Первый шаг Некроманта. Том 5 - Илья Рэд
— Да вижу я, дурачина, — он сграбастал меня в объятья так, что кости чуть не захрустели. — Артёмка, ты чего? Даже не помнишь, кто я? — он наконец-то отстранился, и я перестал вдыхать запах водки, пота и чеснока — видать, в пути было скучновато.
— Если честно не очень, — без обиняков ответил я, но уже начал догадываться, что это кто-то из братьев.
По лицу добряка прокатилась досадная морщина, но лишь на секунду, и он, чуть приподняв подбородок, протянул мне широченную мозолистую ладонь.
— Олег, — я кивнул ему, и мы обменялись крепким рукопожатием.
— А тебе… — я показал ему на воротник и на горло, намекая на холод.
— А не пустяки, — отмахнулся он, и мы пошли в дом. — По сравнению с Воркутой тут лето, ха-ха-ха! — громко засмеялся он и ударил меня по спине так, что чуть не сбил с ног.
Рука у него железная, впрочем, как и всё тело, налитое мускулами. Я не обманывался насчёт лёгкой небрежной щетины, расползшейся по его квадратному подбородку и в целом неряшливого вида. В Олеге чувствовался дух воина, защитника. Недаром его назвали в честь легендарного деда Олега Барятинского. В отличие от своего братца Алексея он ступал уверенно, а не крался на цыпочках или рисовался.
— Что же матушка? — спросил он. — Разговелась, поди?
— Есть такое, — позволил я себе лёгкую улыбку. — Уже бал дала на той неделе.
— Это она может, большая любительница.
— И транжира, — добавил я, вспоминая, сколько денег было угрохано на новые внутренние убранства родового имения, а также на приём знатных гостей, что пока тоненьким ручейком, но стабильно каждый день стекались к нам, чтобы наблюдать за всеми изменениями и разносить слухи об очередных покупках Барятинских.
— Это точно, ха-ха-ха, — снова громогласно засмеялся Олег и, надо признать, так заразительно, что и я не удержался. — Я помню, ещё дед жив был, вот он ругал её, а я маленький: уши всё грел, интересно было. Говорит: «Куда тебе эти шторы за тридцать тысяч? На них же никто не взглянет!» А она их в спальню на третьем этаже повесила и огрызается: «Вы, говорит, Олег Владимирович, в окопе родились и там помрёте, а я как человек хочу пожить, в достатке». Так и цапались, как кошка с собакой, — кивнул сам себе брат. — А насчёт окопа матушка не соврала: так и сгинул дедуля наш на передовой, дома редко бывал, — как-то рвано закончил Олег и окунулся в далёкие детские воспоминания.
Мы прошли внутрь и там навстречу, размахивая ручонками, как маленькая девочка, выскочила Анна. Она с визгами прыгнула в объятия старшего брата. Тот повертел её вокруг себя, потом отстранил и покрутил рукой как юлу, чтобы осмотреть со всех сторон.
— Добро, — коротко подвёл он итог, — ну и вымахала сестрёнка. Хотел я отдохнуть дома, да вижу, придётся дубасить твоих поклонников день и ночь.
Между ними чувствовалась какая-то незнакомая мне связь, потому что я никогда раньше Анну не видел в таком естественном состоянии. Девушка из светской едкой дамы, капризной и воротящей нос, вдруг стала той самой послушной кошечкой, которой хотелось говорить всякие приятности, гладить, и я был уверен — кинь сейчас Олег ей клубок ниток, так она с радостью побежала бы с ним играться.
«Да уж, чужая душа потёмки», — сказал я себе, и на очереди была встреча старшего с матерью, которую он бережно обнял и поцеловал в обе щёки, а потом уже с отцом. К чести Олега, тот не дрогнул и даже вида не подал по поводу травмы родителя. Он вёл себя с ним как воин с воином, не обращая внимания на коляску и Мишку Шатуна, стоявшего сзади как джин, выполнявший все желания хозяина.
На шум вышел и средний брат Алексей с раздражённым заспанным лицом.
— Ты чего такой бирюк? — громогласно и с чуть насмешливыми нотками спросил его Олег.
Брат протянул ему сдержанно руку и, облизнув губы, посмотрел за спину на меня, испуганно отвёл глаза, и это не ускользнуло от внимания старшего. Новоприбывший притянул Алексея и сграбастал одной рукой за худые плечи.
— А вот ты Лёшка, совсем не изменился, — заметил он. — А помнишь, как папенька притащил воздушный шар и мы с тобой ночью забрались в него и улетели? Кто ж знал, что он был не привязан, а ты давай всё поддувать и поддувать. Так он и взлетел, а как спускаться, так сразу расплакался. Вот нам тогда всыпали, ха-ха-ха! — он грубовато сжал голову Алексея в захват и растёр костяшками по шевелюре, уничтожая и без того плачевную причёску брата.
Тот запыхтел и с силой вырвался. Алексей пулей залетел к себе обратно и хлопнул дверью.
— Чего это он? — недоумевая, спросил меня Олег и развёл руки в стороны. — Эй, плакса, ты чего, обиделся, что ли? — постучался старший и потом, отмахнувшись, сошёл вниз.
Он отдал пальто Семёну и, поправляя двумя руками пояс, обозрел, успевшую наполнится яствами, скатерть. Домашние уже вовсю суетились. Время обеденное, приезд как раз совпал с готовностью всех блюд.
Олег бегло забежал и к поварихе Степановне, чмокнув дородную бабу в щёку. Вообще, он больше всего напоминал здоровенного медведя, уезжавшего на заработки из своей берлоги, и вот теперь вернулся, чтобы хорошенько вкусить всех благ.
Подали запечённого гуся с хрустящей золотистой корочкой, начинённого яблоками и травами. От него исходил аромат свежего тимьяна и печёного чеснока. Рядом поставили блюдо с разносолами: малосольные огурцы, ярко-красную горку икры и грибные шляпки, утопающие в укропном маринаде. В центре стола возвышался пирог с капустой и яйцом, его румяные края так и приглашали отломить кусочек.
Я себе ухватил тушёной телятины с лучком в пряном соусе и глубокую тарелку борща. Олег увидел всё это и воспринял как вызов. Насыпал себе гору плова, а вместо хлеба вприкуску использовал пирожки с мясом и луком. За столом наступила тишина, прерываемая стуком вилок и ложек, сёрбаньем и протяжным «Ух-х-х», раздававшимся время от времени то с моей стороны, то с противоположной, где сидел старший братец.
Родные с интересом наблюдали за этим кулинарным поединком. Надо признать, Олег был достойным противником в поедании яств, но всё закончилось закономерно: моя куча тарелок оказалась больше, чем его.
