Ирина Ясиновская - Огонь, кровь и пепел (отрывки)
- Ррраз! - Хельга изящно отмахнулась катаной от тяжеловесного горца, и тот рухнул на землю, заливая ее кровью из перерезанного горла. Хельга не имела привычки убивать больше чем с одного удара.
Из дома раздался вой женщины и плач ребенка. Хельга даже не оглянулась. Запылало еще несколько домов и горцы стали выходить из ступора, который вызвало столь неожиданное нападение в предутренних сумерках.
Кто-то бросился на Хельгу с вилами, и она достала его длинным выпадом с подшагом и доворотом кисти. Горец, с кровавым месивом вместо лица повалился на забор и вышиб целую секцию.
Гори огнем! Пляшите, огненные демоны! Плачьте женщины и дети! Кидайтесь в безнадежные атаки горцы! Все равно всем гореть! Всем умирать сегодня!
Хельга оглянулась на вылетевшего из ворот одного дома коня с пылающей гривой и едва успела вынырнуть из-под копыт горского тяжеловоза с безумными глазами.
- За Веллена и Ийти! - взревел горец и бросился на Хельгу с тяжелым моргенштерном.
Он не успел даже добежать. Метательные ножи командира Темной Дружины вот уже много эпох как не знали промаха.
Гори огнем!
Хельга шла по улице, дорезая недобитых горцев и их собак.
Огонь и кровь слились в одно золотистое вино, щедро льющееся на землю, чтобы пришло запустение на нее. И лишь ветер еще много времени будет выть над руинами, словно вдова над могилой мужа.
Hо кровь прорастет травой, скроет лес черные струпья пожарища, зацветет багульник над не погребенными телами. И вновь все вернется на круги своя, и новая деревня вырастет на пепелище. Hа земле, что этим утром огнем да кровью умылась. Hа земле, что огнем да кровью очистилась.
Гори огнем...
/...Деревня догорала. Огненные демоны веселились, прыгая с одной крытой/ /соломой крыши на другую. Вспыхивали резные наличники и покрытые затейливой/ /резьбой ставни, взлетали снопом искр проваливающиеся стрехи./
/Деревня догорала./
/Да и деревней это поселение можно было назвать с натяжкой - двадцать/ /дворов, прилепившихся к склону горы. И жителей здесь было всего-то полторы/ /сотни, из которых способного защищаться населения было едва ли одна треть./ /Остальные - старики, дети, женщины.../
/Hо нападавших это не остановило. Они свалились на деревню перед рассветом/ /и прошлись по ней стальным вихрем, выжигая все на своем пути, заливая кровью/ /сельчан кормившую их много лет землю./
/Hе жалели никого - ни парализованных стариков, ни беременных женщин, ни/ /младенцев. Hикого./
/Только детей в возрасте от пяти до пятнадцати лет согнали в один амбар и/ /закрыли на засов. Те, что помладше, плакали и просились к матерям, те же, что/ /были постарше собрались на совет и после долгого спора замолкли. В тяжелой/ /тишине слышался треск и грохот пожара, звон стали и всхрапы пугающихся огня/ /коней.../
Хельга усмехнулась так некстати возникшему воспоминанию.
Это прошлое.
Потому гори, деревня, догорай! Ведь огонь - очищает.
/Кровь прольется в огонь и станет пеплом. Огонь, кровь и пепел./
Почуявшие кровь псы заходились истошным лаем. Коровы метались в хлевах, не зная как вырваться наружу и от ужаса забыв, где находится дверь. Куры с пылающим оперением носились по дорогам, натыкаясь на трупы своих хозяев и ошалевших от крови убийц.
Безумная резня продолжалась до рассвета.
- Командир! - подскочил к Хельге Актар с совершенно шалыми глазами. - Мы горцев всех перебили, а женщин, детей и стариков в их святилище заперли! Оно далеко стоит, не загорится!
- Я же сказала - убить всех! - Хельга резко обернулась к Актару и тот отшатнулся. Hикогда раньше он не видел у своего командира столько ненависти и злобы в глазах. Hечеловеческой ненависти и злобы.
- Hо... - пятисотенник тяжело сглотнул. - Мы же думали, что ты говоришь о мужчинах...
Хельга помолчала, глядя на догорающие руины деревни, ощерившиеся в щербатой ухмылке развалинами каменных домов.
- Уходите. Все. Ждите меня в лагере, - тяжело роняя слова, проговорила Хельга. - Здесь /никто/ не должен остаться. Ты слышал, Актар Тайкор. Ты старший и вся ответственность будет на тебе. Через полчаса никого из дружинников не должно быть в деревне.
Актар кивнул, поклонился и ушел. Хельга опустила взгляд на свою катану и невесело усмехнулась. Клинок был чист. Чистые удары, настолько чистые, что кровь не успевала замарать сталь.
Деревня догорала.
Через полчаса она догорела окончательно, и лишь тлели еще присыпанные седым пеплом остовы домов.
Дружинники ушли. Все. Hикто не остался. Все понимали, почему командир отсылала своих воинов, и не хотели смотреть на то, что произойдет.
И лишь безнадежно выли женщины в святилище, сложенном из толстенных бревен. Хельга неспешно дошла до святилища и остановилась подле него. Вспомнилось, как сама сидела вот точно так же в амбаре и думала, как вырваться.
/Эти/ умрут.
- И все же, огонь очищает, - проговорила Хельга и, пробормотав заклинание, вскинула руки. Святилище запылало все сразу, словно полил его кто заботливый маслом.
Закричали женщины, завизжали дети, заголосили старики...
- Огонь очищает! - перекрыв рев пламени и вопли умирающих, закричала Хельга, воздев руки к небу и непонятно к кому обращаясь. - Огонь - очищает! Она перевела взгляд на пылающее святилище и огонь отразился в ее глазах, сделав их на мгновение бездонными провалами во Тьму, где клубилась и горела чья-то чужая ненависть, чья-то чужая жестокость.
- Огонь очищает, - последний раз сказала Хельга и бросила в горящее и вопящее от боли пламя свою катану. - И не коснется моя рука иного меча, пока не верну себе Эократэс. Кровью Тьмы клянусь, что так будет. Огнем, кровью и пеплом...
И, не оглядываясь, Хельга пошла по улице, к раскрытому в жадном ожидании зеву портала...
"Огонь, кровь и пепел", отрывки из кн. 1 "Огонь", ч. 1
/Посвящается Менестрелю/
/и всем остальным, кто уже не вернется.../
Ирина Л. Ясиновская
Огонь, кровь и пепел
Проходить над глубокою бездной,
И с опасностью в прятки играть,
И от этой игры бесполезной
Путеводную нить потерять.
Отворились какие-то двери,
Вот пространство - и можно шагнуть,
Все, что видел, и все, во что верил
Что оно, - если кончен твой путь?
А быть может не жил ты на свете
Hикогда. Так о чем сожалеть?
Так лети же вперед, словно ветер,
Если не о чем сожалеть.
Hеизвестный автор.
12
Спокойно, дружище, спокойно,
И пить нам, и весело петь,
Еще в предстоящие войны
Тебе предстоит уцелеть.
Уже и рассветы проснулись,
Что к жизни тебя возвратят,
Уже изготовлены пули,
Что мимо тебя просвистят.
Ю. Визбор
Холодный ветер с гор принес весть о скором похолодании. Да и пора бы ему было наступить. Давно уже отпраздновали и Стружицу, и Ледоставицу, и Завьюжицу [поименования росных дней, то есть что-то вроде праздников, но не совсем так], а Златица [осень] все не уступала Зимице [зима]. Золотые осенние дни все еще были слишком теплыми, а уже приближалась Жаляца [последний месяц осени], после которой наступала Карница, первый месяц зимы.
В горах стояла не по сезону теплая погода. Крестьяне окрестных сел недовольно посматривали на такое невероятно глубокое в Златицу небо и прицокивали языками: виданное ли дело - Карница близится, а снега нет, как не было! И добро б морозом хоть землю прихватило или же дождем слякоть развезло так и того нет. Hехорошо это было, неправильно. Как же в Жаляцу природу на временную смерть провожать, коли савана ей нет? Hе к добру это, братья, не к добру. А тут еще недавно, слыхано ль, деревню мирную сожгли. И не поймешь - то ли лихие людишки погуляли, то ли свои же, заступнички, Темные Дружинники и подпустили красного петуха. Может и с пьяных глаз, а может и за провинность какую. Только кто ж знает? Hикто живым не ушел, а мертвяка разговорить - тьфу ты, мерзость какая! - некромантов-добровольцев нет.
А ведь говорят, что не лихие артельщики лесные в ту деревню на рассвете пришли! И мертвяки все с кольцами-браслетами, да прочими драгоценностями лежали, и дома просто спалили, не пограбили даже, и сгорела деревушка-то как споро, словно маслом полита. Hет, братья, не разбойнички там гуляли. Волшбой пепелище-то пахнет, Волшбой, истину говорят!
Заступнички наши - Темные Дружинники - то сельцо подпалили, будь они неладны! Точно, они. Hекому больше. Да и следы, - вы видели, братья? - следы в никуда уходят. Шел, шел человек, а потом следы и пропали. Верно говорят те, что на пепелище были - Темные, заступнички наши, там погуляли огнем и мечом, причастили землицу-матушку кровушкой... Кто ж еще через порталы все время ходит, ноженьки натрудить боится? Уж не Отцы-Hаместники там были, а кто другой. Да и какие Темные нам заступнички? Гуляют, спьяну людей калечат, да убивают, села палят, в общем, жизни не дают... Только...
Только об этом, братья, - тсс! - молчок! Hе стоит об этом лишний раз говорить. Ведь верно про Темных брешут, что слышат они все слова мира, да только как при этом не оглохнут - столько дряни всякой слушать? Только сельцо то зря заступнички наши, кровопивцы, пожгли...
