Admin - i 55852782446a6f06
- Хочешь сказать, ты всерьёз этого испугался? - удивился я. - Даже если я соберусь это сделать, тебе-то чего бояться; кто тебя задержать сможет?
- Я не пугался, - всё так же ворчливо откликнулся он. - А идти вам понятия не имею сколько. И вообще, пойду прогуляюсь, - последняя фраза прилетела уже с некоторого отдаления, а не из-под ног. Надо же, обиделся...
Честно говоря, я очень удивился внезапному перепаду настроения тени. На тему сдачи его теоретикам мы уже прохаживались неоднократно, и раньше такой бурной реакции не было. Удивиться удивился, но особого значения не придал: поворчит, вернётся. Конечно, причин собственной эмоциональной вспышки не объяснит, но вернётся.
Гораздо сильнее меня волновал дальнейший путь. Без тени ориентироваться в незнакомом месте гораздо труднее. Но, однако, не невозможно.
Я остановился, с интересом разглядывая ближайшие деревья. Берёзы для моей цели не подходили - слишком тонкие ветки наверху при густой кроне, ничего я с неё не увижу. Несколько сосен тоже: я не настолько хорошо лазаю по деревьям. В случае чего можно воспользоваться ремнём, но это надолго. Тем более, в нескольких саженях виднелся замечательный вяз.
С другой стороны, можно спросить и ведомую. В прошлый раз направление она показала верно.
- Юдола, мы с тобой правильно идём к деревне? - поинтересовался я, оборачиваясь к понурившей голову девушке.
- Зачем? - вдруг едва слышно спросила она. Я даже вздрогнул: настолько уже успел привыкнуть, что рядом со мной шествует бессловесная кукла, безразличная к реальности.
- Ты не хочешь попасть домой? - удивился я. - Тебя в деревне мама ждёт, она волнуется.
- Зачем вы убили его? - так же тихо повторила она, поднимая на меня взгляд. В глазах Юдолы стояли слёзы.
- Он вампир, нежить, убийца, - терпеливо пояснил я, понимая, что имею дело с нездоровым человеком, и обсуждать с ней что-то бесполезно, а то и вовсе вредно: мало ли, как отреагирует.
- Он не убивал! Он пил кровь, но не всю! - горячо возразила она. - Он мне сам об этом сказал!
Я испытывал здоровый скепсис по поводу правдивости заявлений доманца. Во-первых, "не верь нежити" - это одна из важнейших аксиом, проверенная кровью и очень многими жизнями. Во-вторых, вампир был явно опытный ловелас, и запудрить мозги наивной девочке, перечитавшей книг "о любви", для него не составляло труда. Уж догадался бы, что известие о том, что её "возлюбленный" - страшный убийца, несколько выбивает его из идеального образа. Хотя, судя по всему, она бы и правде нашла благозвучное объяснение. Ну, а, в-третьих... Для вампира последний глоток, когда он выпивает жизнь жертвы, самый сладкий; в нём больше всего силы, в нём больше всего жизни. Вряд ли доманец ради какой-то простушки, пусть он и собирался сделать её себе подобной, станет отказываться от такого удовольствия. Тем более, когда простушка превратится в вампира, душевные терзания её оставят очень быстро.
- Ну, как ты видела, я его и не убивал. Я же не заставлял его меня кусать, верно? - хмыкнул я. Стоять и разговаривать посреди леса не хотелось, но Юдола явно была не способна куда-то идти, ей нужно было высказаться. А без неё и заплутать можно, так что лучше потерпеть.
- Вы могли предупредить его, что вы офицер-огневик! - возмутилось это создание. Я тяжело вздохнул, понимая, что долго я подобного не выдержу.
- Значит так, гражданочка, - я решительно прекратил сюсюканья. - Это был доманский недобиток, нежить, явившаяся к нам с мечом. Я всю войну с этой дрянью сражался, и прекращать не собираюсь, пока по моей живой земле ступает хоть один такой труп. Эта не-мёртвая тварь твоих братьев пожрала, твоих односельчан, из-за них миллионы полегли! А ты его защищаешь?! Уж не шпионка ли ты, деточка?
- Он не такой был, - сквозь слёзы упрямо повторила она. - Он воевать не люби-и-и-ил!
- Тьфу! - я в сердцах плюнул под ноги. - Дура! Баба бестолковая, выбрала, в кого влюбляться! Нашла б себе парня нормального, так ведь нет, за трупом ходячим в пекло пошла!
- Парни... все они одинаковые! А он... он слова красивые про любовь говорил, - прорыдала Юдола.
- Показывай, в какой стороне деревня, - я махнул рукой. Женскую логику вообще иногда понять затруднительно, а тут... одно слово - гены! - Матери своей плакаться будешь. И подругам. А меня увольте, насмотрелся я на таких... красивых.
- Туда, - душераздирающе всхлипнула она и поплелась через лес. Выбора особо не было; пришлось идти следом.
Следующие полчаса я стоически выслушивал оды и серенады в честь павшей нежити и героически молчал. Только кривился иногда в самых душещипательных местах, но говорливая девушка этого не заметила. Ей вообще, кажется, было всё равно, как на её слова реагируют; лишь бы слушали. И весёлый он, дескать, был, и умный, и любил её больше жизни. И интересно с ним было, и понимал он её один во всём мире. Короче, мы все (не знаю уж, кто именно; она не уточняла) и мизинца его не стоили. И необычный он был, и самый сильный, и самый весёлый. Ну, в общем, и так далее по кругу. Утомила она меня своими причитаниями так, что я готов был дурёху пристукнуть и прикопать где-нибудь под деревцем. Вот честное слово, даже к жрецам бы обратился, чтобы душу её отпустили.
Бывают же дураки на свете. Отнюдь не одни бабы, как некоторые любят говорить; тут от пола мало зависит. Самое главное, говорят такому: нежить зло, нежить чувства чисто физически не способна испытывать. Так нет же, дурак - он себя всегда самым умным считает, окружающих в грош не ставит. Мол, ни у кого не получалось нежить перевоспитать, а я - самый замечательный-добрый-благородный, я смогу!
Был у нас, помнится, до войны лейтенантик, такой же вот томный, как эта дурёха. И влюбился он даже не в вампира, а в шестидесятилетнюю некромантку-лича. Выглядела-то она, правда, лет на двадцать пять, вот только... это ж каким извращенцем надо быть? Если вампир хоть на человека похож, то эта жуть - с зелёным дымком вместо глаз и когтями в палец. А поди ж ты, влюбился без памяти! Жалко было, мальчишка-то неплохой, талантливый.
Расстреляли за шпионаж. А что с ним ещё делать было?
С этими "весёлыми" мыслями, под всхлипы и причитания Юдолы, мы и добрались до деревни. Заводить меня в болота она не стала; то ли мстить не собиралась, то ли до такого простого способа не догадалась, а то ли просто не хотела сама гибнуть. И я склоняюсь к первому варианту: одно дело - страдать и ныть, и совсем другое - попытка убийства. Да ещё и с самоубийством.
Воссоединение семьи также сопровождалось бурными потоками слёз, которыми женщины поливали друг друга, меня и вообще всех, кто попался под руку, а таковых было немало - народ у нас любознательный. Я всё это также молча терпел, но ровно до тех пор, пока счастливая мать, прижимая меня, как "спасителя дитятки неразумной", к своей необъятной груди, не задела мой многострадальный нос. После чего я, наконец, вырвался из потока слёз и благодарностей и попал в заботливые крепкие руки моей хозяйки. Суровая женщина виртуозно обматерила собравшихся, - так, что подавляющее большинство резко вспомнило о каких-то важных делах, - и увела меня в дом. После чего уверенно вправила мне на место нос, вручила таз холодной чистой воды для умывания, чистую тряпку и полотенце и усадила в угол к печке, отобрав потрёпанную гимнастёрку.
Как говорил полковник Гибин, "Вот это женщина! Был бы контуженный - женился бы!".
- Ну, рассказывай, Стапан Олеевич, кто ж тебя отделал так знатно? - иронично осведомилась женщина, вернувшись из сеней уже без моей гимнастёрки: видать, действительно домового попросила. Всё правильно, какая бы мастерица ни была, а восстановить такие лохмотья без колдовства невозможно.
- Вампир, - я вздохнул, аккуратно отирая кровь с лица и шеи. Вся физиономия от ударов нежити горела, и на прикосновения отзывалась болью, поэтому я старался быть максимально аккуратным. - Вот скажите мне, Илина Миролевна, как можно искренне влюбиться в нежить? Сколько думал, не могу я этого понять.
- А что ж не влюбиться? - флегматично пожала плечами женщина, начавшая что-то шить. - Сердце - оно такое, ему не прикажешь. Оно, родимое, живого человека от трупа ходячего и отличает. Коли сердце стучать стучит, а любить не умеет, как такого человека живым называть, будь он хоть самым здоровым с научной точки зрения? А уж бабье сердце и вовсе разуму неподвластно; и нежить полюбить может, и пьяницу, и злодея распоследнего.
- Да? - растерянно хмыкнул я. - Ну, видимо, моё на редкость консервативно. Я такого понять не могу, а уж нормальным считать подавно!
- Так я и не говорю, что оно нормально, - рассмеялась хозяйка. - Юдола вообще девица бестолковая, по всем меркам. Отчего мужики баб дурами считают? Да оттого, что мы часто сердцем думаем, а не умом. А Юдола... И голова пустая, и сердце глупое. Вся в мамку.
- Всё равно не могу понять, - я отмахнулся. - Мало, что нежить холодная в смысле температуры тела - и за руку взять противно, а уж обнимать - тем более. Они ж эмоций испытывать не могут, плакать не могут, смеются без чувств, как пересмешники.
