Эли Эшер - Эволюционер
Ну, с делами разобрались. Кстати, приживим-ка только что добытые знания по магии Миле, а то способности есть, и это хорошо, но ведь ими еще и владеть надо. А теперь можно Милу и подробнее спросить, что же она тут делала. Спрашиваю. Оказывается в столицу Аларии намылилась с докладом. Да-а… И что же делать? Одежду ее искать — пустое дело, голой спасенную протеже отпускать не хочется, да и со сроками не очень. Коней давно зомби-охранники слопали, а пешком она ой, как не скоро до столицы доберется. Предложил ей полетать. Согласилась. В общем, через четыре часа, в своем теле я как раз к деревне лесовиков подходил (сам не заметил, как стал называть это тело своим…), дракон приземлился у стен столицы Аларии. Я спешно вернул Миле ее тело и контроль над ним, прямо перед этим добавил одежду, обувь, кошелек с деньгами. Последнее, кстати, было самым трудным. Серебрушки, которые я скопировал у слуги, скорее всего были неинтересны такой столичной штучке, которой являлась Мила. Значит нужно золото, а образцов золотых монет у меня, увы, не было. Хорошо успел перехватить образ золотой монеты на столе у некроманта. Перед тем как в пепел его превратил. Вот их-то размножил и набил кошелек, на поясе Милы. Ну… удачи, тебе!
* Алексель
В избушке номер 13 мы как раз разлили чай и приступили к разговору. Этим вечером у нас в гостях был профессор, который как ни странно не стал возмущаться насчет чая или настаивать на своем сорте нектара. Мы погасили почти весь свет, и сидели вокруг столика, освещаемого пламенем камина и луной, светящей сквозь большие окна как напрямую, так и отсветами, и лунной дорожкой от океана. Аля сидела в кресле с прямой спиной, отпивая мелкими глотками из чашки и задумчиво смотря на меня. Укантропупыч же наоборот развалился, чуть не растекся в кресле и, не очень обращая внимания на чай, любовался на огонь.
— Профессор, а мне тут в забытом мире некроманты попались, — начал я несмело.
— Говори внятно. Некромант некроманту — рознь, — ответил он, — Есть те, кто мертвую плоть как материал используют, амулеты и големов из костей делают. Эти может и выглядят так себе, но ничего особенного, маги как маги. Какая разница, что за материал применять. А есть те, что чужие жизни как сменные батарейки используют. Вот этих, да, надо давить как клопов.
— Вторые, — ответил я, — Вроде бы уже всех зачистил.
— Тогда и волноваться не о чем, — пожал плечами профессор в привычном костюме-тройке, и даже галстук поправил, а потом подозрительно уточнил, — А чего ты вдруг докладывать стал?
— Дык, сами же сказали еще тогда, давным давно, что если кто души хочет — то докладывать и немедленно.
— Если уже сам разобрался и головы поотрывал, можно не докладывать, — милостиво соизволил разрешить профессор, — И вообще, не морочь мне голову всякой ерундой! Сам не маленький, справишься.
— А я вот чего не пойму, профессор, — спросил я, — Ведь этот мемодемон не в сети живет, а в сознаниях людей и распространяется от человека к человеку минуя сеть. Ладно, в виртуальном мире они все тоже в Тее, именно так я его и зачистил, но в реальности-то у нас доступа в человеческие мозги для чистки нет по сути. Так что, получается, они эту грязь каждую ночь в Гайю отправляют вновь и вновь?
— Не совсем, — не согласился он, — Во-первых, души в Гайе хорошо изолированы, во-вторых, есть сны лечебно-профилактические, ты в таких уже не раз участвовал, в-третьих, после смерти души чистятся от демонов прежде чем идти на реинкарнацию. Но ты прав, между смертными они передаются вне нашего контроля и способны существовать очень долго. Хуже того, не только передаются, но связывают сознания смертных в своего рода надсознание, когда каждый человек вроде действует в своих интересах, а совместно получается нечто, их всех охватывающее, действующее в своих. Особенно плохо выходит, когда это надсознание мемодемона узнает о существовании сети и начинает в нее рваться. Тогда очень много душ гибнет.
— И почти ничего не поделать — по своей воле в петлю лезут, — грустно добавил я.
— Ну, кое-что можно сделать. Сны те же самые, чистка душ при реинкарнации, прививки…
— Прививки?
— Именно. Например, те же сны, только для еще не заразившихся. Идея в том, чтобы не только лечить больных, но и предотвращать дальнейшее распространение инфекции. А можно и в реальности события подтолкнуть так, чтобы иммунитет выработать. А иногда и подталкивать не надо, мемодемоны на самом деле тупые, нередко сами себе вредят. Сам знаешь пример одной большой страны, где мемодемон свободного рынка так себя скомпрометировал, что теперь у него никаких шансов нет вырваться за пределы небольшой маргинальной секты, которую все презирают.
— И не только в одной этой стране, — кивнул я.
— Вот именно. Но это уже на грани хирургии, когда ничего другого не остается. А еще часто можно просто переждать. Если мемодемон принял организационную форму — там, партии, общественного движения, культа, тайного общества, то такая его форма тут же отправляется по кривой Аристотеля и рано или поздно вырождается и уничтожает себя вместе с мемоденом. Хуже, когда он просто плавает в сознаниях, как антисоветские анекдоты в СССР. Тогда, если не удается его изолировать, дело кончается кривой Аристотеля для всей страны, а то и региона. А это опять жертвы, потери. Так что, придумаешь что получше — расскажи.
И сказав это, профессор опять откинулся в кресле, на этот раз уже с чашкой, обернувшись опять к камину. Я же взял свою чашку и, сделав небольшой глоток, повернулся к Але, которая продолжался задумчиво разглядывать меня.
— Аль, мне Миха говорил, что ты тоже в том мире присутствуешь. Ты там кто?
— Я там богине любви помогаю, Алеша, — ответила она, — Только я смертное тело там без полного воплощения обычно использую, как ты Тариэля в F58. Она у меня практически самостоятельная личность, в основном просто якорь для воплощений в том мире.
— Ну, может встретимся.
— Может, — мягко улыбнулась Аля.
* Замок барона Бойзеля, магистра Высшей Ступени Тайного Искусства Некромантии, мир забытый Афрой в комоде
Два стражника стояли в коридоре, освещенном парой магических светильников, перед дверью, скрывающей спуск в тайную лабораторию хозяина. Возле лаборатории барон всегда ставил живых, поскольку зомби и прочая нежить часто просто разваливались, оказываясь невдалеке от его экспериментов. Ну, оно и к лучшему, в тепле постоять, а не стену под холодным дождем шагами мерить. Хозяин из барона был хороший, непридирчивый, своих воинов ценит, чтоб не сказать распускает. Вот и сейчас, стражники стоя на посту тихо переговаривались, чтобы развеять скуку.
— Жан, — сказал один, — А правду говорят, что если у барона что не выйдет в эксперименте, то можно и зомби стать на этом посту?
— Правда, — лениво ответил другой.
— А не страшно?
— Так редко же это случается.
— Все равно, жуть-то какая. Видал этих зомби, которых стены патрулировать отравляют?
— Видал, — согласился Жан, — А что ты хочешь? Купцов сопровождать? Так там куда рисковей будет. На караваны-то часто нападают, так что и заклинанием могут впечатать, да и просто кистенем по башке. Куда верней, чем здесь не повезет. И плата совсем не та, что у барона.
— Это да, а все равно жутко.
— Ты, Пол, язык-то не распускай, а то в миг окажешься у купцов, а то и вообще, на стене.
— Да я, что, я ничего, — резко пошел на попятый Пол, — А ведь все равно жутко ведь, верно?
— Все помрем, Пол, когда-нибудь, — ответил рассудительно Жан, — Вопрос только, сколько до этого успеем заработать, сколько баб отодрать, и сколько вина выпить. У барона это все получше будет.
— Эт-та, правда, — согласился Пол, — Хотя все равно иногда жуть берет. Скажем, помнишь последнюю партию для опытов барона? Он ведь всех женщин нам отдал… ну, сам помнишь для чего.
— Еще бы не помнить! — хохотнул Жан, — Ох, хорошо было.
— Дык, а барон ведь говорил, что после этого они лучше как матерьял становятся.
— А тебе что, жалко, что барону удобнее с ними работать после этого? — удивлся Жан, — Ты ж свое удовольствие получил. Какого рожна тебе еще надо?
— Эт-то, точно, — с сомнением согласился Пол.
Тут дверь распахнулась, и на пороге появился сам барон с амулетом, мигающим беспокойным белым светом.
— Тревога! Всех на стены, готовиться к штурму! — сказал барон. Он сделал жест, выше открылась дверь, и зомби из внешего патруля стали спускаться к нему по лестнице из двора замка.
— Ну, слыхал? — рыкнул Жан на Пола, дав ему пинка, — Быстро, труби тревогу!
Пол рванул наверх, и скоро оттуда и правда раздались звуки рожка и резкие команды.
Тем временем, барон как-то судорожно вздохнул, и протянув руки вперед, будто загораживаясь от чего-то, закричал:
