Штаний Люба - Зажечь белое солнце
вовсе не означает, что ты плох. Просто кто-то оказался в этот день лучше. И что с того? Рыдать по
этому поводу? По-моему - идиотизм полнейший. Всегда кто-то в чём-то будет лучше тебя, но ты-то от
этого хуже не становишься.
Наверное, поэтому слёзы ассоциируются у меня с глупостью и вызывают приступы раздражённой
брезгливости. Нельзя же так унижаться? Ни перед людьми ни перед самой собой. И последнее,
пожалуй, даже важнее.
Не, всякое бывает. Бывает и такое, что можно выть белугой. Вот когда у моей однокурсницы погибла
мать, та, сидя под столом в общаге, в голос рыдала часа три без остановки и ни на йоту не потеряла
себя ни в чьих глазах. Там была причина горевать, реальная и очень веская, но не сейчас же?!
Окончательно потеряв терпение, я прикрикнула на кудряшку и отодрала от себя вторую плаксу.
- Спокойно, - крепко держа малышку за плечи так, чтобы смотреть ей прямо в глаза, произнесла я и
чуть не подавилась от изумления. Ничего себе, малышка! Впрочем, не о том сейчас. Отогнав
мимолётный испуг, я продолжила, не подавая виду, насколько ошарашена и выбита из колеи: - Пока
причин для истерики нет. Утро вечера мудренее, поэтому сейчас ты успокоишься, умоешься и
поспишь. Понятно?
Конечно, девочка ничего не поняла, но когда я встала, послушно пошла следом к ближайшей
колонне с 'тазиком'. В углублении имелось достаточное количество довольно чистой воды, которая
стекала прямо по столбу откуда-то сверху и уходила через крохотные отверстия в теле колонны. Не
уверена, что эту воду можно пить, но умыться наверняка. На всякий случай, окунула ладонь и
осторожно слизнула с пальца прозрачную каплю. Вода как вода.
Малышка тихо всхлипывала и на мои попытки объяснить жестами, чего добиваюсь, никак не
реагировала. Пришлось взять дело в свои руки и умыть её силой. Кудряшка быстро сообразила что по
чём, и ополоснула лицо сама. Если это - сон, то самый бредовый из всех, которые мне до сих пор
снились.
В итоге, минут через двадцать мы, теперь уже втроём, улеглись на новую кровать. Пришлось отойти
подальше, чтобы леди-Халк в ажиотаже не снесла и нас ненароком. Закрыв глаза, я вздохнула и
попыталась успокоиться. То, что увидела, заглянув в лицо заплаканной девчонке, никак не хотело
укладываться в голове.
У этой малышки были обалденно красивые крупные и яркие глаза. В ореоле пушистых чёрных
ресниц, тёмно-серые с отливом в синеву и... с вишнёвым зрачком, напоминающим четырёхконечную
маленькую звездочку! Да уж... вот это действительно пятница тринадцатое!
Сколько я пролежала вот так, в полудрёме, сложно сказать. Не оставляло ощущение, будто я -
сосиска в хот-доге. Из-за узости лежанки девушки, не пожелавшие спать отдельно, устроились по обе
стороны от меня, облапав, словно мать родную. Если честно, это основательно раздражало.
С одной стороны, я не привыкла брать на себя ответственность за кого бы то ни было, а с другой
рядом с этими миниатюрными куколками чувствовала себя не только 'дылдой', что само по себе
привычно и оттого не страшно, но и матроной в годах. Вот последнее напрягало и сильно. В двадцать
восемь меня, конечно, нельзя назвать малолеткой, но и почтенной дуэньей быть ещё рановато. Тем
более для таких откровенно симпатичных девушек.
Хорошо хоть комплексы по поводу внешности я извела ещё в училище. Этому, как ни странно,
поспособствовал всё тот же рост. Осознав, что будучи в буквальном смысле на голову выше всех
парней не только на своём курсе, но и на двух старших, местной Кармен мне не быть ни при каком
раскладе, я перестала обращать внимание на остальное.
Какая разница третьего размера у меня грудь или пятого, если, всё равно, Васька Хоботов, в
которого тайно была влюблена, едва доставал макушкой до носа? Будь я пониже ростом и
пофигуристее, карие глаза, крупные губы, чуть вздёрнутый нос и слегка удлинённый овал лица
смотрелись бы неплохо при светло-русых волосах. Но в реальности лицо никакого значения не имело.
Кто его разглядит-то там, наверху? Кому это надо?
И всё же, несмотря на то, что рядом с юными красавицами я вовсе смотрелась по-идиотски, меня
это мало волновало. И тем не менее некоторое чувство досады присутствовало. Не знаю уж, зависть
ли это была или поднявшие голову сомнения в собственной полноценности, но это самое нечто
основательно нервировало. Не считая ситуации в целом, конечно. Ох...
Так ли, эдак ли, но пока единственным разумным действием виделось ожидание дальнейшего
развития событий. Потому и считала про себя розовых слоников, неуклюже прыгающих через
низенький заборчик. Дрёма накатывала волнами, не давая отключиться окончательно от гама вокруг.
Отрывистые сновидения были тревожными и откровенно бредовыми.
Сначала соседка с пустым ведром и в алом обтягивающем брючном костюме. Потом чёрный кот,
зловеще сверкающий глазюками из подворотни. Кот превратился в банку с серебряным вензелем. В
банке копошились новорожденные хомяки. Лысые, красные и похожие на червячков.
Внезапно по нашей казарме-тюрьме разнёсся протяжный громкий вой на пугающе-высокой ноте.
Зевнув, я села и фыркнула, глянув, как испуганно таращат сонные глаза мои подопечные.
- Нужно идти, - еще раз зевнула я и потянулась, разминая слегка затёкшие от неудобной позы
мышцы. - Если очень повезёт, нам сейчас объяснят где мы и для чего.
Неторопливо умывшись и по мере возможности приведя волосы в порядок, я пошла к двери.
Обстановочка вокруг была та ещё. И без того нервные, при появлении нового элемента в виде воя
женщины словно сошли с ума. Напряжение и предчувствие беды повисло в воздухе так явно, что,
казалось, его можно потрогать. Ох, как мне это не нравится... Даже больше, чем заключение в
бредовом кошмаре.
Не доходя до дверей метров десять я остановилась. Тэкс... Наиболее агрессивно настроенная часть
сокамерниц потихоньку подтягивалась к центру прохода. А тут я со своими цыплятами?! Нет уж, так
дело не пойдёт!
Цапнув подопечных за руки, я осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, потянула их
вглубь помещения. Толпа всегда опасна, потому как безумна. Мне и самой на рожон лезть неохота. Но
в случае чего отмахаюсь, а вот мелких в сутолоке и затоптать могут. Мы уж лучше в стороночке, за
кроватями отсидимся и послушаем, а там видно будет.
Едва мы смазали из потенциально опасной зоны, раздался пронзительный визг и рокочущая толпа
всколыхнулась. Оглянувшись на звук, увидела мерцающее алое пятно ничего, возникшее в паре
метров над головами женщин.
- Быстро наверх! - Рявкнула я, махнув рукой в сторону ближайшей койки. Та была четвёртой от
прохода и оставались шансы, что выстоит в случае волнений.
Девчонки, не понимая почему я вдруг повысила голос, жалобно заскулили. Вот чёрт! Только этого
мне не хватало.
- Ладно-ладно... Не войте, - подсаживая ошалевших от страха малолеток, успокаивающе
пробормотала. - всё будет хорошо.
...
Собиралась аккуратно разведать что к чему и, если повезёт, найти кого-нибудь рускоязычного в
колышущейся массе разноцветных голов, но пришлось забраться на верхотуру и самой. Только
облапав меня, как поэлителен мокрую задницу, мои бестолковинки немного притихли. Впрочем, оно и
к лучшему - меньше шансов огрести между делом. Стараясь не слушать приглушённых причитаний
моих девиц, я всмотрелась в переливы объёмного пятна над толпой.
Как и предполагала, брожения уже начались. Несколько женщин из тех, кто покрепче, старательно
громили бортик колонны и швыряли обломки камня в алое нечто. Ну не дуры ли? Воздух он и есть
воздух, какого бы ни был цвета. Естественно, камни пролетали мерцающую область насквозь и
падали. А внизу яблоку негде было упасть, не-то что камню. Вот и...
Не знаю насколько серьёзны оказались ранения, но гвалт стоял оглушительный. Хоть уши зажимай!
И это здесь, в некотором отдалении, а что творится там, в центре событий? Да, хорошо всё же, что с
девчонками осталась.
Сокрушённо покачав головой, я раздражённо глянула на высокую, фигуристую и довольно красивую
шатенку, крушащую ближайшую к нам колонну. Хм... Сделав мелким знак ждать, в темпе вальса
сгоняла вниз и разжилась парочкой запасных одеял. Потом забралась обратно на нашу верхотуру и
укутала девчонок с головой.
Теперь мы сидели, как три совы в дупле, и только носы торчали из импровизированной палатки. Не
бог весть какая защита, швырни кто камень в нашу сторону, но лучше чем ничего. Авось, смягчит или
отведёт удар.
А народ собирался всё быстрей. Сначала я даже не поняла почему. Всё же львиная доля пленниц
просто рыдала, не замечая никого и ничего вокруг. 'Активисток' было человек триста-четыреста. Мы с
