ЮнМи. Сны о чём-то лучшем. (Книга первая) - Андрей Юрьевич Лукин
Две её спутницы расходятся по сторонам, держа винтовки наготове.
— Кто вы такие? — привстаёт, опираясь на стол руками, СанХён. — Что вам надо?
Следует отдать ему должное, он не вопрошает жалобно "Как вы посмели?", "Кто вам позволил?" или "Да вы разве не знаете, кто я такой?", как это делают зачастую жертвы нападений в фильмах. Нет, он сохраняет достоинство и не выказывает ни капли страха или растерянности.
— Повторю ещё раз для особо непонятливых — это похищение, — говорит главная террористка. — Господин СанХён, вам придётся уйти отсюда с нами.
— Если вы рассчитываете получить за меня деньги, то могу вас заверить, что моя жена…
— Не стоит торопиться, господин СанХён, — в голосе девицы звучит явная насмешка. — В скором времени вы всё узнаете. Уверяю вас, вам понравится. И госпоже Ли ЫнДжу понравится тоже.
И такое предвкушение звучит в этом страшном "понравится", что господин СанХён, содрогнувшись, бледнеет. Почему-то ему на миг представляется жуткая сцена, в которой его жена вскрывает доставленную посылку и с ужасом обнаруживает внутри отрезанную голову мужа.
— Ладно, — говорит он, усилием воли отогнав бредовое видение. — Однако, смею ли я надеяться на то, что мои подчинённые не пострадают?
Террористка фыркает:
— Мы с гражданскими не воюем.
— Но я тоже гражданский, — позволяет себе кривую усмешку СанХён.
— Вы — объект похищения, — безапеляционно отрезает девица. — Поэтому вы вне обычных категорий.
Но тут внезапно в одном из её карманов отзывается на входящий звонок телефон. Громко звучит хорошо знакомая всем присутствующим мелодия "Шторма". Террористка дёргается, достаёт телефон, оказавшийся почему-то допотопно-кнопочным, и укоризненно поворачивает голову к ЁнЭ. Все тоже смотрят на ЁнЭ. Та держит в руке айфон, на котором она машинально успела нажать вызов.
— Вот так всегда, — вздыхает террористка. — Ну что ж вы, ЁнЭ-сии?
Та беспечно пожимает плечами:
— Прости, Юна, я не специально. Я думала, вы позже придёте… ну, в смысле — нападёте.
— Ю-у-уна? — грозно тянет СанХён, упирая руки в боки.
— ЮнМи?! — вскакивает на ноги и опомнившийся КиХо.
Неизвестно, что он собирается предпринять, но его порыв останавливает ЁнЭ. Отработанным движением, не глядя, она извлекает из сумочки огромный "Desert Eagle", двумя пальцами привычно взводит курок и направляет ствол на КиХо.
— Не двигайтесь, сонбе, — произносит она хладнокровно. — С такого расстояния я ещё ни разу не промахивалась.
Бедный заместитель безвольным мешком оседает на стул, не сводя испуганного взгляда с пистолета.
— И ты, ЁнЭ? — только и получается у него спросить.
— Ничего личного, сонбе, — отвечает та. — It's just business. (Всего лишь бизнес).
— Всё понятно, — говорит уже слегка успокоившийся президент. — Это заговор. Банальный бабский заговор. Как же мы их проморгали-то, КиХо? И ведь на собственной, можно сказать, груди таких ядовитых змей пригрели и вырастили, — он смотрит на сжимающих винтовки спутниц синеглазой террористки. — А это кто у нас? Ну-ка, попробую угадать. Судя по росту и по фигурам — ИнЧжон и ДжиХён. Я прав?
Девчонки вслед за ЮнМи неохотно поднимают забрала шлемов, и все видят суровые лица ДжиХён и ХёМин.
— Угадали наполовину, сабоним, — говорит ЮнМи. — ИнЧжон осталась внизу, она нейтрализует охрану. И, надеюсь, вы понимаете, господа, что после того, как вы увидели наши лица, мы будем вынуждены вас ликвидировать?
СанХён прищуривает глаза, а КиХо шумно сглатывает, всё так же гипнотизируя взглядом чёрный зрачок пистолетного дула.
— Да ладно, расслабьтесь, — сухо улыбается Юна. — Шутю я, шутю. Никого мы убивать не собираемся.
— Ну и к чему тогда этот маскарад? — постепенно свирепеет СанХён. — Тебе не кажется, девчонка, что ты слишком далеко зашла? Если это розыгрыш, то крайне неудачный.
— Никаких розыгрышей, сабоним. Всё очень серьёзно. А далеко зашла я не здесь, а на том дурацком шоу, на которое меня отправили именно вы. Да, признаюсь, я там здорово перегнула палку, но что с меня, беспамятной малолетней идиотки, взять, не так ли?
— Так это всего лишь месть?
— Нет, сабоним. Мне не за что вам мстить. Но вы напрасно расслабились, ведь ещё ничего не кончилось. Всё только начинается. Мы вас в самом деле похищаем. Так что будьте любезны — вытяните руки перед собой. Я должна застегнуть на них наручники.
СанХён прячет руки за спину.
— Ни за что! — заявляет он. "На это я пойтить не могу", — договаривает за него Юркин, неслышно хихикнув внутри Юны.
ЮнМи нажимает на спуск, и метко выпущенная пуля разносит вдребезги один из плафонов. Выстрел звучит глухо и внушительно, осколки плафона осыпаются на пол и частично на стол. СанХён вынужден подчиниться. Твёрдый не по-девичьи взгляд суровых глаз ясно говорит ему, что их обладательница запросто может прострелить ему, например, плечо. Наручники застёгиваются, и ЮнМи указывает стволом пистолета на выход:
— Прошу вас, господин президент. Транспорт ждёт у грузовых ворот. Нам следует поторопиться.
— ЮнМи, — президент в последний раз пытается разрешить ситуацию миром, — давай договоримся…
— Нам не о чем договариваться! — отрезает та.
— Если ты весь этот маскарад затеяла из-за штрафов, то я согласен обсудить их уменьшение. Заметь, значительное уменьшение. Да, признаюсь, мы тоже слегка перестарались. Но мы ведь делали это не со зла. Штрафы — просто часть воспитательного процесса, не более того. На твои гонорары за рекламу и роялти никто не покушался, разве нет?
— Ну надо же! — восклицает Юна. — Оказывается штраф в полмиллиона долларов — это всего лишь воспитательный процесс! Мои начальники, оказывается, слегка перестарались… Вам самому-то не смешно, сабоним? И нет — мы здесь не из-за штрафов. Хотя вопрос, конечно, интересный.
— Так давай договоримся.
— Нет! И довольно болтовни. На выход шагом марш! ЁнЭ-сонбе, остаёшься пока здесь и следишь, чтобы господин КиХо в течение двадцати минут никому не звонил.
— Слушаюсь, мой генерал! — шутливо отдаёт ЁнЭ честь свободной левой рукой. — Будет выполнено!
— Когда всё закончится, кто-то будет иметь весьма жалкий вид, — с предвкушением сообщает всем СанХён.
— Когда всё закончится, — передразнивает его ЮнМи, — кто-то будет очень-очень удивлён.
ЁнЭ усмехается. ДжиХён и ХёМин хихикают. И как-то такое их настроение совершенно не соответствует мрачной трагичности
