Бастард рода Неллеров. Книга 3 - Серг Усов
Офицеры переглянулись, и по их молчаливому уговору ответила мне маркиза. Ну, правильно, она же моя сестра, ей и объяснять.
— Степ, — Агния, слава Создателю, не стала куражиться, объяснила спокойно. — через болота десятки троп, по которым можно перейти на нашу сторону. Они на мили и на десяток миль вверх от Лисичек находятся. Повозки там не пройдут, а вот пехота и конница вполне. И тогда нам придётся бросить всё наше имущество, чтобы нас здесь не окружили. Понимаешь. Поэтому, как только полки и отряды баронов сюда отступят, они после короткого отдыха и пополнения припасов сразу же двинутся с обозами к Готлину. С нами, с нашим отрядом магов, останется лишь подвижный заслон, с ним мы легко оторвёмся от противника, когда будет необходимо.
— С нами? — виконт Клинский вычленил заинтересовавший его момент. — Агния, ты остаёшься с заслоном?
— Да, Георг. Для этого сюда и вернулась. И брата привезла. — сказала так, будто я мешок с картошкой. Вообще-то я сам сюда приехал. Ладно, она же не хотела что-нибудь уничижительное про меня сказать. — Его преподобие Степ имеет сильные возможности в водной магии. Мы с ним и ещё с несколькими одарёнными, кого возьмём из полков, затопим дорогу так, чтобы виргийцы не меньше недели её осушиванием занимались. Уверена, получится.
В этот момент двое солдат внесли зажаренного ягнёнка на блюде, бронзовом. А что так, виконт Георг? Денег на золотой не хватило?
— Я думал, его преподобие целитель. — произнёс майор Карл Эркин.
— Могу и целителем быть. Ты знаешь. — подтверждаю.
Глава 13
В доме целых шесть комнат, хорошо проживал тут староста Лисичек, просторно. Как говорится, богато жить не запретишь. С этим всё понятно, спасибо милорду Карлу, объяснил. В вольных поселениях герцогские подати собирают и отвозят в город именно старосты. А это, как доставать кусок сала из холодильника, хоть чуть-чуть, а на пальцах сколько-то жира останется.
Из выделенных мне сестрой двух комнат одну я пожертвовал своему вассалу. Вначале хотел там поселить Сергия, но друг мой Монский так умоляюще на меня посмотрел — жить под одной крышей с маркизой для него означало обскакать, обойти на повороте своих соперников — что отказать ему в молчаливой просьбе у меня не хватило ни сил, ни желания.
А секретарю, как и остальным моим людям, нашлись места в соседних домах, тоже возле лобной площади.
Утро четвёртого дня моего пребывания на фронте порадовало небольшим дождиком за окном. Пока я зевал, потягивался и думал, что ждёт меня сегодня, осадки прекратились. И ладно. Хотя, заряди дожди всерьёз, наша предстоящая магическая работа серьёзно бы облегчилась. Да, не всё коту Масленица.
Пребывание на фронте пока не принесло мне ни орденов, ни боевых шрамов, а вот славу великого целителя, почти святого человека, без сомнений, уже заработал.
Встреченная нами на постоялом дворе группа раненых оказалась лишь каплей в море по сравнению с тем количеством больных и увечных, которые скопились в полевом лазарете на лесной опушке в полумиле от Лисичек на краю лагеря баронских обозов.
Майор Карл Эркин был родственником нашего командующего генерала Петра Лейнского, хоть и дальним, вот его и отправили на лечение в Готлин, иначе так бы и сгнил в одной из палаток, как и выделенные ему в сопровождении солдаты из команды легкораненых и выздоравливающих.
Остальные бедолаги пользовались услугами местных коновалов, маги почти все были на передовой.
Появление аббата Степа в поселении оказалось для многих раненых королевских кавалеристов и дружинников настоящим спасением. Сколько я на ноги поставил из самых тяжёлых и безнадёжных? Двадцать? Тридцать? Пожалуй, тридцать с чем-то. Да.
Тут ещё сестра вовремя подсказала, чтобы я дурью не маялся, в смысле, не плёл заклинания максимальных, то есть, общих исцелений, растрачивая на каждого пациента большое количество длинных энергетических нитей и затем ожидая восстановления использованных жгутов.
Кому-то из моих пациентов хватило просто кость срастить, иному — перерезанные сухожилия, третьему очистить рану от скопившегося гноя, ну, и тому подобное, а дальше пусть уж их организмы сами справляются.
Благословлять не забываю, а вот святая водица закончилась, и довольно быстро. Надо было больше с собой брать. Она ведь ко всему ещё реально вкусная и почему-то не портится даже в бурдюках.
Встаю, натягиваю штаны и начинаю обуваться. Под кроватью стоит серебряный таз — Агния умудрилась и об этом для меня позаботиться — но я им не пользуюсь, позади избы имеется нужник.
— Вы уже встали? — спросила шёпотом просунувшая голову ко мне в комнату Лейла или Гейла.
Почему тихо говорит? Так, наверное, оттого, что её хозяйка ещё спит, это я вдруг проснулся сегодня рано, надо потише топать.
— Исчезни. — говорю одними губами и машу рукой.
Команду исполняет быстро, хотя разочарования скрыть не успевает. Вчера в такое же почти время, может, чуть попозже, она или её сестра — гадство, научусь ли я их когда-нибудь различать? — воспользовавшись моими полусонным состоянием, добрым сердцем и утренней возбуждённостью, добилась-таки своего и нырнула ко мне под одеяло. Чего я сейчас-то кобенюсь? Да ничего, хорошего помаленьку.
Что-то накидывать поверх нательной рубашки не стал и, осторожно ступая, вышел в общую комнату. Здесь пришлось идти ещё более аккуратней, пол был скрипучий. Придержав за плечо сидевшую на лавке возле моей двери рабыню, чтобы не вскакивала иду к сеням.
Справился, не потревожив сон сестрёнки, и вышел на крыльцо.
Сидевший на нём один из моих гвардейцев вскочил как та ракета из пусковой шахты. Сидеть почему-то часовым тут не возбраняется. Ретивость воина вызвана моим резко выросшим авторитетом. Теперь я не просто бастард славного рода и настоятель, а, можно сказать, их боевой товарищ, молодой по возрасту, старший по положению.
— Ваше преподобие…
— Тише ты. — прикасаюсь ему к предплечью. — Спят ещё все. Не вздумай меня в туалет сопровождать. Не прощу.
— Но, милорд…
— Я невнятно выражаюсь, Генрих?
Не хватало мне ещё по нужде под охраной ходить. Узнал бы кто из моих знакомых по прошлой жизни, засмеяли бы.
На улице хорошо, свежо, хоть и пахнет навозом. Возвращаться в дом нет никакого желания, и после умывания из большой бочки, стоявшей под водостоком с крыши и за ночь чуть пополнившейся свежей дождевой водой, выхожу через калитку и останавливаюсь возле забора.
Глаз
