Дон Алехандро и его башня - Инди Видум
Камия нас ожидала, нетерпеливо переступая на мохнатых лапах. Выглядела она огромной и грозной. Не знаю, в каком месте она нежная и ранимая, но у Шарика уточнять не стал. Оскорбится еще, а ему за сегодня нервную систему достаточно потрепали.
— Она будет нас охранять? — с сомнением спросила Исабель. — Может быть, мы ее отпустим? А то она не внушает мне доверия. Камии — очень опасные создания. У меня много книг по Сангрелару, я точно знаю.
— Начитанная какая, — буркнул ками.
— Нет, донна Болуарте, напротив, мы попросим камию нам помочь.
— Шарик, попроси свою подругу нас довезти до того же места что и прошлый раз.
Уж не знаю, каким образом ками с камией общались, но он даже не слез с моего плеча, когда его подруга быстрым смазанным движением подскочила и сграбастала меня, и Исабель, которая попыталась завизжать, но захлебнулась воздухом и затихла. Я-то хотя бы представлял, как выглядит поездка, а вот девушке объяснить не успел — думал это сделать, пока Шарик договаривается. Но Шарик освоил способность договариваться на расстоянии и теперь донна осваивала способность ругаться про себя, если не валялась в отключке от избытка впечатлений…
Дорога в этот раз была намного длиннее, и я успел обдумать много вопросов философских и не очень, а моя спутница — очнуться от обморока, если в него падала и найти виноватого в своих бедах. Когда камия сгрузила нас на дорогу, Исабель повернулась ко мне и зло спросила:
— Неужели сложно было предупредить?
— Я не успел, донна Болуарте, мой питомец слишком быстро договорился.
Я изобразил поклон в сторону камии и попросил Шарика:
— Передай подруге мою огромную благодарность.
— Лучше бы ты ей бочку мяса передал, — пробурчал ками.
Уж не знаю, успел ли он что-то оттранслировать, но камия в тот же миг словно растворилась в листве, не выдав свое перемещение ни шорохом, ни трепетом листа.
— Как она, а? — восторженно сказала Исабель и грустно добавила: — Я не успела ее поблагодарить. Дон Контрерас, а как вы смогли с ней договориться?
— Это не я, это мой ками.
— Это чудо какое-то. Скажи мне кто-нибудь, что я прокачусь на камии, — никогда бы не поверила. Разве что на тот свет. А она, оказывается, такая быстрая и красивая.
Она вздохнула, мечтательно глядя на кусты. Поездка произвела на мою спутницу неизгладимое впечатление. А я-то боялся, что по завершении донну в обмороке придется тащить до Уларио на себе.
— Донна Болуарте, нам пора, — поторопил я свою спутницу. — До Уларио нам надо дойти, а потом еще искать порталиста. Кстати, вы умеете накладывать чары личины? А то для этого Всевышним забытого места вы слишком хороши.
— Так?
Исабель ко мне повернулась с лицом особы намного старше годами и с грубым шрамом поперек щеки. Я набросил на себя личину под стать ей: среднего возраста чародей, побитый жизнью. Такой колоритной парочкой мы и направились по дороге. Из общего образа выбивались разве что дорогие мантии, но они могли быть зачарованными.
— Дон Контрерас, а из Уларио мы как будем выбираться?
— Порталом, скорее всего, — с сомнением ответил я.
Почему с сомнением? Потому что прошлый раз там из порталистов нашлась одна сеньорита Фуэнтес, которой могло не оказаться на месте.
— Сразу в Леокрансе? Это правильно?
— С чего вдруг в Леокрансе? — удивился я. Столица Гравиды — это было последнее место, где я хотел оказаться. — Я планирую добраться до Дахены и успокоить своих близких.
— Это ты про Серхио и Жюли? — ехидно уточнил Шарик. — Последняя вообще испереживалась — никто ей мышей не носит, бедной. Скоро ограду жрать будет с тоски.
Ками я отвечать не стал, лишь прижал ладонью, намекая, что не время для подначек.
— Но мне тоже нужно успокоить отца, — с нажимом донны, привыкшей к немедленному исполнению своих просьб, сказала Исабель. — И мне будет проще сделать это лично.
— Вам не будет проще, донна Болуарте, потому что как только вы покажетесь в Леокрансе одна, вас арестуют за убийство обоих гравидийских принцев.
И вот тут ее проняло так, что аж личина слетела. Донна уставилась на меня своими глазищами и испуганно спросила:
— А почему обоих? Альфонсо еще как-то можно притянуть, но и то его убили вы.
— Его убил Всевышний, — напомнил я. — Как я мог кого-то убить, лишенный возможности творить чародейство и привязанный к алтарю? Но поскольку в Гравиду я не собираюсь, то все равно обвинят того, кто будет доступен. Заявят, что ваш отец решил совершить маленький государственный переворот.
— Совершать переворот не имеет смысла, дон Контрерас. В это никто не поверит.
— Почему? — удивился я. — Разве ваш отец не может иметь желания захватить трон?
— Он не идиот. Гравиду тогда сразу подомнут под себя соседи, имеющие возможность использовать алтарь Бельмонте.
— Его сейчас никто не имеет возможности использовать. Или вы верите в то, что корабль, на котором летел принц Мибии, загорелся с ним на борту?
Она искоса посмотрела на меня, размышляя, откуда я могу это знать, и, возможно прикидывая, не владеет ли подобными сведениями отец.
— Я бы о таком знала, — наконец ответила она.
На горизонте появились стены Уларио, но до них было далековато, поэтому напоминать про личину я не стал. Приятнее же смотреть на красивую донну, чем на повидавшую жизнь наемницу?
— А вы уверены, что отец сообщает вам абсолютно все, что знает? Иногда наследницу не стоит чрезмерно информировать, во избежание ее преждевременно смерти.
— Эко вы закрутили, дон Контрерас, — усмехнулась она. — Но вы правы, отец мне может рассказывать не все. И все же я уверена, что безопасней нам будет двигаться сразу в Леокрансе.
— Ради Всевышнего, донна. В Леокрансе — так в Леокрансе. У меня денег на два портала хватит.
— Вы хотите отправить меня одну?
— Если вы собираетесь самоубиться особо извращенным способам, донна Болуарте, то я вам не попутчик. Никогда не понимал влюбленных идиотов, которые уходят из жизни одновременно. А мы с вами даже не влюбленные, так что повода умирать с вами я вообще не вижу.
В Дахене я тоже не буду в безопасности, потому что гравидийцы там шастают, как к себе домой, но там я хотя бы смогу защититься, если не вылезать из башни. И подземный ход доделать на случай, если отбиться не выйдет.
— Я была уверена, что любой благородный
