздохнула Ольга, – но до такой идиллии видимо еще очень далеко. Да, конкретно с картошкой стало легче, но это не единственное дело, для которого нам в сезон требуются дополнительные работники. Да и не только нам. В агро-коммунах аналогичные сложности, просто у них они решаются проще. Коммунары вообще легко маневрируют рабочей силой и не только для сезонных работ в сельском хозяйстве. Прочие кадры, в том числе научные, промышленные, а тем более управленческие, они без проблем быстро перебрасывают хоть на другой конец страны. Легкие на подъем ребята.
– Неудивительно, – хмыкнул Борис, – обычные люди привязаны к жилью, родственникам и прочему, а этим все равно в какой казарме спать. Голому собраться – только подпоясаться.
– Ну, не скажите, – Ольга улыбнулась, – была я в паре коммун. Там те еще «казармы»… Но речь не об этом. Мы же с вами в одном секторе экономики работаем, то есть социалистическом. Поэтому должны помогать друг другу. А как иначе?
– Угу, – про себя подумал Борис, – поможете вы нам. Приедете всей бригадой и возьмете на себя, например, расчеты оптического тракта. Помощнички!
– Нет, я понимаю, – явно угадав его мысли, продолжила бригадирша, – что в вашей основной деятельности мы помочь не можем, тут специальные знания нужны. Но продукты для вашей институтской столовой с большой скидкой поставлять продолжим. С отдыхом ваших работников вполне помочь можем, места у нас хорошие. Много чего еще придумать можно. Разве плохо? Горизонтальные солидарные связи называется.
