Мажор: Путёвка в спецназ - Вячеслав Иванович Соколов
Ой, простите меня! Я не хотела вас расстроить. Ваш начальник, он добрый, тот, у которого четыре звёздочки он, наверное, генерал, да? Он же извинялся, сказал, что если бы подозревал, что так получится, то вы бы пришли раньше. Я всё понимаю! И благодарна вам всем! Вы настоящие мужчины! Вы не думайте, я всё понимаю, я не маленькая! Я сперва плакала, а Виктор Петрович сказал, что всё будет хорошо! Он добрый! Только всё это не правда, как раньше не будет! Я боюсь, что если в школе узнают, что со мной было... Нет, и думать об этом не хочу... Мама сказала, что вы всех убили! А у нас одну девочку изнасиловали, а потом ещё её обвиняли! Но я ведь не виновата? За что они со мной так?
А ещё ваш главный начальник сказал, что вашу девушку изнасиловали, но у неё всё хорошо теперь. Но вы её не бросали... Я сразу поняла, что вы не такой! И он сказал, что я могу вам написать, что вы очень мучаетесь! И думаете, что это вы виноваты, из-за меня! Это не правда! Вы не виноваты! Это бандиты виноваты, а вы их убили! Вы герой! Я вас почти не помню, а мама сказала, что вы симпатичный! Только грустный! Вы не расстраивайтесь, вы не виноваты! Вы мне напишите, ваш главный начальник сказал, что вы можете захотеть написать. Я адрес внизу напишу! Всё будет хорошо, вы главное ничего такого не думайте! Я уже взрослая, я всё переживу! Спасибо вам! И поблагодарите от меня ваших друзей! До свидания! Вера».
— Вот ведь, — качаю головой, — капитан молодец, заставил девчонку о Листике подумать, что ему плохо. Теперь точно держаться будет!
— Какой капитан, — заулыбался Балагур, — бери выше! Генерал!
— Ага! Представляете, — тут же подключился Пепел, — наш строит полковников и майоров и они у него по струнке ходят!
— Какие полковники и майоры! — не согласился Балагур. Парни старательно пытаются отвлечь вконец, расклеившегося Листика. — Наш и маршалов заставит строем ходить, с его то характером!
— А по-моему, из командира классный бы генерал получился! — заметил Санек.
— Ага! — скрючиваясь от смеха, заметил Балагур. — Добренький!
— Добренький, говоришь? — раздался голос Рогожина. Кто бы сомневался? Пока командир не захочет, его хрен заметишь!
— Млять! — тоненьким голоском пискнул Вовка. — Это писец!
— Ну, от чего же? У меня вот, лично для тебя, есть две новости и обе хорошие! Хочешь узнать?
Балагур, только обречённо кивнул:
— Так точно.
— Ну, так вот. Первая: теперь ходя в наряды, тебе не придётся пачкать руки об грязную картошку, теперь они всегда будут в чистоте! Ибо мытьё полов, это круто! Согласен? Сортиры тоже в полы входят! Учти! Теперь вторая новость! Сегодня у тебя будут чистые руки, так как у тебя наряд!
— За что?
— За пререкание! Ух ты! — Рогожин довольно потёр подбородок. — Даже настроение поднялось. Надо же! Возьму на вооружение!
— Товарищ капитан, дык вы, по-моему, всегда так настроение себе выправляете! — это Пепел решил сумничать.
— Да? Точно? Ну и ладно! Быстров, вот тебе напарник! Сегодня моете вдвоём. Хочешь спросить за что?
— Никак нет! — браво гаркнул Андрюха. — У Балагура плохому научился, буду отвыкать!
— Блин, догадливый!
Похоже, что Рогожин включился в игру, которую начали парни, по-своему, но как всегда действенно. Вон, Антоха уже слегка улыбается. Грустно, но ведь улыбается! А была, не была!
— Товарищ капитан, разрешите обратиться?
— Обращайся, сержант.
— Вы сказали, что новости хорошие? А они какие-то — того!
— А я что, говорил, что они для Быстрова хорошие? Нет? Вот и я о том же! — и вдруг подозрительно уставился на меня. — Кстати Милославский, а у нас есть график очередных дежурств?
От это вопрос! Конечно, нет! Откуда! И вообще, что это и с чем его едят? Вздохнув, начал каяться, может меньше прилетит?
— Так точно! Есть!
— Вот как! — удивился командир. — И где он?
— У вас!
— Ты охренел, сержант? Ты чего это из меня дурака делаешь! У меня с памятью всё нормально! Нет у меня графика!
— Как нет? Я могу доказать!
— Ну, давай! — и, ткнув меня пальцем в грудь, предупредил: — Учти, если что, неделю сортиры драить будешь!
— Есть, если что, неделю драить сортиры! Разрешите начать!
— Валяй!
— Командир, мы уже год служим и за это время, я в очередном наряде, только в первой учебке был! А в остальное время всегда вне очереди! У нас ещё ни дня не было, чтоб кто-то наряд не схлопотал! Балагур-то, за всегда умудрится! Так что график есть и он у вас, товарищ капитан!
— Ох ты ж! Ты, что хочешь сказать, что я самодур?
— Никак нет! Хочу сказать, что график у вас! — и весело ухмыльнувшись, добавил: — Я тут как-то посчитал! Балагур несомненный лидер, в месяц: от пятнадцати до двадцати нарядов его! Надо бы на доску почёта повесить! Стахановец!
— Ладно! Отмазался! Но график составь! За все месяцы! Документы должны быть в порядке! А то мало ли! Вдруг вы косячить перестанете? — и с сомнением посмотрев на Балагура, вздохнул: — Что вряд ли! Но всё же пусть будет!
Потом повернувшись к Листику с грустной улыбкой сказал:
— Ты извини, Антошка, что я про тебя девочке рассказал! Но она совсем расклеилась и я побоялся... Ну, ты понимаешь! А теперь она думает, что тебе хуже, чем ей, и тебе нужна её помощь! Девчонка ведь совсем, — садится на кровать и, опустив голову, едва слышно говорит: — Ей едва шестнадцать исполнилось, месяц назад! — И подняв взгляд, упёрся им в глаза Листику: — Пиши, Антошка, туману напусти: мы ж жутко секретные! — грустно улыбается. — Спасать девочку надо! Напишешь?
— Спасибо, командир! Я же взрослый, — грустно улыбается, — понимаю, что вы нас разводите. Но всё равно спасибо! Это мой шанс, искупить свою вину! За Надюшку.
— Ты это брось! Нет в том твоей вины, сколько мужиков по вахтам работает... И что? Пойми! Нельзя возле юбки просидеть всю жизнь, — и резко выбросил вперёд руку, прерывая пытавшегося что-то сказать Антона. — Знаю, что скажешь: просила не уезжать, так, не только она
