Ваше Сиятельство 9 (+иллюстрации) - Эрли Моури
— Надо, Ринат Азимович. Это важно, оно здесь уместно и имеет большое значение. Что касается достоверности описанных событий, то вызнаете, что по Москве и всей России закрывают храмы Артемиды? — когда он кивнул, я постучал пальцем по своим листкам и твердо сказал: — Вот именно из-за этого закрывают. Из-за того, что Небесная Охотница отстаивала наши Российские интересы, в то время как там далеко за Атлантикой их думали попрать. Если бы княгиня Ковалевская осталась в плену, то началась бы совсем другая история. Еще я собираюсь дополнить эту статью важными пожеланиями, чтобы народ, не имея больше возможности поклоняться Артемиде в храмах, приходил к ее статуям и алтарям в парках и скверах, со всем теплом чтил у домашних статуй и образов. Это не шутки, Ринат Азимович, здесь нет и не может быть ни капли неправды с моей стороны! Мы, все наше Отечество обязаны поддержать Артемиду в эти непростые дни! Говорю вам как маг: сила любого бога в людях, которые в этого бога верят и ему поклоняются. Статьи в завтрашние выпуски газет и журналов призваны восстановить справедливость и вернуть силы Артемиде!
— Я понимаю вас, понимаю! — он закивал, делая торопливые пометки на моих листках. — Все это очень меняет дело! Настолько меняет!.. Как жаль, что времени на это мало! Журналистов я сейчас подберу самых правильных. С издателями переговорю. Возможно, кто-то откажется даже за деньги — есть здесь кое-какие риски, — он поднял ко мне взгляд.
— Да, риски есть. Если вы о Перуне. Поэтому очень важно, чтобы статья или статьи были поданы так, будто они исключительно моя инициатива и за все сказанное в них отвечает только один человек — граф Елецкий. Этот момент нужно особо верно, обыграть словами. А также подать материал так, чтобы у читателей не было сомнений в правдивости поданной мной истории, — с важностью подчеркнул я. — Неплохо было бы выдать еще одну статью, в которой указать, что жрецы Громовержца претендует на храмы богини — истинной защитницы наших российских интересов. И выразить мое мнение, что Перун обязан был оказаться там, на Ор-Ксиппил, вместо этого он пытается наказать богиню, которая выполнила его работу. Лично я грома небесного не боюсь — у меня есть чем ответить.
Барон Ахметов явно был напуган моими словами и лишь сдержанно кивнул, сделав пометки на отдельном листке.
Оговорив все важные на этот момент детали, я засобирался к князю Мышкину. Сразу перед уходом я выложил на столе прямо перед Ринатом Азимовичем 150 тысяч, несмотря на его вялое несогласие. Он же пообещал переговорить с издателями и предоставить мне уточненные подсчеты по расходам.
— Елецкий, ты меня покорил! В очередной раз! Умеешь ты это! — воскликнула Ольга, когда мы покинули кабинет барона Ахметова. — Я согласна…
— На что? — не понял я, пропуская княгиню на подъемник.
— Так и быть, порадую твоего воина губками прямо в «Гепарде», — шепнула она, порозовела в щеках и рассмеялась.
Глава 14
Маятник принцессы
Успешно припарковаться в центре столицы — еще та непростая задача, для многих связанная с нервными потрясениями. Порою, помятыми эрмимобилями, набитыми лицами или утраченными зубами. Вот я в очередной раз я попал на нахала. Хотя в этом нет особой случайности. Красные Палаты — место, где проходил лечение князь Мышкин — считалось одном из самых модных лечебных заведений в столице. Лежали здесь аристократы и те личности, у которых имелось приличное состояние. Но так часто бывает, что приличное состояние у человека дополняется с весьма неприличной заносчивостью.
Я заметил, что место на парковке у западного входа в сквер вот-вот освободиться. Чтобы не нарезать пустые круги, остановил «Гепард» ближе к тротуару. Как только место освободилось, я дал вправо, неторопливо объехал клумбу и…
— Сзади «Катран»! — подсказала мне Ольга Борисовна.
Грешен, его я заметил не сразу — не смотрел в зеркала заднего вида. И вот этот нахал, проявив невероятную прыть влез ровно передо мной. При чем это место было крайним в выбранном мной ряду стоянки. Крайним и достаточно широким, чтобы при желании поместиться вдвоем. Нет же, влез посередке, возомнив себя королем положения. Я человек не подлый, но меня его маневр возмутил. Пришлось ответить взаимной невежливостью: заскочив левыми колесами на бордюр, я стал вплотную к «Катрану» слева. Дверь со стороны извозчика этот нахал открыть не смог, и ему пришлось выбираться через пассажирское кресло, что крайне неудобно из-за низкой посадки кресел и высоковатых рычагов управления в данной модели «Катрана».
Прежде чем вылезти, наглец пару минут требовал от меня отъехать, крича на меня в открытое окно и сопровождая свою гневную речь взмахами рук.
Я молчал. Лишь выйдя из «Гепарда» и уже походя к его эрмимобилю, полюбопытствовал:
— Ты чего, пидор, орешь?
— Саша! — раздался позади меня изумленный голос Ольги Борисовны.
Я обернулся — княгиня улыбалась. Видимо такой мой лексикон был ей в диковину.
— Отъедь, сука! Специально так стал, да⁈ — возмущался его товарищ, выскочивший из задней двери «Катрана» чуть раньше владельца. Оба они были примерно моего возраста, в кожаных жилетках с клепками и модных, косо обрезанных внизу джанах. Видом чем-то напомнили мне парней из банды Стальных Волков. Наверное, отчасти одежной, отчасти дерзостью.
— А ты, что тупой? Конечно, я так стал специально, — мне почему-то стало смешно.
— Борись! Он смеется над нами! — возмутился пассажир «Катрана», как раз в тот момент, когда названный им «Борись» выбрался из эрмимобиля.
— А ты знаешь кто я⁈ — краснея то ли от возмущения, то ли потраченных усилий проползания через салон вопросил Борись.
— Не-а, — честно признал я и подумал: «Здесь округ Красных Палат какое-то место заколдованное. Прошлый раз примерно так же, накручивая собственную важность начинал со мной разговор какой-то виконт-целитель, фамилию которого уже не помню».
— Я — барон Малиновский! У меня в лучших друзьях сын самого Молчанова! Я сам работаю в секретном отделе князя Ковалевского! — надвигаясь на меня, вещал он. — Я тебя уничтожу. Завтра с тобой!..
— Саш!.. — негромко, но взволнованно сказала Ольга.
Я сделал вид, что ее не услышал и ответил ему ради потехи: — А
