Блуждающие Огни - Брайан Джейкс
– Прекратите, я слышу, пожалуйста, прекратите!
Мучение прекратилось, поскольку крыса начала помогать остальным вытаскивать наверх своего сына. Утерев его слезы, они посадили крысенка на широкую ветку, на безопасном расстоянии от Биски. Все они принялись гладить и утешать его, поглядывая на пленника.
Биски изучал их; он слышал о Крашеных прежде, но встретился с этими дикими хищниками впервые.
Они выглядели как существа из какого-то давным-давно прошедшего времени, первобытные, слишком маленькие для крыс, но очень жилистые и верткие. Их зубы были остро заточены, а в носы вставлены кости, в качестве украшений. Крашеные покрывали свои тела густой растительной краской, черной и темно-зеленой. Все виды разнообразной растительности, сорняков, лоз, листьев и лиан, увивали их с ног до головы как юбки, килты и плащи, заканчивая маскировку. По шорохам и непрерывному хождению туда и сюда, Биски решил что в дубе с пятью верхушками и близлежащих деревьях должно быть огромное количество этих хищников. В конечном счете получалось свирепое племя варваров.
Мать Джега, Тала, крепко обняла своего сына, злобно вглядываясь в Биски. Джег надулся и выпятил нижнюю губу:
– Та мышь удалила меня в зиво-о-от, а я ему не делать ничего!
Биски сердито вскричал:
– Ты гадкий лжец, ты меня кусал!
Тала выхватила длинный ивовый прут из лап какого-то Крашеного и хлестнула Биски по лицу:
– Заткнись, кто прощ-щил табя говорить, мыш-ш-ш?
Джег издал булькающий вопль, уловку которую он часто использовал что бы настоять на своем. Он указал на Биски грязным когтем:
– Плохая мыш-шака! Ты долшен быть уб-б-бит! Я хочу его убитым, Мамочка Тала, дай Джегу уб-бить плоху-мыш-шаку!
Тала погладила тощие ушки сына, успокаивающе шепча:
– Но-но, твой Папочка Чигид никогда ниш-шего не ховорил об уб-бийстве мыш-ш-шаки, тебе надо шпросить его!
Джег сразу впал в неистовство. Вырвавшись из материнских объятий, он взобрался на ветку и принялся стряхивать вниз веточки и листья.
– Мой папочка вош-ш-шдь, я ему на тебя наш-ш-шалуюсь. Позволила мыш-шаке ударить меня в ш-ш-шивот и не даеш-ш-шь мне его приконч-ч-чить. Ты плохая мамочка, плохая! Мой папа побьет тебя за вшше это.
Биски вздрогнул, когда желудь угодил ему в глаз. Глядя на избалованного юного хищника зажмурившись, Биски пробормотал.
– Хотел бы я в один прекрасный день оставить тебя наедине с братом Торилисом, он бы шустро научил тебя хорошим манерам.
Тала спустилась вниз, к входу в туннель, чтобы встретить мужа. Она взяла нескольких своих подружек с собой, оставив трех охранять пленника.
Биски проверил веревки, подергав их. Они были слишком крепко завязаны, чтобы убежать. Он проверил их снова, но, получив удар ивовым прутом, сдался. Мышонок висел, поникнув головой, пытаясь не обращать внимания на ушибы и царапины, и думая, как там его друзья.
В аббатстве Рэдволл двое диббунов, Фарфф и крошечный мышонок, стали героями сезона. Сестра Фиалка отрицала всякое участие в гибели ворона на колокольне. Толстенькая, веселая ежиха, она была очень добросердечной и не могла признать свою роль в убийстве любого живого существа, неважно, друг это или враг. Так что на всю славу могли претендовать двое диббунов, что они и сделали, нимало не заботясь о скромности или правде. Ворона выставили перед главными воротами, чтобы затем вытащить его за ворота и сбросить в канаву. Рэдволльцы рассматривали его, с благоговейным ужасом обмениваясь замечаниями по поводу его величины и свирепости.
– Хуррр-хуррр, посмотрите…значит…на когти этой птичищи!
– Да, а клюв-то, а клюв? Представь, каково это получить таким клювом!
Крошечный мышонок, завернувшись в плащ на десять размеров больше, чем надо, гордо расхаживал взад-вперед, не подпуская зрителей поближе. Он размахивал поварешкой, избранной им в качестве меча, и крышкой от кастрюли, заменявшей ему щит.
– Лучше не подходите близко, он может вас поланить!
Фарфф тоже была вооружена, она выбрала для себя принадлежащий повару Скарпулу небольшой вертел для овощей, которым она тыкала в сторону мертвого ворона, мрачно бормоча.
– Хорошо, что Амфри не звонил в колокола, иначе эта птица его бы утащила.
Вскоре у ворот оказался брат Торилис, жаловавшийся аббату.
– В самом деле, отец настоятель, долго ли еще будет продолжаться такое возмутительное зрелище? Не лучше ли будет вытащить это наружу7 Мне делается дурно, даже когда я просто смотрю на него.
Аббат Глисэм был вынужден согласиться с Торилисом.
– Да, ты прав, брат, я просто хотел дать нашим маленьким воителям минуту-другую славы. Мистер Колючка, Вы не поможете нам с братом вытащить это за ворота и бросить в канаву?
Пробконос послушно кивнул Глисэму.
– Конечно, отец настоятель, но я и сам справлюсь, вам, джентльзвери, не надо пачкать лапы, предоставьте это мне.
Брат Торилис вздохнул с облегчением, зная, сколь неприятно для него было бы прикосновение к мертвому ворону.
– Спасибо Вам большое, хранитель погребов, я Вам премного обязан.
Маленький мышонок ворчливо вмешался.
– Это наша лабота, моя и Фалфф, мы вытащим его за волота!
Сравнив размеры диббунов и ворона, аббат с трудом скрыл улыбку. Он взял их обоих за лапы.
– У меня есть идея получше, почему бы нам не устроить праздник у пруда в честь наших великих воинов, а?
Повторного приглашения не потребовалось. Двое победителей ворона, окруженные толпой друзей, устремились к пруду, крича и визжа,
– Праздник, праздник! Рэдвооооооолл!
Брат Торилис пошел вслед за аббатом; глядя на несущихся диббунов, он сказал с осуждением.
– А когда же идти спать? Ведь уже вечер.
Сестра Фиалка, хлопнув его по спине, едва не сбила его с лап.
– О, если ты устал, брат, ты можешь отправляться в кровать прямо сейчас, тебя здесь никто не держит. А мы устроим вечеринку!
Аббат Глисэм подмигнул веселой ежихе.
– Отлично сказано, дружище, а ну-ка, давай наперегонки!
Брат Торилис сурово посмотрел в сторону их удаляющихся спин, после чего продолжил свое размеренное, неторопливое шествие.
Повар Скарпул уже знал о предстоящей вечеринке, поэтому приготовил все для чудесного праздника в саду. Белочка Перрит разложила еду на плетеных циновках из тростника. То, что в этот раз они сидят не на стульях и за столом, было для малышей в новинку. Более того, когда аббат и старшие звери сели с ними на траве, повар Скарпул вызвал взрыв ликования среди аббатской малышни, обратившись к отцу настоятелю так, как будто тот был непоседливым диббуном.
– Веди себя прилично, Глисэм, вымой…стало быть…лапы, малыш. Дагри, ты…значит…присматривай за этим озорником, чтобы он…это самое…не прыгал тут у нас!
Ответ Глисэма вызвал еще большее веселье.
– Что, это я –то прыгаю? Да вам после этого вчетвером меня не поднять!
Еще не успев даже толком отведать чудесных яств, диббуны вскочили и начали плясать,
