Алексей Вязовский - Император из будущего: эпоха завоеваний
На голос парня из своей каюты выбежал с мечом в руках Ёдзо-сан. Катсу крикнул ему, чтобы он загнал солдат назад. Тот обнажил меч и стал громко ругать бегущих к трапу. Они остановились и, падая, принялись пятиться назад.
Бортовая качка сопровождалась килевой, и Катсу прилагал неимоверные усилия, чтобы его не оторвало от стены. С палубы, точно орудийные залпы, раздавался грохот обрушивающихся на нее волн, внутри корабля с таким же грохотом перекатывались ящики, беспрерывно слышались вопли людей. Катсу попытался вернуться в каюту, но не мог сделать и шага. Тогда он встал на корточки и, как собака, дополз наконец по воде до своей каюты. С трудом открыл дверь, взобрался в гамак и чтобы удержаться, ухватился за скобу в стене. Всякий раз, когда корабль кренился, вещи, лежавшие в сундуке, перекатывались то вправо, то влево. Под этот стук, Катсу заснул.
Утро не принесло облегчения. Шторм продолжался. Измученный Катсу решил выбраться на палубу. Там лил проливной дождь. Паруса были взяты на двойные рифы, но корабль все-равно мчался, вспенивая волны. Было так темно, что в двадцати сяку от корабля ничего нельзя было различить; то и дело сверкала молния, и гром грохотал непрерывно.
Катсу поднялся на полуют, где сразу два матроса держали руль.
- Думаю, что худшее еще впереди - за ревом ветра Катсу еле расслышал голос капитана. За прошедшие сутки Судзуки-сан сильно сдал и постарел - Шторм только усиливается, барометр продолжает падать!
В эту минуту наверху раздался страшный треск, корабль затрясся, точно собрался рассыпаться на куски, нижняя палуба наполнилась дымом, и судно легло на бок.
Молния ударила в фок-мачту, которая переломилась на несколько кусков и упала на левый борт, увлекая за собой верхушку грот-мачты. Оставшаяся часть фок-мачты загорелась и ярко пылала, несмотря на потоки дождя. Когда фок-мачта свалилась за борт, корабль заметался, швыряя людей во все стороны, бросая их с размаха на коронады; весь бок, передняя часть главной палубы и даже часть нижней палубы были усеяны матросами, тяжело раненными, убитыми или оглушенными разрядом. Море бушевало неистово, кругом стояла непроглядная тьма, только обломок мачты пылал, точно факел, зажженный демонами бури; да молния время от времени озаряла ярким светом эту картину разрушения, меж тем как оглушительные раскаты грома не умолкали. Вокруг царило всеобщее смятение; наконец капитан, опомнившись, принялся отдавать распоряжения. Обрубок мачты был срублен и корабль медленно выпрямился. Людей, пострадавших при этой катастрофе, стали носить вниз, как вдруг с нижней палубы раздался крик: "горим!" Загорелось в угольной яме и в чулане плотника.
Все, не дожидаясь указаний, бросились вниз.
- Плохо дело, Катсу - сказал Набори - Мы должны чем-то помочь
- Да, - отвечал Катсу - Но послушай, что же нам предпринять? На берегу, если загорится в трубе, в нее засовывают мокрые одеяла. Давай собирать одеяла и гамаки по каютам.
При помощи двух или трех матросов они живо набрали груду гамаков, намочить которые не представляло затруднения, так как палуба была залита водой. Сделав это, они потащили их вниз.
- Прекрасно, Касту-кун, прекрасно, Набори-кун, - сказал Судзуки-сан - Кидайте их сюда и утаптывайте хорошенько.
Кимоно матросов, тушивших пожар, и куртка капитана были уже пущены в дело с тою же целью. Катсу кликнул еще матросов и послал их за новым запасом гамаков; но больше их не понадобилось, так как огонь начал угасать. Спустя час всякая опасность миновала. После того, как чулан плотника был проветрен от дыма, капитан с помощником вошел внутрь. Раздался крик. Катсу с Набори кинулись в чулан и обнаружили плотника с раскроенным черепом. Тело было спрятано среди досок.
- Он явно был убит - Судзуки-сан схватился за голову
В каюту зашел пошатывающийся от морской болезни Акияма. Он подошел к плотнику и засунул пальцы в рану.
- Убили мечом - вытащив руку, Акияма вытер пальцы от крови и повернулся к капитану - Прямой удар сёмэн, сверху вниз. Надо искать шпиона, он может быть еще в крови.
- Кроме того посмотрите - бывший монах ткнул пальцем вверх - Потолок каюты низкий. Как он смог нанести удар сверху, да еще такой силы? Меч должен был воткнуться в потолок.
- Это значит, что он сам низкого роста - догадался Катсу
- Точно! - кивнул Акияма - Мы его живо разыщем
- Сейчас совершенно невозможно - замотал головой капитан - У меня трое офицеров и сорок матросов пострадали при катастрофе; семеро погибло, еще троих смыло за борт!
- Вы хотите, чтобы он еще что-нибудь поджег? - поинтересовался посол - Это же фанатик, его не остановило даже то, что в случае гибели корабля, ему самому бы пришел конец
- Может быть он рассчитывал сбежать на шлюпке? Хотя не важно. Что вы предлагаете?
- Распределим дежурства возле самых опасных мест. Крюйт-камера, канатный ящик... Пара матросов, пара солдат Ёдзо-сана, кто-то из нас посольских...
- Крюйт-камера и так охраняется, впрочем, ладно. Катсу, и вы двое - капитан кивнул двум матросам - Остаетесь у каюты плотника. Тут хранится краска, хорошо, что огонь не успел до нее добраться. А ты Набори и вы все, пойдете со мной.
Судзуки-сан вытер потное лицо ладонью, махнул рукой оставшимся матросам и повел всех к крюйт-камере.
Катсу сначала сел на корточки, потом привалился спиной к стене и тут же провалился в какое-то странное состояние. Он слышал шепот матросов, удары волн о борт, но при этом его сознание воспарило вверх. Очнулся он после того, как его кто-то потряс за плечо. Это был Набори
- Вставай, ужин проспишь - толстяк втолкнул в каюту новых матросов, разбавленных парой солдат и потянул друга за собой
- Я не спал - Катсу было очень стыдно - Я медитировал. А что не слышно шума волн?
- Шторм закончился
Буря, действительно стихла, в просвете облаков даже появилось заходящее солнце. Взяв свой ужин, ребята разместились на крышке одного из люков. Команда к этому времени уже успела откачать воду, поставить запасную мачту и натянуть фалы. Тишину нарушало лишь монотонное поскрипывание снастей и удары судового колокола, отбивающего склянки.
- Вижу китов! - вдруг закричал марсовый. Те, кто услыхал этот крик, разбудили спящих. На палубе сразу стало тесно.
Киты плыли, то погружаясь в темные волны, то всплывая. Ныряя, они исчезали из виду, но тут же снова показывались высоко над водой их блестящие черные спины, точно смазанные маслом. Стоило одному киту скрыться, как тут же спина другого в туче брызг появлялась на поверхности. Они резвились, не обращая внимания на корабль и толпящихся на палубе людей. Всякий раз, когда кит всплывал, матросы восхищенно вскрикивали.
Катсу даже представить себе не мог, что на свете существует такое множество неведомых вещей. Не знал он и того, что мир столь необъятен. Для него, прожившего всю жизнь в небольшом монастыре, мир был сконцентрирован в нем. Но теперь в его душе стали понемногу происходить перемены, которые вселяли беспокойство, даже некоторый страх. И беспокоило его то, что незыблемость, охранявшая до сих пор его душу, дала трещину и начала рассыпаться как песок. Мир огромен, а значит и бог, создавший его должен быть еще больше. Может быть прав Диего насчет христианского бога? Только абсолют во всех его ипостасях - всемогуществе, всеведении и всеприсутствии - можно сотворить столь сложно устроенное мироздание. Тут Катсу задумался, мог ли Христос-Троица создать и японских, небольших богов? Так сказать помощников?
Когда стадо китов скрылось из виду, матросы, толпившиеся на палубе, стали возвращаться в свои каюты. Пробили склянки. Пошел спать и Катсу. Он долго ворочался и все думал, как же такой хороший, всемогущий и всеведущий бог мог создать дьявола, который вредит всем христианам? Диего говорил, что-то насчет свободы воли. "Надо бы завтра уточнить" - с этой мыслью Катсу, наконец, заснул.
Глава 25
Любовь молчаливого светлячка жарче любви трескучей цикады.
Уже два месяца "Мацу-мару" плывет на восток по Великому океану, а Катсу так до сих пор еще не удалось увидеть хотя бы островок. За это время корабль успел попасть и в сильный шторм, и в полный штиль. Безветрие продолжалось пять дней и сопровождалось сильным туманом. Капитан на очередном совместном обеде рассказал, что такой густой туман всегда обволакивает корабли, плывущие в северных широтах. Катсу очень понравилось стоять на носу и представлять, что прячется за волнующими просторами серой пелены. Каждые две минуты доносились тревожные удары колокола, а затем на корабле вновь воцарялась тишина. Судзуки-сан также рассказал, что в штиль нельзя свистеть. Сам он этот гайдзинский обычай считал варварским и спокойно насвистывал веселые мелодии.
