Артур Хейли - Сильнодействующее лекарство
У Селии задрожали губы. Она словно лишилась дара речи; только и смогла, что потянуться к Эндрю и схватить его за руки. Подняв лицо, она взглянула ему в глаза, и в этом взгляде была такая любовь, какую редко кому из мужчин удается прочитать в глазах женщины.
И когда наконец она смогла заговорить, то произнесла голосом, прерывавшимся от волнения:
– Какой же ты прекрасный, какой замечательный человек!
***В десять часов утра заказанный Эндрю лимузин с шофером ожидал семью Джордан у подъезда отеля. Было тепло, но не жарко – стоял конец августа. С юга дул легкий ветерок. Редкие легкие облака плыли в ясном небе.
Еще раньше Лиза и Брюс позавтракали вместе с родителями в их уютном номере, выходившем окнами на лужайки для игры в гольф и на простиравшийся к югу Тихий океан. Сегодня, как и накануне, они разговаривали не умолкая. Все четверо с радостью обменивались впечатлениями, оживленно задавали друг другу вопросы, в общем, всячески старались наверстать упущенное за полгода разлуки.
Брюс – он намеревался стать историком – заявил, что ради сегодняшнего дня специально прочитал материалы о нападении японцев на Перл-Харбор в 1941 году.
– Если у нас возникнут вопросы, я думаю, что смогу на них ответить, – небрежно заметил он.
– Ты просто невыносим! – поддразнила его Лиза. – Но поскольку твои услуги бесплатны, я позволю себе снизойти до них.
Селия, хотя и принимала участие в семейной болтовне за завтраком, испытывала несвойственное ей чувство отрешенности. Ей было бы трудно определить это ощущение: казалось, словно сегодня, в этот день, к ней вернулась или вот-вот вернется некая часть ее прошлого, чтобы воссоединиться с настоящим.
Селия проснулась с предчувствием, что что-то должно произойти. Она оделась как подобает в подобных случаях, тщательно подобрав туалет – белую плиссированную юбку и сшитую на заказ блузку, темно-синюю с белым. На ногах у нее были белые босоножки, а в руках – сумочка из белой соломки. В результате, как ей того и хотелось, вид у нее был и не чересчур нарядный, и не повседневный, одним словом, элегантный…
Оглядывая себя, прежде чем присоединиться к остальным членам семьи, Селия неожиданно задумалась о своем отце; поначалу она хотела прогнать эту мысль, но потом позволила ей оформиться: «Если бы он только дожил до этих дней и увидел меня – свою дочь и всю мою семью!»
Когда Джорданы спустились к автомобилю, шофер почтительно взял под козырек и распахнул заднюю дверцу.
– Доктор Джордан? – обратился он к Эндрю. – Насколько я понимаю, вам к «Аризоне»?
– Совершенно верно, – ответил Эндрю, заглянув при этом в какую-то бумажку. – Но ехать надо сразу к причалу КТФ, минуя туристский центр.
– Должно быть, вы важная персона. – У шофера от удивления брови поползли вверх.
– Нет, не я – жена, – улыбнулся Эндрю и посмотрел на Селию.
Уже в автомобиле, после того как он тронулся с места, Лиза спросила:
– А что это означает – КТФ?
– Командование Тихоокеанским флотом, – ответил ей Брюс. – Видно, пап, тут не обошлось без потайных пружин. Селия удивленно посмотрела на Эндрю:
– Как ты умудрился все это устроить?
– Воспользовался твоим именем, – ответил Эндрю. – Кстати, дорогая, оно еще способно плавить лед, и у тебя есть масса поклонников.
Тут остальные стали требовать подробностей, и Эндрю признался:
– Если вы так уж хотите все знать, я созвонился с менеджером отделения «Фелдинг-Рот» на Гавайях.
– С Тано Акамурой? – воскликнула Селия.
– Совершенно верно. И он просил передать, что тебя им очень недостает. Короче, выяснилось, что сестра жены Акамуры замужем за каким-то адмиралом. Дальнейшее проблем не составляло. Итак, нас доставят к «Аризоне» на адмиральском катере.
– Ну, папа! – воскликнул Брюс. – Вот это класс!
– Спасибо, – улыбнулся ему отец.
– Нет, тебе спасибо! – сказала Селия и спросила:
– Когда ты разговаривал с Тано, ты, случайно, не спросил, как у них идут дела?
– В «Фелдинг-Рот»? – Тут Эндрю запнулся. – И конечно же, с монтейном?
– Да.
Он надеялся, что Селия не задаст этого вопроса, но все-таки ответил:
– Судя по всему, превосходно.
– Это не все, – продолжала настаивать Селия, – расскажи подробней.
– Акамура говорит, что монтейн пользуется колоссальным успехом и, как он выразился, «бешено раскупается», – с неохотой добавил Эндрю.
Селия молча кивнула. Собственно, именно этого все и ожидали, и эта новость лишь подтверждала более ранние сообщения, поступившие сразу вслед за запуском монтейна в продажу. Да, не совершила ли она необдуманный и глупый поступок, покинув компанию? Усилием воли Селия заставила себя выбросить все эти мысли из головы хотя бы на сегодня – ведь сегодня такой особенный день!
Машина мчалась по автострадам, затем через центральную часть Гонолулу с ее современными многоэтажными зданиями. Примерно минут через двадцать они свернули с дороги у стадиона и вскоре оказались в зоне ВМС США в заливе Айза. Маленький причал КТФ, которым пользовались военные и их семьи, примостился в живописном уголке побережья. Пятидесятифутовый морской катер – так называемый адмиральский – уже стоял у причала. Его дизели работали. Катером управляли два морячка в белой форме. Человек пять-шесть других пассажиров уже сидели под тентом, натянутым над верхней палубой.
Один из морячков – им оказалась молоденькая девушка, она стояла на носу – отдал концы, как только Джорданы поднялись на борт. Рулевой, управлявший катером с мостика, отвел его от причала, развернул и направил прямо в оживленный поток судов, сновавших по перл-харборской гавани.
Ветерок, ощущавшийся до этого и на суше, оказался на воде довольно крепким бризом, и волны, разбиваясь о нос катера, временами обдавали сидевших на палубе мелкими брызгами. Вода в гавани была тусклого серо-зеленого оттенка, почти непрозрачная.
Пока они огибали против часовой стрелки Форт-Айленд, девушка-матрос давала пояснения. Эндрю, Лиза и Брюс внимательно ее слушали, а Селия полностью ушла в воспоминания; мысли ее были далеко отсюда, и слова долетали обрывками.
– Воскресное утро 7 декабря 1941 года… Японские пикирующие бомбардировщики, торпедоносцы, истребители и подводные лодки-малютки атаковали без предупреждения… Первая волна в 7 часов 55 минут… В 8.05 взрывы загрохотали над «Бэттлшип-роу» – причалом боевых кораблей… В 8 часов 10 минут «Аризона» поражена прямым попаданием в пороховой погреб в носовом отсеке… К 8 часам 12 минутам перевернулась «Юта»… На дно пошли «Калифорния» и «Вест-Виргинии»… «Оклахома» опрокинулась вверх килем… Потери: две тысячи четыреста три человека убиты, ранены – тысяча сто семьдесят восемь…
«Все это было так давно, – подумала Селия, – тридцать шесть лет назад: ведь это больше чем полжизни. А каким в эти минуты все кажется близким!..»
Морской катер, слегка зарываясь носом в волну у входа в бухту, изменил курс, обогнув южную оконечность Форт-Айленда. Внезапно прямо перед ними показался мемориал «Аризона», белевший в ярких лучах солнца.
«Вот где это произошло, и наконец я здесь…» Глядя вперед, по ходу катера, Селия поразилась. Она представляла себе этот памятник каким угодно, но только не таким. В самом деле мемориал напоминал длиннющий белый товарный вагон, расколотый посередине.
Тут до нее долетели слова комментария:
– По замыслу архитектора сама форма, линии которой прерываются в середине, но энергично и упрямо простираются по сторонам, символизирует начальное поражение и неизбежную окончательную победу…
Интересно, когда эта мысль осенила архитектора: до или после воплощения его замысла? Впрочем, какое это имеет значение. Сам корабль – вот что действительно важно и что удивительно: его очертания начинают проглядывать сквозь серо-зеленую волну. От поверхности его корпус отделяют всего несколько футов.
– ..И мемориал простирается во всю длину затонувшего боевого корабля.
«Корабль моего отца. Его дом, когда он был вдалеке от родных берегов, и место, где он погиб… А мне было тогда всего десять лет, и находилась я за пять тысяч миль отсюда, в Филадельфии».
Эндрю крепко сжал руку Селии. Он так и продолжал держать ее. Никто не проронил ни слова. Казалось, все пассажиры катера притихли и как-то внутренне подобрались, словно их объединило общее чувство.
Рулевой аккуратно притер борт катера к понтону причала у входа в мемориал. Девушка-матрос закрепила швартовы, и семья Джордан вместе с остальными пассажирами спустилась на причал. Когда они входили в мемориал, настил под ногами не качался: он покоился на опорах, вкопанных в дно бухты; ни одна из них не касалась корабля.
Подойдя к центру зала, Селия. Эндрю и Лиза остановились у проема в бетонном полу, сквозь который виднелась верхняя палуба «Аризоны». Поражала ее близость, все просматривалось с предельной ясностью.
