Джек Вэнс - Мэдук
Шимрод хорошо знал, куда идти. Из вестибюля он повернул в длинную галерею. Через равные промежутки открывались высокие арочные проходы в помещения, выполнявшие различные функции. Нигде никого не было, не раздавалось ни звука: в замке чародея цари- ла почти неестественная тишина.
Шимрод не торопясь шел по галерее, заглядывая в комнаты по обеим сторонам, чтобы проверить, изменилось ли что-нибудь с тех пор, как он посетил Свер-Смод в последний раз. В одних залах было темно, другие пустовали. Назначение некоторых помещений не вызы- вало сомнений; иногда трудно было сказать, какой именно цели они служили. В одной из комнат Шимрод обнаружил высокую женщину, стоявшую перед мольбертом спиной ко входу. На ней было платье до пят из серовато-голубого льняного полотна; ее седые, как грозовая туча, волосы, перевязанные лентой на затылке, ниспадали до пояса. На мольберте была установлена тонкая деревянная панель; пользуясь кистями и пигментами из дюжины глиняных горшочков, женщина наносила на панель какое-то изображение.
Несколько минут Шимрод наблюдал за ее работой, но никак не мог определить характер изображения. Он зашел в комнату, чтобы рассмотреть панель поближе, и снова попытался понять, на что он смотрит, но безуспешно. Все пигменты выглядели одинаково матово- черными, что, по мнению Шимрода, не позволяло добиться достаточ- ной контрастности. Он приблизился еще на шаг, еще на один. Наконец ему удалось понять, что каждый из пигментов, исключительно не- обычных и не походивших ни на какие известные ему краски, отливал особенным, едва заметным дрожащим блеском, свойственным только ему одному. Шимрод изучил поверхность панели; формы, образован- ные черными мазками и подтеками, плыли в глазах, не позволяя со- средоточиться на каком-то определенном объекте или подметить ка- кую-нибудь закономерность.
Женщина повернула голову, взглянув на Шимрода пустыми бе- лыми глазами. У нее на лице оставалось непроницаемое выражение — Шимрод не был уверен даже в том, что она его видела. Не могла же она быть слепой! Это полностью противоречило бы ее занятию!
Шимрод вежливо улыбнулся. «Любопытная картина, — заметил он. — Не совсем ясно, однако, в чем заключается композиция».
Женщина не ответила. «Может ли быть, что она еще и глухая?» — подивился Шимрод. Несколько подавленный, он молча вышел из ком- наты и продолжил путь по галерее. Не было ни лакеев, ни каких- нибудь других слуг, способных объявить о его прибытии. Арочный выход в конце галереи привел его в зал с настолько высоким сводом, что он терялся в тенях. Ряд узких окон, расположенных высоко вдоль одной из стен, пропускал бледный свет северного неба; освещению придавал некоторую оживленность огонь, горевший в камине. Стены были обшиты дубовыми панелями без украшений. Посреди зала стоял массивный стол. В высоких шкафах у дальней стены содержались книги, редкости и различные предметы малопонятного назначения. Рядом с каминной полкой на серебристой цепи, тянувшейся откуда-то с потолка, висел стеклянный шар, наполненный мерцающей зеленой плазмой; внутри шара скорчился скелет горностая, неподвижно смот- ревший на Шимрода темными глазницами черепа, стиснутого между коленными суставами.
Мурген стоял у стола, глядя в огонь: человек средних лет, пропор- ционально сложенный, без особых примет. Таким он чаще всего пред- почитал выглядеть, в таком обличье ему было удобнее всего. Чародей встретил Шимрода пристальным взглядом и небрежным приветствен- ным жестом.
«Садись! — сказал Мурген. — Рад, что ты пришел. По сути дела, я уже собирался тебя вызвать, чтобы ты разобрался с ночной бабочкой».
Шимрод сел у огня и посмотрел по сторонам: «Я здесь, но не за- мечаю никакой ночной бабочки».
«Она исчезла, — пояснил Мурген. — Как ты нынче проводишь время?»
«Неплохо. Проехался в летний дворец Казмира в Саррисе, а потом в столицу Лионесса в компании принца Друна».
Мурген опустился в соседнее кресло: «Не хочешь ли подкрепить- ся, чего-нибудь выпить?»
«Не отказался бы от бокала вина, чтобы успокоить нервы. Твои сторожевые чудища наводят ужас пуще прежнего. Следовало бы при- казать им вести себя сдержанно».
Чародей безразлично махнул рукой: «Они выполняют свою функ- цию».
«На мой взгляд, слишком ретиво! — возразил Шимрод. — В один прекрасный день, когда твои почетные гости опоздают к ужину, не удивляйся — их окровавленные останки будут разбросаны по двору».
«Я редко принимаю гостей, — сказал Мурген. — Тем не менее, если ты настаиваешь, я посоветую Bycy и Вувасу проявлять бдитель- ность не столь агрессивно».
В зал то ли вошла, то ли влетела босая сильфида с серебряными волосами. У нее в руках был поднос с бутылью синего стекла и парой причудливо искривленных бокалов. Сильфида поставила поднос на стол, украдкой покосившись на Шимрода, и наполнила бокалы темно- красным вином. Один бокал она протянула Шимроду, другой подала Мургену, после чего вылетела из зала так же бесшумно, как появи- лась.
Чародей и его отпрыск молча пригубили вино из прозрачных го- лубых бокалов. Шимрод разглядывал содержимое подвешенного у камина светящегося зеленого шара. Казалось, в глубине глазниц ма- ленького черепа поблескивал интеллект, враждебно отвечавший взглядом на взгляд.
«Он все еще жив?» — поинтересовался Шимрод.
Обернувшись, Мурген посмотрел на мерцающий шар. Черные ис- корки в глазницах словно чуть сместились — теперь они вызывающе встречали взгляд Мургена.
«Возможно, какие-то последние флюиды сущности Тамурелло еще блуждают в замкнутом пространстве — как привкус настойки, если можно так выразиться. А может быть, это всего лишь впечатле- ние, созданное жизненной силой самого зеленого газа».
«Почему бы тебе не уничтожить и шар, и газ, и все эти «привку- сы», раз и навсегда?»
Мурген усмехнулся: «Если бы я знал все, что можно узнать, веро- ятно, я бы так и сделал. C другой стороны, в таком случае я мог бы знать, что этого делать не следует. Поэтому я не тороплюсь с оконча- тельным решением. Нарушать кажущееся равновесие, на мой взгляд, неосмотрительно и небезопасно».
«Но на самом деле этого равновесия нет?»
«Равновесия никогда нет».
Шимрод промолчал. Мурген продолжал: «Я доверяю инстинктам. Я чувствую, что где-то что-то постепенно готовится. Кто-то надеется застать меня врасплох, пока я предаюсь грезам наяву, упоенный и отя- гощенный властью. Возможность нападения вполне реальна — я не могу одновременно следить за всем, что происходит».
«Но кто способен вынашивать такие замыслы? Зеленый газ, пусть даже с привкусом Тамурелло?»
«Не обязательно Тамурелло».
«Тогда кто же?»
«Меня постоянно беспокоит один вопрос — я задаю его себе как минимум раз в день: куда делась Десмёи?»
«Она исчезла, когда сотворила Карфилиота и Меланкте — таково общепринятое представление».
Рот Мургена покривился: «Все ли так прямолинейно, на самом деле? Могу ли я поверить, что Десмёи завещала выполнение своего плана отмщения таким, как Карфилиот и Меланкте — извращенному выродку и вечно недовольной мечтательнице?»
«Побуждения Десмёи всегда были загадочны, — пожал плечами Шимрод. — Должен признаться, я никогда не подвергал их тщатель- ному анализу».
Мурген смотрел в огонь: «Из искры возгорелось пламя. Злобу Десмёи возбудил, казалось бы, тривиальный импульс: отказ Тамурел- ло удовлетворять ее эротические прихоти. К чему же такие сложно- сти? Почему она не отомстила, просто-напросто, самому Тамурелло? Предназначена ли Меланкте служить инструментом возмездия? Если так, планы ведьмы провалились. Карфилиот вдохнул зеленый дым, тогда как Меланкте едва почуяла его».
«Тем не менее, воспоминание о первом впечатлении, по- видимому, продолжает ее завораживать», — заметил Шимрод.
«Надо полагать, зеленый дым вызывает мгновенное привыкание, как сильнейший наркотик. Тамурелло проглотил зеленую жемчужину — и теперь корчится в стеклянном шаре, пропитанный насквозь зеле- ной субстанцией. Нет никаких признаков того, что ему это нравится».
«Незавидное положение Тамурелло само по себе можно рассмат- ривать как успешную месть».
«Да, но личной мести недостает величия, масштаба! Для Десмёи Тамурелло олицетворял не только себя, но и всех себе подобных. Кто способен измерить бездны злобы и порока? Их можно только ощу- щать, они вызывают изумление!»
«Скорее содрогание».
«На мой взгляд, полезно учитывать, что Десмёи, создавая Карфи- лиота и Меланкте, пользовалась магией демонов, происходящей из мира Ксабисте. То, что мы воспринимаем как «зеленый газ», может быть воплощением самой ведьмы в форме, навязанной условиями Ксабисте. Если это так, она, несомненно, с нетерпением ждет возмож- ности восстановить свое привычное обличье».
«Ты считаешь, что Десмёи и Тамурелло могут быть закупорены вместе в этом стеклянном шаре?»
«Всего лишь гипотеза. Тем временем, мне приходится бдительно следить за Джоальдом и предохранять его чудовищную громаду от любых воздействий, способных нарушить его древний сон на дне океана. Когда у меня освобождается час-другой, я изучаю магию де- монов Ксабисте, двусмысленную и предательски уклончивую. Таковы мои основные занятия».
