Ярослав Кузьминов - Раздвоение
восторг, даже не смог сдержать хохот.
— Что вас развеселило? — спросил Петр.
— А я не принес сегодня текилу! — сказал Дмитрий.
— Как не принес? — Петр чуть не подпрыгнул.
— Ну, я думал, ваша очередь угощать.
— Я не держу дома алкоголь, — с достоинством ответил Петр.
— А чего тогда пьете?
— Так вы предлагаете.
— Сегодня предложили вы, — резонно парировал Дмитрий. — По мне, так можем не
пить.
— Да ладно вам! — к Петру на мгновение вернулся его тупо-убедительный тон. — Тут
делов-то, в магазин сбегать!
— А, ну сбегайте, — Дмитрий с трудом сдерживал улыбку. — Только телевизор
включите, а то мне будет скучно.
— Знаете, Дмитрий, я бы не хотел сегодня выходить из дома. Дело в том, что сегодня
меня могут подстерегать на улице. Может быть, вы сходите? Заодно кое-какой еды
купите, я вам деньги дам.
— Замечательная идея, учитель! Только есть загвоздка. Дело в том, что я не мальчик,
который бегает за догонкой, — объяснил Дмитрий.
Петр уставился на него, сжимая и разжимая кулаки.
— Хотите побить меня за это? Как Володю? — Дмитрий кивнул на кулаки.
— Что? А! Конечно, нет! — Петр спрятал кулаки под стол. — Просто я думал... знаете, я
хотел спросить вас. Вы не замечали слежки за собой в последние дни?
«О-па! Приехали!» — подумал Дмитрий весело. Вслух он сказал:
— Да кому я нужен меня преследовать?! А вас, что, преследуют?
— Нет, не меня. Одного моего клиента. Я подумал, может и других моих клиентов тоже
преследуют?
72
— Ну, я думаю клиническая картина у всех разная. Другие разговаривают с пришельцами
или видят сквозь стены. Если бы всех преследовали, ваша работа была бы скучна.
Петр долго молчал, и Дмитрий уже собирался попрощаться с ним и уйти. Но вдруг Петр
изменился в лице, вскочил и гневно спросил:
— Слушайте, а зачем вы набились ко мне на учебу и спаиваете меня? — в его голосе
прорезалась неожиданная сталь. — Знаете что, выметайтесь и верните все мои бумаги.
Иначе живым вы не уйдете.
— Да пожалуйста! — удивился Дмитрий. — Я и сам собирался их вернуть.
Он сходил за рюкзаком в прихожую, Петр встал в проходе кухни, настороженно глядя
вслед. Дмитрий вернулся, выложил на стол бумаги. Петр просмотрел их и сказал:
— Тут не все. Самого первого курса не хватает.
Это было правдой. Дмитрий вдруг вспомнил, что курс лежит у него под матрасом.
— Чтобы завтра этот курс лежал у меня в почтовом ящике. Иначе найду и покалечу, —
предупредил Петр.
Дмитрий ощутил бешенство. Он хотел ударить Петра, но замер пораженный,
столкнувшись с ним взглядом. В глазах Петра он прочитал печать смерти. Такое с ним
было второй раз в жизни. Когда он уезжал от больной бабушки, она встала закрывать за
ним дверь. Его отец закричал: «Мать, не надо, я закрою», но она не обратила внимания.
Попрощавшись и выходя из квартиры, он обернулся, и увидел такую же пустоту в глазах,
лежащую как бы в глубине, прикрытую сверху простой грустью по уезжающему внуку.
Его бросило тогда в холодный пот. Кажется, бабушка тогда поняла его чувства, потому
что сразу закрыла дверь. Живой он ее больше не увидел. У Петра пустота в глазах была
прикрыта гневом, враждебностью и подозрительностью. И на этот раз Дмитрия тоже
пробил холодный пот.
— Ну что смотришь, щенок? — рыкнул Петр, переступая с ноги на ногу.
— У вас такая грусть в глазах... Я обязательно принесу завтра ваш курс, обещаю.
Петр ничего не ответил, Дмитрий пошел в прихожую, торопливо обулся и вышел, на ходу
набрасывая куртку.
На следующий день, в среду, его друг, Алексей, или проще, Леха, планировал
съездить рано утром в гаражи где-то на Щелковской, заменить разбитую заднюю дверь.
Он побаивался ехать один и позвал с собой Дмитрия. Тому совсем не хотелось вставать ни
свет ни заря, но отказать другу он не мог. Теперь Дмитрий решил по пути сделать еще
одно дело — закинуть бумаги Петру в почтовый ящик
Чтобы не звонить в домофон Петру, он дождался, когда кто-нибудь войдет в
подъезд. Ими оказались два комичных парня в песочного цвета тулупчиках, шапках-
ушанках и синтетических шароварах, таких широких, что штанины терлись одна о
другую, издавая вжикающие звуки. Парни держали руки в карманах, зажав по сигарете в
зубах. Дым попадал им в глаза, и они жмурились. Зайдя в подъезд, Дмитрий хотел их как-
нибудь подколоть, но в голову не пришло сходу остроты. Парни, тем временем, быстро
скрылись, взбежав по лестнице. Дмитрий бросил бумаги в почтовый ящик и пошел
обратно.
Выходя из подъезда, он столкнулся с Олегом Кощеевым. Тот приехал на очередное
занятие у Петра Николаевича, опаздывая на десять минут. Он страшно нервничал и
судорожно тыкал кнопки домофона.
— А вы к кому? — осведомился Дмитрий строго, увидев плюгавенького,
запуганного подростка.
Его так и тянуло кого-нибудь поднасадить!
— К Абаеву Петру Николаевичу, — отчеканил тот. — На занятия психотерапией.
— К сожалению, — начал Дмитрий скорбно, — он серьезно... пострадал во время
утренней пробежки.
73
Дмитрий даже не подозревал, насколько близок к истине. Петр Николаевич в это
время лежал с лихорадкой, провалившись в тяжелый сон, и не слышал, как звонил
домофон.
— Я его ученик, — продолжил Дмитрий, — и я знал, что вы придете. Он направил
меня вас встретить. Пойдемте, сядем где-нибудь и поговорим, я знаю хорошую
пельменную.
— Но у меня нет денег на кафе, — запротестовал подросток испуганно. — Я
пожалуй лучше пройду к...
— Петр Николаевич просил его не беспокоить, — Дмитрий легко оттеснил
подростка от двери. — Вы проходили обучающий курс: «Руководство по социальной
успешности?». Там, в принципе номер семь, сказано, что не следует поступать против
воли человека, имеющего хорошие намерения.
Дмитрий вспомнил первое, что пришло ему в голову. Он даже не был уверен, что
принцип был седьмой, а курс назывался именно так. Цитата из курса, однако,
подействовала на подростка, как заклинание.
— Хорошо, я пойду с вами. Я не являюсь «социальным моллюском», и я следую
выученным принципам.
Дмитрий чуть не засмеялся. Этот «социальный моллюск» веселил его с самого
начала. Должно быть, тут была какая-то ошибка в переводе, потому что моллюск как
воплощение неизлечимого порока — это чудовищно смешно.
— Только можно я ничего не буду заказывать, — добавил подросток затравленно.
— Я действительно ограничен в деньгах.
— Я тебя угощу, парень. Друг Петра Николаевича — мой друг. Как тебя зовут?
— Олег, Олег Кощеев. Он вам что-нибудь говорил обо мне?
— Очень приятно, Олег. Я Дмитрий. Он говорил про тебя, что ты отличный
ученик, очень... упорный, вот.
Сказав это, Дмитрий повел восторженного и смущенного Олега к вишневой
«Волге» с огромной вмятиной на правой задней двери.
Водитель «Волги», парень тех же лет, что и Дмитрий, перегнулся, протиснувшись
между сидений, и отпер заднюю дверь, выходящую на сторону дороги. Дмитрий сказал:
«Эта дверь не открывается, сядь с той стороны». Сам он сел вперед. «Познакомься, Олег,
это Леша, мой дружбан», — сказал он, когда они устроились в машине и закрыли двери.
Леша, не оборачиваясь, просунул ему, ладонью кверху, свою толстую, мозолистую руку, с
почерневшей вокруг ногтей кожей. Олег подумал, что это заболевание, и не хотел жать
руку, но испугался противиться. Рука была теплая, сухая и мягкая. «Ты, по ходу, дверь не
закрыл, Олег, — хлопни посильнее». Олег послушался.
Радиоведущая самоуверенно говорила глупости: «И вот, наступают выходные, и
мы с вами не знаем, чем бы заняться. Мы привыкли к работе, и нам тяжело найти себе
занятия. Вот у меня, например, постоянно эта проблема. Муж уже знает, что если он с
утра в субботу не потащит меня на какой-нибудь спорт, бильярд или, там, в аква-парк, то
ему придется не сладко...» Как можно не знать, чем заняться в выходные, возмутился про
себя Олег, всегда ведь есть книги, которые ты давно хочешь прочитать! Его раздражала
радиоведущая, и он был на грани того, чтобы попросить выключить эту гадость. Леша,
тем не менее, сам переключил на другой канал, и радио разразилось женским вокалом:
«Вот она любовь, о-ка-янная!». «Ну что, разберемся с дверь и ко мне?» — спросил Леша.
«Ну да, — бросил Дима, — только в магаз заскочим по пути» — «Ну, это само собой!» —
«А где вы помяли дверь, Алексей?» — спросил Олег, в надежде понравиться двоим
амбалам. — «Да, Лех, расскажи ему, чтобы сам такой фигни не творил» — «Значит,
