Хрустальный путь: Зерно Путеводной Звезды - Владимир Сергеевич Василенко
Выкрики налётчиков ещё вовсю доносились снаружи, когда я покинул своё укрытие и подбежал к выходу. Выглянул, но всё, что удалось разглядеть — как всё та же группа с пленниками двигается к берегу. Там, у самого края бревенчатого пирса, выдающегося далеко в море, темнел угловатый силуэт корабля, на котором издалека выделялись пятна света от иллюминаторов и фонарей на палубе. Несмотря на поздний час, там, похоже, тоже шла какая-то заваруха.
Очень похоже на какую-то междоусобную стычку. Но из-за чего?
Брошенный пленник оказался жив, только потерял сознание. Разыскав у костра флягу с водой, я кое-как привёл его в чувство. Правда, потом об этом едва не пожалел. Сначала он меня испугался, как дьявола. Потом, когда всё-таки сообразил, что я не из команды Калаана, залепетал что-то без остановки умоляющим тоном, хватая меня за руки.
Языка кси он не знал, да и в целом речь его оказалась настолько бессвязной, что даже моя недавно обретённая телепатия едва справлялась. Впрочем, сложно его в этом винить — по голове он отхватил здорово, на лбу уже успела набухнуть здоровенная шишка. Да и вообще, судя по измождённому виду, в трюме у работорговцев он провел не меньше пары недель, что тоже не лучшим способом сказалось на его кукухе.
Понятно, что он умолял меня спасти его, вытащить из этой пещеры. Однако я дал ему понять, что это нереально. Обе ноги у него сломаны в лодыжках и, хоть на них и наложены довольно грамотные шины, самостоятельно передвигаться он не сможет, даже если я сооружу ему костыли из подручных средств. А таскать его на горбу –так себе идея. Я вообще не мог позволить себе долго возиться с ним — та орава, что скрылась сейчас в глубине рудника, в любой момент могла вернуться.
Максимум, что я смог для него сделать — это отволок в глубь пещеры, спрятав в закутке за древними истуканами, где прятался до этого сам. Сбегав к костру, раздобыл ещё одну флягу с водой, початую бутылку с пиратской сивухой и немного съестного.
Как ни странно, когда он хлебнул немного рома, или что там было в бутылке, разум его немного прояснился. И в его речи я смог разобрать ещё один более-менее внятный посыл.
— Намира! Разыщи Намиру! Освободи её! Она там… Там!
Он указывал наружу, явно имея в виду корабль.
— Намира? — переспросил я.
В ответ полился очередной поток тарабарщины, среди которой удалось вычленить только общий посыл.
— Она поможет! Освободи!
Кое-как мне удалось успокоить беднягу. Говорил я, правда, то на кси, то на русском, но сама интонация сделала своё дело, и он затих. А потом, будто опомнившись, набросился на еду, которую я для него раздобыл.
Вернулся к выходу из рудника. Снаружи к этому моменту никого не осталось — та группа, что уволокла пленников, похоже, уже добралась до корабля. Во временном лагере рядом с рудником я обнаружил еще два трупа. А где остальная охрана? Разбежались? Или присоединились к бунтовщикам?
Говорят, в самом центре урагана есть очаг тишины — так называемое око бури. И вот сейчас я чувствовал себя так, будто угодил прямо в него. Где-то вокруг этого места явно шла какая-то нездоровая возня.
На самом корабле явно произошло что-то важное — иначе оттуда бы не явился этот неожиданный рейд. Это раз.
Сейчас этот отряд, что налетел на рудник, наверняка преследует ксилаев, уходящих по боковому штреку на восточное побережье. Возможно, ксилаи даже уже выбрались на поверхность, перебили охрану, стоявшую у того выхода, и дальше погоня идёт уже по берегу. Это два.
А ещё не надо забывать про второй отряд — тот, что сейчас возле черводрева. Это три.
Получается, я сейчас в аккурат между тремя этими очагами. Куда податься-то?
Первым порывом было двинуться на север и постараться догнать Чао, Лилу и остальных жителей деревни. Но я почти сразу передумал. Если ксилаи не дураки, они сейчас не будут удирать одной толпой, а рассеются по лесу, скрываясь от преследователей. И ищи их потом в ночи.
Можно, конечно, двинуться сразу к маяку. Но это я всегда успею сделать. А вот более удачного момента, чтобы пробраться на корабль, уже вряд ли будет. Сейчас, похоже, почти вся команда на берегу. Сколько конкретно людей у Калаана — непонятно. Но если исходить из размеров корабля, то вряд ли это больше сотни человек. Скорее всего, даже меньше, человек семьдесят-восемьдесят, да и то в основном это бойцы, а не члены экипажа.
Приладив посох на спину за лямку, как ружьё, я побежал в сторону берега. Но не напрямую к пирсу — там было слишком много фонарей, да и у трапа наверняка кто-то караулил. Заложив приличный крюк, я выбрался на другой край бухты и сиганул со скалы в море.
Проплыть пришлось метров триста, но оно того стоило — я подобрался к кораблю с того борта, что был обращен в открытое море, и без особых проблем забрался наверх по якорной цепи. Некоторая заминка возникла только на самом верху, и я в очередной раз с тоской вспомнил об утраченных способностях. Там, где раньше я мог, как муха, проползти по отвесной поверхности или, на худой конец, использовать Серебряное жало, чтобы зацепиться за какую-нибудь надстройку на палубе, пришлось идти на рискованный трюк в стиле экстремального паркура. Ещё и почти в кромешной тьме.
Но талант не пропьёшь. Один удачный прыжок — и вот я уже цепляюсь за железные перила, идущие по кромке фальшборта. Хотя, признаться, сердечко всё-таки ёкнуло — промахнись я сантиметров на пять, и плюхнулся бы обратно в воду.
Впрочем, кажется, все эти мои старания и предосторожности были излишними. Даже если бы я торжественно взошёл на корабль по трапу в сопровождении барабанщика и обезьянки с литаврами — на меня бы всё равно никто внимания не обратил.
Корабль, кажется, почти вымер. Кроме нескольких караульных, бродящих по палубе вдоль противоположного борта, я никого не увидел. Да и тех удалось легко миновать — они сторожили именно выход с трапа, тревожно высматривая что-то на берегу.
Мне даже удалось подслушать часть разговора двоих матросов, стоявших на возвышении ближе к корме. Поначалу я воспринимал только общий эмоциональный посыл беседы, но чем дальше, тем чаще в мозгу начал всплывать и смысл отдельных слов. Похоже,
