Москва-1980 - Михаил Востриков
В Ленинграде-городе — как везде, такси,
Но не остановите — даже не проси!
Если сильно водку пьёшь, по пьянке,
Не захочешь — а дойдёшь к стоянке!
Уровни заболеваемости алкоголизмом и тянущимися за ними сердечно-сосудистыми и психоневрологическими заболеваниями в СССР просто зашкаливали за все мыслимые пределы и били мировые рекорды! ЛТП — лечебно-трудовые профилактории, были переполнены, а в ПНД — психо-неврологических диспансерах, стояли очереди.
* * *
Ленинград, ул. Ивановская, 18. ПНД №9 Володарского (ныне Невского) района.
Здесь и вела приём пациентов Ирина Михайловна Машкова, в девичестве Копылова, 35 лет, коренная ленинградка, врач высшей квалификационной категории. В общении очень приятная и вежливая женщина. Местные эпилептики её просто обожали. Она их тоже. Сколько их у неё уже было…
Запись к доктору Машковой была на месяцы вперёд. Трудная и неприятная эта болезнь — эпилепсия. Полностью к сожалению неизлечимая. И лучше чтобы с больным постоянно кто-то был. Кто был способен и главное знал, как ему помочь при неожиданно начавшемся припадке. А то как «здрасьте» — утопления, падения, ожоги, переломы, остановки сердца, провалы в памяти, выпадение языка и различные психические расстройства.
А если это всё ещё случалось по пьянке… Ох-х, не дай Бог!
Но совсем недавно в Ленинградском горздравотделе на большом совещании-семинаре врачей — психиатров, психологов, неврологов, эпилептологов, наркологов и др., работавших в ПНД и профильных лечебных учреждениях города, выступал сам профессор Случевский — заведующий кафедры психиатрии Ленинградского санитарно-гигиенического медицинского института. «Главный психиатр Ленинграда», как его называли. И в свой речи глубокоуважаемый Фёдор Измайлович рассказывал коллегам удивительные вещи:
Оказывается при лечении эпилепсии и других психоневрологических заболеваний и зависимостей, в Китае, Великобритании и др. странах, уже использовались живые ядовитые змеи. Да, Ирина Михайловна слышала об этом, но самой ей сталкиваться с лечением эпилепсии живыми змеями не приходилось. Таблетки, уколы с противосудорожными препаратами — карбамазепин, топирамат, вальпроаты, вот её рабочие медикаментозные инструменты и как эпилептолога, и как психиатра. А живые змеи — нет! Не учили её, студентку-отличницу, этому в мединституте и на всех последующих курсах усовершенствования врачей-эпилептологов.
Однако судя по сообщению авторитетнейшего в Ленинграде коллеги:
В Челябинске. После посещения серпентария девочка 13-ти лет с синдромом Дауна впервые начала произносить слова.
В Томске. Десять лет назад в результате родовой травмы у новорожденной девочки в мозгу образовалась гематома, которая и стала причиной эпилепсии. Припадки случались практически каждую ночь. Горы лекарств! Хотя бы для того, чтобы состояние девочки не ухудшалось. Родителям по 30 лет и оба уже седые. В 10 лет в подарок дочери на день рождения папа принёс домой двух американских ужей вида «маисовые полозы». Через год общения со змеями эпилептические припадки у девочки прошли. Исследования показали — гематома, вызывающая приступы эпилепсии, рассосалась. Девочка была абсолютно здорова.
Механизм излечивающего воздействия змей на нервную систему человека пока не до конца изучен, но оно (это воздействие) уже подтверждено многочисленными примерами (Спецброшюра Минздрава СССР, «ДСП», под роспись).
И Минздрав СССР совместно с вновь образованным ГКЗ — Государственным комитетом по делам со змеями при Совете Министров СССР под председательством Галины Леонидовны Брежневой (Здесь профессор Случевский слегка кивнул чутким и всё понимающим коллегам — да, да, дочери Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева), сообщили о начале широкой программы научно-практических исследований в этой области и призвали лечащих врачей принять в ней активное участие.
И в целях радикального снижения уровня психоневрологических заболеваний и расстройств, Минздрав СССР уже одобрил следующие шаги:
1. Лечащим врачам — рекомендовать семьям контролируемого ими контингента завести небольшой домашний серпентарий. Для этого подойдёт обычный аквариум или даже картонная коробка. С одним-двумя домашними питомцами — неядовитыми видами змей (ужами, полозами, питончиками). Все они в широком ассортименте продаются на т. н. «Птичьем рынке» по адресу — Кондратьевский (ныне Полюстровский) проспект, 45, на территории «Кондратьевского (ныне Полюстровского) рынка».
Для получения исчерпывающих консультаций и брошюр по устройству домашних серпентариев, подбору для него питомцев, их содержанию и кормлению, нужно обращаться в Зоологический институт Академии наук СССР (Южный пакгауз Биржи) в народный факультатив «Профессия — змеелов!» под руководством профессора Ильи Сергеевича Даревского.
2. В критических случаях, требующих немедленного вмешательства и грозящих гибелью или тяжёлым травмированием пациента и/или врача, экстренно вызывать по 03 дежурную высокомобильную бригаду ГКЗ кроме прочего укомплектованную специально обученной ямкоголовой (гремучей) змеёй вида Cerastes или Crotalus. Для производства ею укуса пациента.
При этом лечащим врачам необходимо помнить, что один укус такой змеи, хотя и приводит к полному и безрецидивному выздоровлению пациента от любых форм эпилепсии и психических расстройств и зависимостей, вкл. алкоголь и наркотики, имеет стоимость как автомобиль «Жигули» (тренировки, спецкормление, организация перевозок, содержание и страхование змей).
Квота Ленинграда по таким чудо-укусам до конца 1980 года — 500. За укусами сверх этого количества, руководство будет вынуждено обращаться к Галине Леонидовне напрямую. Однако на следующий 1981 год квоту для Ленинграда в Минздраве СССР обещали существенно увеличить.
«Удивительно! Но почему бы и нет, раз это действительно помогает? — думала Ирина Михайловна по дороге домой, — Только вот что странно… Профессор Случевский велел держать форточки кабинетов лечащих врачей зимой расклеенными. Интересно зачем?»
* * *
Кабинет доктора Машковой.
Ну вот… Три минуты телефонного разговора и как и не было всех этих лет! Её грудь под белым халатом — твердая тугая «тройка», поднималась и опускалась! В животе порхали бабочки, а кровь стучала в висках. Женская физиология, мать её.
«Мой Олежка, мой милый синеглазый оленёнок», — так она его называла когда-то.
На все его спектакли в Ленкоме бегала, ни один не пропустила. Стояла под сценой со скромными цветочками, ждала, когда он выйдет на поклоны. Млела и таяла в его руках, когда он расстёгивал на ней кофточку. Смешная такая кофточка у неё тогда была, девчачья, с пуговичкой на шее.
А он женился на её лучшей подруге по
