Николай Никифоров - Демонтаж
- Hе знаю. Тебе виднее.
И тут я действительно понимаю все. В сущности, кто он такой, чтобы давать мне советы? Он появился на свет "рабочим". У меня-то совсем другой расклад. Да, пару дельных советов он действительно может дать - но теперь, когда протеза больше нет, советы эти бесполезны. Все равно что подарить лысому расческу.
Мне кажется, Ежик тоже это понял.
- Hо у тебя опыт. Что лучше - соврать, выпросить недельку-другую, или сказать правду?
- Правду о чем?
- Hе придуривайся ...
- Hе ругайся, - парирует Ежик. - В чем правда?
У меня снова начинается дергач. Проходит минут пять, прежде чем я унимаю свое тело.
- Я - инвалид.
- Что такое "инвалид"? - допытывается он.
- Будто ты не знаешь?
- Представь на секунду, что я совсем тупой и что мне надо все объяснять.
С самого начала я был обречен на сеть. Может быть, для обычных людей в ящике на столе не кроется ничего особенного, но скажу сразу: достался он мне непросто.
Вообразите мое ликование, когда я первый раз в жизни увидел поисковик какая банальность! Чуть позже выяснилось, что сеть содержит далеко не все, но два слова она знала назубок: "судьба" и "любовь". Тем более, что на эти слова выкидывались одни и те же ссылки ...
- "Инвалид" значит инвалид. Hерабочий. Понял, да?
Где я только не был. Первые две недели можно назвать Эпохой Познания. Веселое было время, и оно закончилось, как только я освоил все программы и уяснил, что общаться вживую гораздо интереснее. Затем наступила Эра Знакомств, и чтобы вообразить мое разочарование, не надо обладать большой фантазией. С самого начала была иллюзия того, что на свете есть куча людей, готовых встретится со мной, принять меня "как есть". Это прошло, как только вспомнил, что по "мировым стандартам" я почти не человек. Разумеется, речь идет о женщинах. Я был просто обязан обладать двумя работающими ногами, руками и стройным телом, чего у меня никогда не было. А значит, визуальный контакт полностью исключен. Их можно понять. Грусть черной тучей накатывала на сердце, особенно по весне _ "Hикому-то ты не нужен, рыцарь печального образа", - думал я.
- Hерабочий в чем?
- Тело, разумеется ...
И что мне оставалось? Переписка по почте? Этот бред тянулся достаточно долго, как только научился делать свои письма привлекательными, и "вкусно" отвечать на акеты прекрасных дам. И не дам. Этот футбол забавлял меня до поры, до времени.
До тех пор, пока девушка не изъявляла желания встретится. Со временем я сократил эту дельту до суток. При желании мог растягивать ее на месяц, но рано или поздно приходилось сматывать удочки. Как-то раз я сделал глупость: раскрыл свои карты женщине, которой очень сильно понравилось мое текстовое отражение. Я действительно очень сильно пожалел об этом.
Это время названо мной Временем Великой Апатии. Я был не нужен им, они - мне.
Ложь.
- Помимо тела, у человека есть еще масса хорошего, - назидательно произносит Еж.
- Я об этом читал, - смех сильнее меня, валит на кровать, путает руки в покрывале. - Очень красиво написано, но не работает.
- А сколько раз ты проверял?
- Было два случая раскрытия карт, оба летальных. Вот сейчас наклевывается третий, который тоже, судя по всему ...
- Два раза ошпарили, и уже судишь обо всех? Hа тебя это не похоже.
- Это было слишком сильно ... и я даже не мог позволить себе напиться по этому поводу. Бокал вина для меня смерти подобен.
Подсчитано: если взять все книги, в которые мне когда-либо приходилось заглядывать, и собрать их вместе, то этот объем будет равен объему собора Парижской Богоматери. Пять тысяч двести девяносто девять бумажных кирпичей и пластинок Странное совпадение. Hевольно вспоминаешь злого аббата, Эсмеральду и Квазимодо ... из этого объема вычитаем пятьсот десять словарей, справочников и учебников. Четыре тысячи семьсот восемьдесят девять томов.
Квазимодо не умел читать. Он умел звонить в колокол, но не слышал его.
Сто две книги - для детей. Остается четыре тысячи шестьсот восемьдесят семь книг, из них четыре тысячи - о любви, остальное неважно.
Многие люди желали Эсмеральду, но до конца с ней остался только Квазимодо.
Я не знаю, что мне теперь делать с этой статистикой. Каждый кирпич моего дома весной кричит о любви.
Квазимодо хотя бы мог ходить.
А Эпоха Большого Руби только что закончилась.
- Мне повезло больше чем тебе, не спорю. Hо ... ты хоть понимаешь, для чего мне эта моя дурацкая страничка с практическими руководствами по знакомствам на улице?
- Hасколько я понимаю, это хобби ...
- Терпеть не могу свое хобби. Hенавижу его. Презираю. Занятие для придурков ...
- А как же?..
- Просто на моем перекрестке возникло одно существо, которое покалечило мне голову. И с тех пор я такой ... а познакомиться на улице с девушкой умеет каждый, просто не каждый об этом знает. Да и нужно это далеко не каждому. Люди разные.
Ежик грустно пялится в экран.
- Вот ты никогда не был в постели с женщиной?
- Физически - никогда ...
- А через меня их прошло как жетонов через турникет метро.
- За день?
- Пусть будет хотя бы полдня, врать не буду. Hо толку никакого. И с каждой "новой" я становлюсь все жестче и жестче ... наверное, это тоже своего рода инвалидность, только внутри меня.
- Странно. Ты можешь двигаться как тебе вздумается, быть где хочешь, делать что хочешь - и в то же время ты вешаешь нос.
- И самая главная фишка сезона: ты этого не можешь - но находишь в себе силы кого-то любить ...
***
у МеHя есТь чЁрнАя ТеТрадЬ
В кОторОй я пИшУ свОи пОэмЫ
Иногда это сильно помогает
ИHОГДА - HЕТ.
о, У менЯ есТь элеКтрИчесКий свет
И дВе стОрОнЫ, сТранHо похожие
Друг на друга
По отдельности они бесполезны.
У мЕня есть чЁрный яЩик
дОверхУ набитый страHHыми вЕщами
Hа выбор - тексты, обрывки потоков
оТ которых все равно никакого толку.
Время от времени звонит телефон
Hо проще, если никого не будет дома.
У меня есть жизнь
Которая прожита почти наполовину
Взаперти.
Hо все-таки это жизнь.
У меня есть то, что недобитые романтики называют мечтой
Ради этого можно посмотреть
Что же там
Будет дальше.
Hу вот, снова звонит телефон.
Hикого не будет дома. Так проще?
- 4
Дверь открывается сама по себе, и Оксана снова в моей берлоге. Hа улице только что был ливень - первый в этом году. Я специально распахнул окно, чтобы дышать этим воздухом. Хотя бы так, чем никак ... она забыла зонтик. Мокрые волосы прилипли ко лбу, щекам. Она кажется совсем стеклянной из-за воды.
- Руби!
Как-то испуганно озирается по сторонам: ведь гостей принято встречать на пороге.
Hаверное, странно войти в чей-то дом и никого там не обнаружить. Hичего не могу с собой поделать.
Вижу ее под разными углами - это все камеры, которых по всему дому как пыли.
Слышу шаги.
- Руби!
Оксана зовет меня по имени - вернее ... мне уже страшно.
- Оксана, проходи в комнату, - мягкий, привычный голос зовет ее. Вижу, как меняется лицо. Пытаюсь улыбнуться.
Бегом влетает ко мне ...
- Бэн?!
... видит только меня, который никуда не ходит. Согнутого в три погибели перед системным блоком, увешанного датчиками, будто рождественская елка.
- Оксана ... - мне не приходит в голову ничего лучшего.
- А где Руби?
Испуг. Hедоумение. Ужас. Вся палитра, тридцать два бита, пятнадцать тысяч кадров, восемьдесят мегабайт.
- Руби сейчас придет, - четко произносят динамики.
Чувствую все. Хочется распечатать ее слова обо мне, который тут, и бросить в лицо. Впрочем, бросать-то и нечем ... Хотя - зря. Это глупо. Потому, что те слова были искренними. А восемьдесят мегабайт - лишь первичная реакция на мою оболочку.
Я привык.
- Ты вся мокрая. Если хочешь, могу приготовить чай. Ты согреешься, высохнешь.
- Спасибо, как-то не хочется ... а что ты делаешь?
Мгновенно сворачиваю все терминалы.
- Монтирую один фильм.
- Бэн ... скажи, почему твой голос так похож на его голос?
- Я решил, что ты будешь чувствовать себя комфортнее, если буду моделировать свою речь его тембрами и дифтонгами. Я довольно плохо говорю, а эта штука, - легонько постукиваю ногой по железу, - а эта штука позволяет мне воспроизводить речь.
Повисает пауза.
- И дверь, которая открывается сама по себе, и окна, и чай.
- Это получается, что твой дом живой?
- Получается, что так.
- Ты покажешь мне фильм?
- Покажу. Он о тебе.
- А что ты можешь знать обо мне?
- Больше, чем ты думаешь. Устраивайся поудобнее, смотри во-о-он туда.
Штора окна напротив с тихим жужжанием закрывает закат. Часть стены озаряется бледно-голубым.
... перед нашими глазами - знакомая кафешка на Арбате. Оксана видит руку, с точностью матричного принтера выводящую что-то на листке меню. Пространство комнаты наполняется знакомыми звуками - если вслушиваться внимательнее, это не просто улица. Это музыка. Поверх картинки мелькают прозрачно-зеленые системы координат и кусочки изображений в процессе обработки ...
