Яйцеклетка - Алексей Владимирович Бочаров

рискуют морально разложиться задолго до окончания повествования. Не говоря о том, что к моменту публикации техническое оснащение "завтрашнего дня" легко потянет на музейную рухлядь.    Достаточно вспомнить, что лет тридцать назад супергерои, пользующиеся средствами связи по образцу и подобию огромных мобильников, вызывали у читающих благоговейный шок. Даже если автор совсем упускал из виду, что в персональные голосовые радиопередатчики можно воткнуть фотокамеру, диктофон, калькулятор, термометр и фонарик. Такого точно засмеяли бы в полный рост. Ишь, чего удумал! А электробритву почему же не догадался упихать? Или зубную щетку? Ложку с вилкой? Цены бы гаджету не было!    Петр, внимательно изучая в интернете публикации о новинках прогресса, быстро пришел к выводу, что русло технической фантастики требует колоссальных усилий от автора. Ему меньше всего хотелось титанически трудиться, судорожно предвосхищая одной головой то, над чем потеют сотни тысяч высокооплачиваемых извилин в ведущих корпорациях по всему свету. Не слишком дорогое удовольствие?    Конечно, он закончил "Определитель желаний" и даже заложил в конце интрижку. При желании роман мог получить продолжение. Но выкладывать его в сеть Петр не спешил. Со временем он отказался от этой идеи. Изредка почитывая "Определитель", он хвалил себя за предусмотрительность. За прошедшие с начала написания романа годы на рынок выброшено столько технических новинок, что напрягать авторский мозг в неравной борьбе с разработчиками хай-тека отважился бы разве что больной фанатик. Чтобы уже через пару лет снискать в свой адрес град насмешек? Увольте, господа читающие! Это не наша стезя...    Далее, подчиняясь ностальгии, Петр извлек на свет вторую часть "Миссии". Подбираясь к годовщине кладбищенского существования, он явственно ощущал густой терапевтический эффект от работы над ней. Медленно, со вкусом, он выстраивал продолжение любимого романа. Собирался ли он делиться им с миром живых? На этот вопрос ответа не было. Даже тогда, когда Петр набросал сюжет третьей части.    Но здесь его поджидал крайне обескураживающий сюрприз. Накатило гадкое подозрение, что он роется в чужих вещах. Это не его угодья. И это прошлая жизнь. Тогда не хватило фантазии представить, что уже весной - через полтора года после ухода Глеба - из печати выйдет первая часть "Своей Чужой Миссии". А когда роман занял призовое место на престижной ярмарке книг, Петр окончательно дистанцировался от навязчивой шумихи вокруг имени Глеба.    Возможно, его мотивация жила бы дольше, будь он уведомлен заранее, что через полгода "Миссия" рванет на международный уровень. Но, когда скромная могилка Хлебова С.В. в течение нескольких дней стремительно преобразовалось в культовое захоронение Глеба Параллельного, Серж уже не испытывал к теме "Миссии" ничего, кроме отеческой жалости. В его представлении, она не только концептуально устарела, но и обесценилась как замысел. Когда-то это считалось весьма оригинальным - отправить главного героя с планеты Земля на освоение далеких миров. Даже если персонаж насквозь положительный и полон самых благородных помыслов.    Но в своем домашнем мире - почему не видим! - никогда не убавится внутренней работы по усовершенствованию, даже если всем кажется, что улучшаться нам некуда и незачем. Почему фантасты толпами рвутся на освоение чужих цивилизаций, не обращая внимания на собственную колыбель? Не заслуживает внимания? Все давно освоено и вытоптано? Или - будем честными?! - это банальное проявление комплекса неполноценности? Хорошо там, где мы еще не наследили...    Петр почувствовал, что его теперешнее мироощущение развернуто на сто восемьдесят градусов. Какой народец всегда стремится завоевывать новые земли, в то время, как в собственном хозяйстве работы невпроворот? Кто догадался? Ну?..    Конечно!    Бездельники и дилетанты, авантюристы и бродяги. Криминальный контингент, любители легкой наживы и все, кто тяготится вдумчивым созидательным трудом. Все те, кто одолеваем синдромом саранчи. Соберем-ка богатый урожай без особых хлопот, пока добро само валится в корзину! И пусть в это время родные земли приходят в запустение, каменея под засухой...    Так Петр постепенно выносил идею нового романа.    Сюжет серии логически проистекал из "Миссии", но спираль интриги закручивалась не в направлении космоса, а наоборот. Петру не хотелось удаляться за пределы родной планеты. Фактически пережив собственную смерть, он каждой клеткой ощущал, насколько конечно бытие человека. Насколько прекрасен наш маленький шарик, чем-то похожий из космоса на эмбрион будущей жизни. Что может сравниться по красоте с восходом солнца? С утренней росой? С терпким красным вином летнего заката... Даже в границах кладбищенской жизни он торопился чувствовать и жить. Постоянное соседство с покойниками заставляло ценить каждый день, каждую минуту, каждое мгновение.    Однажды теплой августовской ночью, накануне годовщины смерти отца, его посетило смутное озарение. Он вдруг задумался. Что бы Петр изменил в лучшую сторону, будь он наделен правом усовершенствовать мир людей по своему разумению? Мощная волна захлестнула воображение.    Так родилась "Общая Ничья Земля".    Написав примерно треть романа, Петр решил поделиться началом с читателями, чтобы почувствовать обратную связь. Роман был встречен настороженно, хотя недостатка в посетителях на первых главах не ощущалось. Выйдя на середину первой части, Петр сбавил темп. Как только народ уяснил, что основная интрига переместилась на Землю, интерес к роману угас. Поплутав в поисках неожиданных поворотов сюжета, он дал себе слово - не выкладывать в сеть незаконченных работ.    Поняв, что успеха "Миссии" не повторить, он какое-то время испытывал понятную обиду. Но вскоре, увлеченный наблюдением за взлетом Глеба Параллельного, Петр успокоился. Разве нужен ему теперь успех Глеба? Отнюдь... Глеб жаждал признания. Он его получил. Глеб вулканировал от мысли, что любимая женщина не принимает его в ипостаси писателя. Пусть посмертно, но Виолетта приняла Глеба в заслуженном качестве. Ее стараниями г-н Параллельный стал известен и уважаем. А его труды, в конце концов, принесли Виоле тот самый уровень жизни, о котором она мечтала.    Мечта Петра тоже сбылась.    Он тратит почти всего себя без остатка на то, что ему нравится делать больше всего. Его жизнь не разломана на куски. Среди людей он Петр Иванович Андреев. Для большинства окружающих он просто Иваныч. Ибо это немногочисленное большинство зовет его именно так, получая от Иваныча весьма простую отдачу. Ведь основная польза от Петра все-таки не живым, а мертвым. Нехитрый логический анализ подводит к утверждению, что настоящая жизнь Петра течет на "самостреле". Под управлением Сержа Перпендикуляра.    Серж до сих пор пишет "Общую Ничью Землю".    Эпопея несколько раз переписывалась с учетом нового опыта жизни Петра. Поняв, что одной книгой себя