Твори бардак, мы здесь проездом! - Дмитрий Валерьевич Политов
1968 год. Москва. Июнь.
— Точно вам говорю, сегодня тренировки не будет! Ну, хотите, на спор, на трешку? — Валерка Маслов обвел глазами товарищей. — Кто смелый?
— Да с чего ты такой уверенный? — подозрительно осведомился Яшин. — Или знаешь что? Давай, говори, не тяни кота за хвост.
Валерка торжествующе улыбнулся.
— Все просто. После обеда, в тихий час, пошел на первый этаж — в библиотеку пробирался, хотел книжку поменять…да что ржете-то, второй том «Войны и мира» искал. Короче, гляжу — Иваныч с Голодцом и Кузнецовым тихой сапой к себе в тренерскую шмыг, а портфельчики-то звенят! Характерно так звенят, дураку ясно, что внутри не «Боржоми». А когда назад шел, у них там уже дым коромыслом стоял, ругались из-за чего-то, а Бесков громко так говорит: «Чего ждешь, наливай!»
— Под дверью подслушивал? — поморщился Аничкин. — А если бы он тебя срисовал?
— А, фигня, — легкомысленно отмахнулся Маслов. — Отболтался бы, чай, не впервой. Так что, сами сейчас все увидите, Бес бочечку свою до краев наполнил, ему не до тренировок. О, вон, смотрите, идет!
— Что-то не похож он на сильно пьяного, — первым засомневался Яшин. — Рубашечка белая отутюженная, галстук, проборчик, побрит-помыт — хоть сейчас на прием к министру. И идет ровно, как по ниточке, не пошатнется. Признайся, Масло, сбрехнул ведь?
— Клянусь! — Валерка приложил руку к груди. — Гадом буду, бухали они с Тараканом[1] и Кузнецовым. По черному бухали. Смотрите, Иваныч один идет, где, спрашивается, помощники? А я вам скажу, в номере, небось, отсыпаются. Так что, — Маслов довольно засмеялся, — сейчас распустит всех. Ну что он, в одного тренировку проводить будет, когда такое было?
— Черт его знает, может, ты и прав, — задумчиво поскреб в затылке Жора Рябов.
Бесков подошел к футболистам. Не слишком торопясь игроки выстроились в одну шеренгу, не дожидаясь команды. Старший тренер смотрел на них немигающим взглядом. «Как удав, — подумал невольно Данила, слегка поежившись. Ему накануне наконец-то разрешили тренироваться в общей группе. С некоторыми ограничениями, но вместе со всеми. — Гипнотизирует, как удав. И взгляд такой…тяжелый, будто гранитной плитой привалило!»
Константин Иванович сжал губы в струну. Еще раз обвел строй тяжелым взглядом и вдруг остановил его на защитнике Штапове. Володя, невысокий, плотный парень с неуступчивым бойцовским характером на поле, сейчас, под давящим взглядом тренера сбледнул с лица.
— Я не зря тревогу бил! — сказал вдруг негромко Бесков. — Не зря! Штапов, объясни нам всем, какую позицию ты занимаешь на поле?
— Правый защитник, — растерянно отозвался Володька.
— Правый защитник, — эхом отозвался тренер. Помолчал немного, а потом, распаляясь с каждой секундой все больше, начал говорить, раздраженно рубя воздух рукой. — Тогда скажи, мне на милость, почему в Краснодаре я на твоем фланге защитника не наблюдал? Почему Спиридонов гулял по своему краю, как хотел? Молчи! — решительно пресек Бесков футболиста, едва только тот открыл рот, чтобы сказать в свое оправдание хоть слово. — Молчи! Меня из-за тебя лично к Щелокову вызывали. Он битый час спрашивал, есть ли у нас крайние защитники в команде или нет? И, если нет, то кто и на каком основании у нас в ведомости за зарплату расписывается каждый месяц?
— Кранты, — шепнул Даниле одними губами стоящий рядом Авруцкий. — Если Бес начал «бить тревогу», то все — хана нам! Сейчас Хозяина[2] докушает, а потом за нас, грешных возьмется.
Хрень какая-то, подумал Мельник, пребывая в полнейшей растерянности. Он на самом деле никак не мог взять в толк, что такого криминального произошло в матче с «Кубанью»? Сам Данила в этой выездной встрече одной шестнадцатой кубка страны не участвовал и даже не полетел в Краснодар — врач команды посоветовал поберечь ногу и не форсировать возвращение к тренировкам и играм. Но из рассказов одноклубников он лично для себя уяснил, что сыграли динамовцы вполне на уровне. Да и итоговый результат 3–0 вроде как свидетельствовал о подавляющем преимуществе москвичей.
Ну, да, поупирались краснодарцы маленько по началу, создали несколько опасных моментов, заставили Яшина потрудиться. И что? Потом-то динамовцы взялись за дело всерьез и быстро показали хозяевам поля, кто на самом деле сегодня здесь главный. Просто, тяжело было гостям сразу приноровиться к погодным условиям — жара на улице стояла за тридцать градусов в тени, но при этом еще во втором тайме прошел короткий и мощный южный дождь. После этого поле, и без того не блещущее высоким качеством, превратилось в некое подобие армейской полосы препятствий. Но ведь все равно выиграли же!
А уж упоминание о вызове к министру — это вообще за границами разумного. Щелокову что, делать не хрен? Всех преступников переловили? После победы устраивать разнос старшему тренеру. Или…вот черт, может тот «полуответственный» сопляк воду мутит? А что, не смог построить Иваныча по росту самостоятельно, но, глядишь, шепнул на ушко боссу в нужный момент какую-нибудь гадость в адрес тренера, подал ситуацию в неприглядном для того свете и пожалуйста. Как говорится, получите — распишитесь! Вызов на ковер и головомойка. М-дя, неужто всерьез обидку затаил этот хмырек? Плохо, очень плохо. Но, по крайней мере, понятно, почему Константин Иванович решил немного «подзаправиться» — после таких стрессов сорокаградусное «лекарство» кое-кому реально помогает расслабиться.
Сам Данила к алкоголю относился равнодушно, но ханжой вовсе не был и иногда мог себе позволить бокал-другой. Особенно, если на столе стояло какое-нибудь хорошее вино. Или шампанское. Ладно, не суть. Как же быть с этим неожиданно появившимся деятелем, всерьез настроенным, как оказалось на столь скорый реванш? Кстати, откуда он там, кто по должности — Бесков вроде говорил, но парень пропустил тогда его слова мимо ушей, пребывая в несколько, хм, расстроенных чувствах. Эх, надо было не только перед Яшиным, но и перед чиновником покаяться. От него, Данилы, не убыло бы, а этому молодому да раннему, глядишь, по душе пришлось. Ах, как не вовремя все!
— …поэтому сейчас все дружно идут вокруг поля. Гусиным шагом! Начали.
О, приплыли. Как Юрка и накаркал, старший тренер закончил пропесочивать несчастного Штапова — тот стоял белый, с трясущимися губами и едва не плакал, — и взялся за остальных.
Если уж совсем откровенно, то Бесков словно с цепи сорвался. Упражнения следовали одно за другим. И все из категории тех, что заставляют выкладываться на полную катушку.
