Тень уходит последней (СИ) - Иван Валентинович Цуприков
Николай невольно привстал.
- Садитесь! С вами потом будет разговор, - в приказном тоне сказал Киреев.
Муха испугалась старика и снова стала биться о стекло. И зря. И откуда только у этого чахлого, болезненного старика вдруг взялась такая сила, что он, стащив сзади себя висящее на спинке кровати полотенце, скомкав его в ладони, с силой бросил его в окно, в бьющуюся об стекло муху.
- Ненавижу их. Особенно Столярова. Ненавижу! - и грохнул кулаком с силой по матрацу, на котором лежал. - Ненавижу, - но теперь с его грубым и громким голосом что-то произошло, будто дырка появилась в надутом шаре. Голос стал ослабевать, в нем появился свист, и он угасал.
Когда Николай, испугавшись, ухватился за колокольчик, стоявший на тумбочке, чтобы вызвать врача, то Киреев, тут же остановил его:
- Сразу же вспомнили об охране труда. Они же, кто со мной лез на эти баррикады планов, в штыки пошли на меня, на своего начальника, понимаете? - и старик замолчал. Его лицо снова осунулось, руки упали на кровать, и даже создалось такое впечатление, что он ими удерживает свое тело на матраце, боясь, что оно сейчас соскользнет с него, как на раскачивающемся на волнах судне.
- Да, и клеймо на мне из-за моей вины в их смертях и болезнях, да не одно уже стоит. Словно, только я во всем виноват. Видно, небесный суд уже прошел на Том Свете по моим людям, которые умерли уже, и приговор в отношении меня Господом уже принят, - глаза у Киреева стали наливаться кровью, снова появилась дрожь в руках.
- О чем вы говорите, Александр Васильевич? - спохватился Синцов.
- А в Ад моя душа направится. А там такое испытает, что и вам не советую долго сидеть рядом со мною, а то заразитесь, - то ли в шутку, то ли в серьез прошептал Киреев и, схватившись за грудь, дрожа всем телом, сотряс кровать, кашляя.
- Да что вы, что вы, Александр Васильевич. Медсестра, медсестра! - закричал Синцов, пытаясь удержать на кровати трясущееся тело Киреева.
Хорошо, тут же вошел в палату доктор. После укола Александр Васильевич успокоился и заснул.
Посидев еще несколько минут с уснувшим больным, доктор попросил Синцова зайти к нему в кабинет. Там их ждал Дятлов.
- Все слышал, слышал, Николай Иванович, не говори, - и Федор Викторович сел напротив Синцова. - Вот, такие вот дела, дорогой мой, вот такие. А у меня даже версии такой не было. Не было! Интересно получается, да-а, похоже, стоит этим делом заняться всерьез.
- Это же тот самый Киреев, о котором вы мне как-то давали информацию прочитать, - вспомнил Синцов. - Там было сказано о том, что семидесятипятилетний пенсионер И.К., живущий летом на дачном участке "Березовая роща", третий раз сталкивается с тем, что ночью, кто-то, усыпив его собаку, поменял на проволоке висевшую во дворе его стираную одежду, на рваную спецодежду...
- Он самый, - кивнул Дятлов. - Дело очень сложное, и, я вам скажу, тягомотное. Вот, мне по возрасту видно и подсунули его. Говорят, только благодаря вашему опыту, Федор Викторович, можно быстро найти ключик к нему.
- А заявление он писал в полицию или в прокуратуру, чтобы расследовали это дело? - не спускает глаз с Дятлова Синцов.
- Кто? - Дятлов с удивлением смотрит на Синцова. - Киреев, что ли? Так этого делать не обязательно. Участковый, проводя расследование этого дела, допросил соседку, которая Александра Васильевича, кем только не называла. И шпионом, и наркоторговцем. А этого вполне достаточно для возбуждения уголовного дела. Я-то с ним уже встречался здесь позавчера и вчера, и постоянно получаю от старика от ворот поворот. А с вашей помощью, Николай Иванович, уже удалось этот орешек вскрыть. Пусть немножко, но и в этом уже есть большой плюс...
- Н-не знаю, что и говорить, Федор Викторович, но здесь я столкнулся, как говорится, с двойным мнением: одно - героя, другое - его же самобичевание за какие-то просчеты на работе.
- Это говорит о том, что у него есть совесть, Николай Иванович, и теперь она его терзает. А, вот, кто масла в этот огонь подливает, нам еще неизвестно. Может, детки, которые хотят отправить отца в дом престарелых или в психбольницу, чтобы быстрее завладеть его дачей. А, может, действительно, души-то человеческие к нему приходят?... Хотя, эти души умерших людей не обладают физической силой, чтобы менять одежду на спецовки маляров, каменщиков. Мы это уже уточнили.
- О душах, - улыбнулся Синцов.
- Про них позже узнаем. Это я о спецодежде говорю. Кстати, - Дятлов встал и подошел к окну, - это не первый случай с Киреевым уже. Поэтому хочу попросить вас, Николай Иванович, и завтра сюда подойти. Его лечащий врач Сергей Сергеевич дал нам добро, чтобы с ним встретиться. Сердце у старика еще крепкое.
- Не знаю, не знаю, Федор Викторович. Вот, вы говорите, что разговоры о черной кошке - это предрассудки все, - вздохнул Синцов. - А на самом деле никак нет. Вот, вы мне сейчас настроение испортили и на завтра к этому же подталкиваете. А я дочке пообещал сводить ее в детский театр. У жены смена завтра, она в хирургическом отделении работает, в этой же больнице. Если уж так, то давайте пораньше, в девять утра поговорим с Киреевым, только вы мне вопросы составьте, а то я и не знаю о чем с ним и говорить-то.
