Дмитрий Виконтов - Дыхание бури
Файрра, как ее отец только что, косо взглянула на брата, но ничего не сказала. Каш'шшод, задумчиво рассматривающий песок перед собой, вздохнул:
– Иногда я думаю, что было бы легче, если бы Ушедшие помогали нам или, хотя бы, обещали, что могут помочь. Ты никогда не думал, что Их величайший дар нам есть и величайшее проклятие? Мы свободны в своих поступках, но в тоже время скованы ответственностью за них. И нет никого, кто бы подсказал правильное решение, снял хоть часть груза – свою ношу мы несем от рождения и до смерти, лишь на «Морях Боли» осознавая, что утратили по пути, а что приобрели взамен.
Меня пробрала мелкая дрожь: несмотря на все слова, несмотря на все, что было раньше, моя судьба решалась по-настоящему именно сейчас. Сидящие передо мною килрачи отвечали за весь Клан, – и я знал, что на сочувствие или снисхождение рассчитывать не стоит.
– Уничтожить тебя… – Каш'шшод зачерпнул полную горсть песка и полюбовался, как он течет между пальцев, – …самое простое решение. Обычно, простые решения – самые верные, но сейчас слишком много непонятного происходит.
Последние песчинки просочились между шерсти Главы Стражей Небес, и он посмотрел на меня. Я вздрогнул: никогда и никто еще не смотрел на меня… так. Я даже не подозревал, что Каш'шшод способен на такой пронзительный, твердый как сталь взгляд.
– Слушай внимательно и запоминай – я не буду повторять. Примерно за пол-Оборота до атаки на Шенарот мы получили первое изображение Смотрящих в Ночь после… метаморфозы. Это встревожило очень многих, – но было решено молчать. Это и была наша ошибка. Ошибка, за которую расплатился Круг Хранителей.
– Почему? – хрипло спросил я: напряжение мало-помалу спадало – явно Артх'хдеа Мезуту'а Холл решил, что живым я ему пригожусь больше, – но не до конца. Кроме того, я никогда, ни в одном архиве не встречал даже намека на что-либо похожее, – а благодаря обеим гражданским специальностям я в архивах провел очень много времени.
– Пророчество Райеё, – бросил Месстр. По его лицу невозможно было понять, как он относиться к решению своего отца: и он, и Файрра полностью закрыли свой эмпатический фон. – То, что дошло до нас, то, что мы смогли отыскать за прошедшие Обороты.
– То, что удалось сохранить… – тихо добавила Файрра. – То, что не должно было быть забыто…
– То, что ты видел в своем сне – одна из причин, почему ты до сих пор жив. Ты не мог знать, не мог нигде слышать или читать про это. Только в архивах Клана и Круга Хранителей были записи о последних мгновениях анго-ра Райёё. И они слово в слово повторяют твое видение.
– Эти записи принадлежат анго Нуо'ору. После смерти учителя он долгое время удерживал общину от распада и был наставником Иррину-Вестнику. Но эту историю ты должен знать.
Еще бы. Попробовал бы кто-нибудь найти в Империи килрача, незнакомого с ней. Спустя двадцать Оборотов, после того как Нуо'ор возглавил общину, глас Ушедших коснулся его единственного ученика. Десять Оборотов ушло у него, прежде чем он закончил Мезуту'а ута Холл ар Тафла'ас-Асума и понес слово Ушедших остальным. Он проповедовал, убеждал, показывал путь истины – и заплатил за это своей жизнью, и жизнью своей спутницы. И в тот же день, когда их души пересекли Последнюю Черту, Ушедшие в первый и последний раз явили миру свою мощь, сурово покарав всех, кто был виновен в смерти их Вестника.
– О пророчествах Райёё известно только то, что написал в своих дневниках анго Нуо'ор, – продолжил за дочерью Каш'шшод. – Он достаточно подробно описал четыре пророчества – они все исполнились. О пятом пророчестве, том, которое он написал перед смертью, мы не знаем почти ничего. Нуо'ор оставил только один фрагмент – из части пророчества, в которой, как следует из его пояснений, говорится о «клинках», которым суждено стать последним бастионом на пути «Морей боли».
Наступила тишина. Возможно, мне показалось, но после этих слов поежилась и Файрра с Месстром. Пророчества Райёё действительно все исполнились, и предположить, что еще одно, предрекающее День Огня…
"…Взор, опутанный ночью, коснется небес,
И в паденье сольется перестук сердец,
Преградой последней их воздвигнет судьба
Против черного шторма на море без дна
По ту сторону времени, по ту сторону сна,
Место битвы последней им укажет судьба,
И в годину ненастья, в миг крушенья основ,
Суждено сим клинкам пасть на чашу весов…"
– нараспев, чуть глуховато проговорил Каш'шшод. Пожевал губами, хмыкнул:
– Вообще-то, даже анго Нуо'ор считал, что Райёё совершенно не удавались стихи.
– А окончание? – тихо спросил я.
Каш'шшод передернул плечами.
– Окончания нет. Больше о пятом пророчестве Нуо'ор не написал ни строки.
– Несомненно, он знал пророчество полностью, – добавила Файрра. – Спустя тринадцать Оборотов после смерти Ирина-Вестника он создал то, что впоследствии стало Кругом Хранителей: вероятно, оригинал пророчества был передан им. А Круг Хранителей, боюсь, забрал и эту тайну с собой.
Каш'шшод прищурился:
– Теперь ты понимаешь, почему мы молчали, впервые узнав о происходящем?
Я нервно облизнул губы:
– Вы решили, что они и есть те, о ком говорило пророчество…
– Мы даже раньше Хранителей заметили, что с ними что-то не то, первыми заметили их приготовления, – отрывисто сказал Месстр; мне показалось, он даже сейчас испытывает гнев и стыд, рассказывая о тех скорбных событиях. – Мы, естественно, не знали, что и почему происходит, – но если бы не молчали, если бы потребовали объяснений…
– Мы хотели чуда, так сильно, так страстно… – с горечью произнесла Файрра. – И так сильно боялись прихода Дня Огня…
– Понимаешь, почему мы не можем рисковать? – взгляд Каш'шшода пылал, сверля меня. Всех моих сил, моей воли едва хватало, чтобы удержаться и не отвести глаз в сторону. – Однажды Стражи Небес смолчали, когда должны были говорить.
– Больше мы такого не допустим! – отчеканил Месстр. И мне не составило труда догадаться, что сейчас он говорил, практически как Глава Клана, как будущий Артх'хдеа Мезуту'а Холл. – Теперь ясно?!
Мне действительно было все ясно – дальше некуда. Они могли мне верить, сочувствовать, но рисковать они не собирались.
Теперь я хорошо понимал Месстра. Я был угрозой, непонятной и, вдобавок, оказавшейся в ненужном месте в ненужное время. И, как мне казалось, он скорее готов был забыть о пророчестве Райёё, чем допустить вновь чего-нибудь подобного Смотрящим в Ночь. А я ничего и никому не мог доказать, да и никто не будет меня слушать. Я вспомнил брезгливость, звучащую в незнакомом голосе, который я услышал, впервые придя в себя – и это было бы самым меньшим, попади я на глаза любому килрачу. В лучшем случае, убьют на месте.
Я встал и, пошатываясь, сделал пару шагов к кромке воды; Файрра с негодующим возгласом дернулась было усадить меня обратно, но короткий приказ Каш'шшода – и осталась на месте. Я, не обращая на них внимания, нагнулся, зачерпнул полные ладони воды, и плеснул себе в лицо. Раз, другой, третий – немного полегчало.
Немного – но не более.
Я провел пальцами по лицу, протер глаза. Случайно коснулся устроившегося на виске мерно подрагивающего щупальца.
– Что со мною делает ас-т'еда? – не оборачиваясь, спросил я. Файрра тихонько вздохнула:
– Она уже все сделала, судя по ее цвету. Усики подсоединились к области долговременной памяти и нервным центрам. Теперь она ждет последнего распоряжения.
– И?
– Ты потеряешь сознание, а когда проснешься – психоматрицы уже не будет. Но вспомнишь ты не все сразу – пройдет несколько дней, прежде чем твое подсознание окончательно справиться с последствиями уже собственного блока.
– Я очнусь здесь? – задал я, в общем-то, совершенно бесполезный вопрос. Ответ Каш'шшода меня не удивил:
– Нет. Я не зря просил Месстра прилететь сюда на этом корабле. Когда ас-т'еда закончит, тебя положат в кресло пилота и логико-аналитическое ядро самостоятельно выведет корабль к старым прыжковым воротам в глубине системы. Точка выхода – во Внешних Территориях.
– А если я откажусь?
– Тебя не должно быть в Империи, – ледяным голосом произнес Месстр. – И до заката Первой или тебя не будет здесь… или не будет вообще! И ты не сможешь просто так вернуться. Если ядро получит маршрутную карту с точкой выхода где угодно в Империи – реактор будет немедленно взорван.
Я обернулся, до боли стиснув зубы. Вдохнул. Выдохнул. Так, спокойствие, только спокойствие…
– Значит, мне предстоит либо сдохнуть в корабле, когда закончатся запасы, либо до конца своих дней жить на какой-то планете во Внешних Территориях? Это все, что вы мне можете предложить? Это и есть мой выбор?
Три пары глаз в упор смотрели на меня.
– Выбор есть всегда, – откашлялся и сказал Каш'шшод. – И не думай, что мы отсылаем тебя на смерть или вечную ссылку. Возможно, это единственный шанс для тебя помочь себе.
