Последний властелин Антарктиды Часть 1-я - Александр Зубенко
—У всех такое ощущение?
Последним дежурил Якут – они вчера перед сном договорились о новом распорядке дежурства – однако и он ничего не почувствовал вначале. Дежурство как дежурство. Поддерживал костёр, растапливал снег – канистра наполнилась до краёв. Пытался рации починить – не вышло. Трубку курил, однако… ничего не заметил.
Теперь же что-то изменилось.
ЭТО пришло постепенно. Не сразу. Медленно, неуклонно, оно заполнило всё пространство тоннеля, насытив его собою, будто вода губку.
Первым перемену ощутил на себе Андрей. Его организм был моложе и воспринимал всё новое быстрее, чем его товарищи, а, возможно, он почувствовал перемену из-за обострившейся боли в раненой коленке: так или иначе, он ответил утвердительно. За ним согласился Павел, и последним своё изменившееся состояние подтвердил Якут. Один Сын полка был, как ни в чём не бывало. Закончив чистить клювом свой короткий мех, он, разогнавшись и шлёпнувшись на брюхо, промчался горизонтально по нанесённому сугробу и, врезавшись в край глыбы, довольно заурчал.
—Ну, хоть этот чувствует себя относительно спокойно, —отметил начальник. – Отчего же у нас такое подавленное состояние? Как твоя нога, Андрюша?
—Уже вставал, —похвастался тот. – Приспичило в туалет, доковылял до сугроба. Когда дежурил, —пояснил он.
—Не слишком радуйся. Коленке ещё покой нужен. Сейчас осмотрим, перевяжем, будешь сегодня весь день в санях, а завтра посмотрим. Павел, что у нас с продуктами?
—Восемь банок тушёнки, по две на брата, —ответил инженер, собирая вещи. – Сухари, сало, кофе в баночке. В санях, на чёрный день запас крупы, фляга спирта. И по два бутерброда, сделанных Верой в дорогу. Сыну полка две растаявшие рыбины. На этом всё.
—Будем экономить, —хмуро согласился Виктор Иванович.
Спустя полчаса все были готовы отправиться по тоннелю к загадочным дверям. Первым на «Буране» выехал якут, за ним Виктор Иванович, и замыкал процессию Павел с санями, где лежал Андрей, а в его ногах примостился Сын полка, изредка покрякивая и показывая, как он думал, нужное направление. Снегоход Андрея оставили у заваленного входа. Якут должен был позже вернуться пешком и, пересев на Андрееву машину, доставить её к дверям. Его будут там ждать, пока Павел будет разбираться в строении генератора. Без Якута дверь не откроют.
Снегоходы на резиновых гусеницах довольно легко скользили между рельсами, не имея под собой препятствий в виде железнодорожных шпал – и это было как-то необычно. Утреннее подавленное состояние постепенно исчезло, уступив место обычному праздному любопытству – что же ждёт их дальше? Что они увидят за закрытыми створами огромных дверей? Куда попадут и во что, собственно говоря, вляпаются?
Через двадцать минут, газанув ещё пару раз и заглушив двигатели, впереди ехавший Якут наконец остановился.
Задрав головы и сняв очки, все уставились вверх над собой в одном направлении. Андрей с Павлом одновременно издали удивлённый возглас и бросили взгляд на профессора.
—Да… —удовлетворённо кивнул тот головой. – Это ОНА.
Над головами путешественников, в самом верху закрытых дверей, раскинула свои загнутые «лепестки» гигантская немецкая свастика. А ниже были выведены четыре готических знака:
«№ 211».
—База двести одиннадцать… —прошептал Андрей.
Сын полка забился в угол и отчего-то тихо заскулил.
Наступила тишина.
№ 2.
…После довольно продолжительного молчания, Андрей, озираясь кругом и шумно втягивая носом воздух, наконец, произнёс:
—Вот! – он снова втянул воздух тоннеля. – Запах! Вот, что мы утром почувствовали, проснувшись!
—Тяжёлый, однако… —принюхался Якут.
Виктор Иванович освободился от рукавиц – здесь было ещё теплее, чем у заваленного входа в подземелье – и встал возле снегохода, втягивая носом незримый запах подобно своим товарищам. Тёплый ветерок веял, казалось, ниоткуда. Направления, как такового, у этого потока не было. Он как бы стоял на месте, и, в тоже время, как бы… колыхался, никуда не двигаясь.
—Как дрожащее желе в вазочке, —неуверенно сравнил данный феномен Андрей. – Чувствуете?
—Да. Оттого и ноги ватные были… —заключил профессор. – И голова кружилась. Что-то синтезированное. Собранное вместе в букет с какой-то определённой целью. Что-то подобранное специально, искусственно созданное, как аромат дорогих духов. Только это…
—Не аромат, —закончил за него Павел.
—Ты прав. Не могу понять, что именно…
—Похоже на запах в салоне самолёта, когда только входишь в него, и тебя начинает сразу тошнить.
—Точно! – воскликнул начальник. —Никак не мог подобрать определения. Спасибо, Андрюша.
—Однако… —протянул Якут.
—Вот почему Сын полка был таким весёлым у завала. Он впервые в жизни учуял такой запах. Всё ясно.
Теперь они стояли, сгрудившись около створок огромных дверей. Пингвин высунул клюв из саней и, что-то хрюкнув, спрятал его обратно. Не его это дело, шастать по неизвестным тоннелям подземелья —в санях как-то спокойнее.
—Что думаешь, Павел? – обратился начальник станции к инженеру, поскольку только он мог сейчас сказать что-то осмысленное.
—Поразительно! – выдохнул тот. – Ни одного шва, ни одной заклёпки! Материал будто монолитный, выплавленный одним огромным куском и разрезанный лазером на две половины. Никаких стыков и соединений. Это ж, какая технология способна создать всю эту… продукцию? Привезти, установить, подпитать, запустить? Египетские пирамиды в данном случае отдыхают! – Он стоял перед величественной конструкцией, и с выпученными глазами взъерошивал себе волосы.
—Не забывай о столбе с колпаком и веерными лучами, —напомнил Андрей.
—И это тоже, ты прав… —он обернулся, и начал издалека осматривать шкафы, расположенные примерно в двадцати метрах от него. Ниши для конструкций были вдавлены в покатую стену и уходили вверх метров на восемь.
—А вагонетки зачем, однако? – показал рукой в сторону Якут.
—А генераторы для чего?
—А свет? Рельсы?
Вопросы сыпались друг за другом, но ответов, как и следовало ожидать, ни у кого не находилось.
Никто в этой запарке не обратил внимания на Сына полка, который, перевалившись через борт саней, с опаской приблизился к месту стыкования дверей. Животное сунуло клюв в едва заметную полость движущихся шарниров, и шумно принюхалась как собака на таможне. Короткий антарктический мех встал дыбом, по телу прошла дрожь и, попятившись, он недовольно заурчал, прижавшись к ногам Якута. Реакция была понятна всем – он чего-то боялся.
Вот только чего?
—Его что-то напугало, —констатировал Андрей. – Что-то такое, что находится по ту сторону дверей.
