Теория Игры - Андрей Борисович Земляной
- Вы, кто?
- Я же родной брат твоей мамы, Сергей. Дядя тебе родной. – Недоумённо произнёс мужчина и снова ткнулся в грудь Никиты.
- А, тот самый который выгнал родную мать из дома, когда она стала помогать нам. – Никита усмехнулся. – Значит так. У вас пять минут, чтобы свалить в неизвестном направлении, потому что я сейчас вызываю милицию.
Он захлопнул дверь, и уже повернулся чтобы идти есть, как в дверь что-то громко стукнулось несколько раз в дверь и раздался громкий крик:
- А ну открывай засранец! А то все зубы выбью!
Он резко распахнул дверь, и уже замахнувшийся кулаком незваный гость, провалился вперёд, чтобы получить коленом в грудь, и свалившись на пол, тихо заскулить от боли.
- Ты кому там хотел зубы выбить? – Негромко спросил Никита, глядя сверху вниз и перевёл взгляд на женщину. – Тащи своего кухонного боксёра, куда подальше, иначе ночевать будете в милиции.
Захлопнув дверь, сел к столу, и почувствовал, как его трясёт от ярости. Захотелось выйти, догнать урода, и отметелить так, чтобы век помнил.
Постепенно успокоился и глядя куда-то в пустоту за окном, попивал компот, затем резко оставив стакан, метнулся в комнату, и полез в шкаф, где хранился их маленький семейный архив и достал старый тяжёлый альбом с фотографиями. Многие из них просто лежали между страниц не приклеенные, а что-то находилось в обтрёпанных конвертах со штампом фотоателье.
Все фото аккуратно подписаны мамой Никиты, и поиски не заняли много времени. Фотографии бабушки Ксении нашлись там, где снималась вся семья, и несколько отдельных, и даже в форме, с автоматом, видимо сразу после награждения.
Подержав в руках фотографии человека, которого он совершено не помнил, но к которому испытывал глубочайшее уважение и любовь, Никита снова всё спрятал, вошёл к себе в комнату, и наколов на мольберт кусок ватмана, стал набрасывать контуры будущего рисунка.
Когда утром Варя влетела в комнату Никиты, ещё не остывшая от безумной ночи, замерла словно от удара. С мольберта на неё смотрела бабушка Ксения, только не бабушка, а молодая девчонка с горящими глазами, прижимая к себе букет с цветами, и глядя чуть исподлобья.
Лицо казалось настолько живым, что Варя, даже потрогала бумагу, избавляясь от наваждения, и чуть коснувшись кончиками пальцев волос Никиты, тихо вышла из комнаты, напрочь забыв зачем она вообще заходила.
На стене в гостиной уже висела картина с папой и мамой, где они, сидели обнявшись в ромашковом поле, глядя с улыбкой друг на друга, а бабушку Ксению, он пристроил чуть в стороне, оставив место для портрета дедушки, погибшего под Калининградом, когда останавливали обезумевших англофашистов.
Для Никиты, рисование родственников носило очень личный характер. Он таким образом словно строил мост между своим нынешним состоянием, и тем временем, когда все были ещё живы.
Забив гвоздик прямо в стену, он привычно сделал заметку в планировщике нейроимпланта, купить раму и стекло, быстро собрался в школу и выйдя едва заметно кивнул парням в неприметном сером Москвиче, пристроившегося в углу двора. С некоторых пор, люди из КГБ стали ошиваться рядом, а у него в кармане появилась тревожная кнопка, хотя Никита для собственного спокойствия предпочёл бы чтобы такая кнопка была у комитетчиков.
Зачем такие сложности, Никита не спрашивал. Всё равно правду не ответят, а заставлять врать взрослых людей – как-то неправильно.
Школа встретила его привычным гомоном. Табунами носились младшеклассники, суетились ученики средних классов, и несколько вальяжно дефилировали старшекласники, изображая светскую жизнь. Беседовали о чем-то, дежурно улыбались, и неторопливо раскладывали нужное к уроку на парте.
- Ты чего, какой варёный? – Аня уже всё подготовила, и вопросительно посмотрела на Никиту.
- Да, вчера день был тяжёлый, а вечером пришла в голову мысль одна, и полночи рисовал бабушкин портрет. – Никита подавил зевок, и вздохнул. – Ничего, сегодня высплюсь.
- Так сегодня же контрольная! – Негромко возмутилась девочка. Весь пятнадцатый параграф!
- Ага. – Никита взял Анин учебник в руки, и быстро пролистал страницы от закладки к закладке, и вернул. - Нормально. Я же всё учил, кроме последней главы. Так что не боись. Наши пятёрки нас не минуют.
Никите уже не требовалась помощь импланта для запоминания дат, и текста, и он быстро всё написал, успел проверить вариант Ани, сделав пару поправок, и дождавшись звонка, сдал работу.
Математика и физика стали бы самыми скучными уроками, если бы Никита в своё время не обнаружил для себя школьную библиотеку, где на верхних полках в абсолютно новом состоянии, никем и никогда не востребованные стояли собрания сочинений русских и иностранных классиков. А так, он спокойно садился с книжкой и погружался в увлекательный мир человеческих страстей. Преподаватель физики, он же директор школы не дёргал Никиту потому как бессмысленно. На любой вопрос он отвечал без запинки просто цитируя учебник, а задачи решал влёт, даже из университетского курса.
Больше всего, учителей в школе занимал вопрос, как школьник мог получать орден за орденом. И если с первыми двумя имелись вопросы, но в принципе всё понятно, то с третьим вообще всё словно в тумане. Апогеем же странностей вокруг школьника Калашникова, стало его прибытие как-то утром, на военном вертолёте с наскоро собранным портфелем, в форме, правда без знаков различия, пропахшего порохом, и характерным сладковатым тошнотворным запахом, очень знакомым военруку прошедшего всю войну, в штурмовой пехоте.
Но в советском обществе, таких вопросов не задавали. Прилетел на военном вертолёте почти в центр Москвы? Значит так надо. Пахнет гарью? Жарил шашлыки. А у кого есть вопросы, так на площади имени Дзержинского стоит здание, где специальные люди, отучают задавать их. Быстро, качественно и с гарантией.
Так что даже военрук, у которого весь урок волосы стояли дыбом из-за запаха пороха и мертвечины, провёл урок почти не запинаясь, и не потея от адреналина. И больше всего желая сейчас отойти в свою каморку при кабинете, и жахнуть сто граммов, возможно в компании этого странного школьника, в котором всем нутром чуял опытного душегуба.
Поэтому, когда на третьем уроке, школьники расшалились, на занятиях по сборке-разборке автомата Калашникова, военрук сначала разогнал всех по местам, прикрикнув на них, а после посмотрел Никите в глаза, и сделал приглашающий жест к столу, на котором лежал АКМ.
- Ну, что, покажешь, как правильно управляться с творением своего однофамильца?
Никита молча вышел встал к столу, и подняв голову к потолку, закрыл глаза.
- Готов.
-
