Маруяма Куганэ - Человек в королевстве - 2
заклинание воскрешения?
- Что ты имеешь в виду?
-То есть, допустим вы хотите воскресить этих двоих. Предположим вы произнесли
заклинание в Имерии, тогда где они воскреснут? В Империи, или где их тела лежат?
Почему? Почему он так заинтересован в магии воскрешения? Любопытство, возможно.
Люди которые могли использовать пятый уровень божественной магии были очень редки, так что не было ничего не обычного в интересе ко всему этому. Или возможно, кое-кто
важный для него погиб. В этом случае, ответ Эвилай был бы жесток к нему. Она могла
только молиться чтобы это был не тот случай.
- Я не очень хорошо разбираюсь в деталях, но я слышала Лакюс нужно быть очень близко
что бы использовать заклинание воскрешения. Таким образом, в связи с вопросом Момон-
самы, это будет невозможным использовать заклинание с Империи.
-Ммм. Тогда, другой вопрос, после воскрешения, будут ли они способны немедленно
сражаться?
-Это было бы невозможно, - ответила Эвилай.
Заклинание которым пользовалась Лакюс было пятиуровневой магией "Поднятие
Мертвеца". Поднятый терял огромное количество жизненной энергии. Без исключений, авантюристы ранга железный и ниже были бы обращены в прах, если бы заклинание
использовали на них. Авантюристы адамантиевого ранга могли быть возрождены без
проблем, но воскрешение высосало бы так много жизненой энергии из них, что они не
были бы способны двигаться, и восстановление жизненной энергии заняло бы долгое
время.
Если Ялдабаоф был прав, они не только будут в опасности, но и также будут лишены
большого количество боевой силы.
...нет, в этих условиях, никто не сможет сражаться с Ялдабаофом, кроме великого человека
стоящего передо мной. Воскрешение этих двоих, никак не повлияло бы на обстоятельства.
Было бы разумнее для них сосредоточиться на восстановлении после воскрешения.
-Я понял... Я думаю теперь у меня есть общее представление об этом. Если возможно, я
бы хотел встретиться с леди Лакюс. Возможно ли для меня подождать её здесь с тобой?
- Что! П-п-п-п-почему вы хотите встретиться с Лакюс?!
Прежде чем она смогла восстановить самообладание, слова Эвилай уже сорвались с её
губ. Она сама не понимала почему. Едва услышав что Момон хочет встретиться с Лакюс, её сердце наполнилось негодованием. Это шокировало её, её вскрик встревожил и
Момона.
Под маской, её лицо покраснело от стыда, её радовало что капюшон закрывает
налившиеся красным кончики ушей.
- Я.. я надеялся спросить у неё про магию воскрешения, а также повстречаться с лидером
Синей Розы, собратом-приключенцем того же ранга что и я, к тому же более опытным.
Кроме того, Ялдабаоф может и ушёл, но нет гарантии что он не вернётся. Это столь
неприятно?
- Н-нет, дело не в этом... ах, простите что закричала на вас.
Негодование в её груди развеялось при звуках имени Ялдабаофа; она знала что им нужно
быть настороже против него.
Обдумав спокойно всё сказанное... я должна была это предвидеть. И ожидая возвращения
Ялдабаофа... Это значит что он хочет защитить меня? Фуфу. .
- Тогда, пока мы ждём, вы не против если я спрошу о том, что здесь произошло?
- Сначала я должна позаботиться о телах своих товарищей. Я не могу просто их там
оставить. Вас не затруднит помочь их перенести, ведь правда?
Конечно, его не затруднило. Эвилай подошла к телам.
Она думала что они окажутся сожжены до неузнаваемости, но похоже дьявольский огонь
выжег только их души а не плоть. Тела остались нетронуты. Закрыв им глаза и скрестив
руки на груди, Эвилай достала "Покров Сна" из своего рюкзака, и начала укутывать Тию в
него.
- Что это?
- Это магический предмет, останавливающий разложение и трупное окоченение
завернутых в него тел. Очень полезно для тех кто использует магию воскрешения.
Тем временем, пока Эвилай отвечала Момон заметил что ей трудно завернуть крупное
тело Гагаран, так что решил помочь, подняв тело своими невероятно сильными руками.
Обернув тела, Эвилай торжественно сцепила ладони, молясь за души умерших и за Лакюс, что воскресит их.
- Благодарю вас за помощь.
- Не за что. Как я уже спрашивал, не могли бы вы рассказать мне что именно тут
произошло?
Эвилай кивнула, и начала излагать предшествовавшие события. Что она знала, что они
планировали делать, и историю о встрече с насекомоподобной горничной и битве с ней в
которую вмешался Ялдабаоф.
Когда она заговорила о том как почти прикончила насекомоподобную горничную, в
Момоне и Набель, тихо слушавших её рассказ, произошла перемена
- Итак, вы убили её?
Его слова были нейтральны, но за ними стоял несомненный гнев.
Эвилай встревожилась. Почему он недоволен убийством горничной Ялдабаофа? Но она
решила завершить рассказ.
- Нет, мы её не убили. Ялдабаоф появился перед тем как мы смогли сделать это.
- ... Вот как? Понимаю, понимаю.
Гнев исчез, и Эвилай задумалсь а был ли он вообще. Но, жёсткие глаза молчаливой Набель
до сих пор наполняла кипящая ярость. Возможно, она всех до такой степени презирала.
Момон кашлянул, затем спросил
- Тогда... не попытайся вы убить горничную, как вы думаете, напал бы Ялдабаоф на вас?
Эвилай вдруг поняла причину злости Момона. Насекомоподобная горничная не нападала, и судя по всему именно атака Гагаран и Тии привела к нынешнему результату.
Приключенцы обычно старались избегать ненужных сражений. Если группа
высокоуровневых пририключенцев этого не понимает, это порочит имя всех
приключенцев адамантового класса, и даже самого Момона. Видимо, поэтому он и был
недоволен. Но даже так, Эвилай не могла полностью согласиться с ним.
- Ялдабаоф сказал что собирается превратить столицу в ад. Горничная, подчиняющаяся
кому-то вроде него не может быть кем-то нормальным. Я полагаю, что решение моих
коллег вступить в бой было правильным.
В этом, единственном вопросе она не могла пойти на компромисс. Горничная была
сильнее Гагаран и Тии. Зная это, они всё равно сражались - на это должна была быть
причина. Она верила, что у её товарищей была достаточная причина поступить так.
Защищающаяся Эвилай и молчаливый Момон смотрели друг на друга, словно пытаясь
пронзить взглядами её маску и его шлем. Пусть они и не видели лиц друг друга, Эвилай
была уверена что смотрит в глаза Момона.
В конце концов, Момон был первым кто уступил.
- Мм. Аа. Понимаю. Вы правы. Я извиняюсь.
Он склонил голову в её сторону. Это шокировало Эвилай. Пусть она и крепко верила в
своих товарищей, всё равно она не могла заставлять своего спасителя так унижаться.
- Ах! Пожалуйста, поднимите голову! Такой замечательный человек, как вы должны ...
Уeeeeee?
Как только она поняла, что только что сказала, Эвилай вскрикнула жалкий вопль.
Пусть Момон и являлся выдающейся личностью, но если подумать, использовать слово
"прекрасный" чтобы описать его, это...
В глубине души Эвилай визжала.
Aaaaaх! Я не могу с собой ничего поделать, он чертовски крут! Разве это неправильно для
меня, чтобы чувствовать себя, как девочка снова, только один раз в сотни лет? В конце
концов, он могучий воин, который сильнее меня ...
Учитывая как Эвилай пялилась на Момона подобно влюблённой школьнице, если он
почувствует смущение и скажет об этом, это значит что у неё есть шанс. Если нет, её
шансы мизерны.
Тело Эвилай перестало развиваться в возрасте двенадцати лет. Поэтому она не обладала
ни одной из тех частей тела которые понравились бы мужчинам. Разжигать ли вожделение
в других, или удовлетворять подобное вожделение, и то и другое было для неё
проблематично. Конечно, определенная категория мужчин находила её весьма
привлекательной, но они являлись меньшинством. С такой красоткой как Набель возле
него, её шансы ещё более уменьшались.
Пока Эвилай собиралась с духом чтобы посмотреть на него, она обнаружила что Момон и
Набель вместо этого смотрят в ночное небо.
Сначала она не поняла что они делают, но когда вспомнила как только что завопила, до неё
дошло. Они приняли её крик за предупреждение.
Нет, это не так ~
Чувствуя что не знает что сказать, она почти расплакалась.
-...возможно ты ошиблась? Там ничего нет, - сказал Момон, просматривая видимую часть
неба.
-О-ошибка, да это была ошибка. Я очень сожалею.
-А, не думай об этом. Лучше ошибиться, чем попасть в засаду.
Набель вернула свой меч в ножны, Момон отвечал Эвилай с мечом в одной руке.
Его вежливость обезоружила Эвилай. И вдруг, на краю её поля зрения вспыхнул свет. Не
