Саманта Тоул - Жажда скорости

Просто я еще не готова встретиться с Карриком лицом к лицу. Это будет неловкая ситуация, и не представляю, как с этим справиться, так как пока... я не справляюсь. Я избегаю встречи.

И довольно-таки успешно. Я все утро прячусь в гараже. Обычно Каррик не спускается сюда до начала гонки, так что я в безопасности. Я даже не смею отлучиться в уборную, учитывая, что рискую столкнуться там с ним.

Я веду себя глупо. Я знаю, что не могу избегать его вечно, но мне нужно время разобраться в своих мыслях, прежде чем увидеться с ним.

Я под болидом, провожу последнюю проверку, когда слышу его голос.

Я замираю. Днище болида исчезает из моего поля зрения, потому что перед глазами стоят заполнившие весь обзор картины произошедшего прошлой ночью, заставляя мое тело ожить.

Я слышу, как он и дядя Джон обсуждают проблемы, возникшие с болидом на вчерашней тренировочной сессии. Дело было в чрезмерном заносе на поворотах. Это первое, что я исправила, придя сюда сегодня утром.

— Все улажено. — Голос дяди Джона становится все ближе.

Это значит, что Каррик тоже приближается. Дерьмо.

— Энди произвела починку. Она была здесь, работая над этим с самого раннего утра, — говорит дядя.

— А сейчас она здесь?

Есть что-то в голосе Каррика такое, что я не могу расшифровать, но его прекрасный ирландский акцент отзывается в моей самой интимной части тела, заставляя меня дрожать.

Его голос трогает меня так же, как и прошлой ночью его руки. Его руки на мне... он во мне...

О, боже. Сконцентрируйся, Энди. Никаких мыслей о сексе с Карриком.

Осознавая, что мужчина, стоящий у моих ног, признает меня, учитывая, что он видел меня голой, я надеваю маску непоколебимости и выталкиваю себя из-под болида.

Черт.

Он выглядит... превосходно. Несправедливо горячо.

Почему он выглядит так охренительно хорошо?

Это лишь все усложняет. Не то чтобы гипотетическая уродливость Каррика упростила бы ситуацию, ведь он по-прежнему оставался бы собой, а это то, что мне нравится больше всего — Каррик хорош не только внешне, но и по своей сути.

Ох, Иисусе. Прекрати. Прекрати сейчас же.

И не успеваю я опомниться, как воспеваю волнительность его голубых глаз.

Которые в этот самый момент сверкают, когда их взгляд устремлен на меня. На его лице непроницаемое выражение. Его волосы цвета грязный блонд в абсолютном беспорядке, словно он и не прикасался к ним с тех пор, как покинул кровать — ту самую, которую он делил со мной.

И теперь я не могу перестать думать обо мне и Каррике в постели.

Его наготе. Его гладкой загорелой коже. Этих шести кубиках. Этом огромном чл....

— Доброе утро, — говорит он, возвращая меня в чувство. Брови его приподняты, а в глазах мерцание, в значении которого невозможно ошибиться.

Он знает, где витают мои мысли.

Я незамедлительно вспыхиваю. Скрывая это, я бормочу:

— Доброе утро, — и поднимаюсь на ноги...

Мне нужно собраться, и побыстрее. В противном случае дядя Джон сразу же раскусит меня. Я веду себя так, что с тем же успехом могу написать о том, что у нас с Карриком был секс, перманентным маркером у себя на лице.

Я могу сделать это. Могу быть взрослой и вести себя так, словно ничего такого не произошло, ведь на самом деле это так. Просто теперь я знаю, как Каррик выглядит голым. И все.

О, господи.

— Твой болид готов. — Я сквозь усилие поднимаю глаза, и когда наши взгляды встречаются, я чувствую удар. Делая глубокий вдох, я глотаю. — У тебя не будет проблем. Теперь он работает исправно.

— Джон, есть минутка? — Это зовет Бен.

— Конечно. Я найду тебя перед гонкой. — Дядя Джон хлопает Каррика по плечу. Он идет к Бену, который находится на другой стороне гаража, оставляя нас с Карриком наедине.

Я наблюдаю за дядей. Когда я возвращаю взгляд к Каррику, то вижу, что он все еще смотрит на меня, но уже более напряженно.

Из-за этого мое сердце ускоряет свой ритм, а в мой живот безжалостно вторгается атакующий рой бабочек. Мне становится жарко, и назрел сильнейший порыв сбежать прочь.

— Итак, да... мне лучше, эм...

Я начинаю пятиться, но Каррик следует за мной.

— Андресса, — его голос звучит низко, — мы можем поговорить?

Как зрелому взрослому человеку, мне следует сказать: "Да, конечно, мы можем поговорить".

Печально, но сейчас я не чувствую себя зрелой, почему и веду себя как совершеннейшее дитя.

Я бормочу:

— Э... Сейчас не могу. Мне нужно, эм... помыть руки.

Я поднимаю испачканные руки в качестве доказательства, и прежде чем он успевает сказать хоть слово, я несусь оттуда так, словно моя задница в огне.

Сердце практически вырывается из груди к тому моменту, как я добираюсь до уборной.

Я останавливаюсь у раковины, мои руки трясутся.

Иисусе, какого черта со мной не так? Почему я не могу просто поговорить с ним?

Потому что ты боишься того, что он скажет.

Он скажет именно то, что должно быть сказано: прошлая ночь была одноразовым развлечением. Вот что мне следует сказать. Потому что так оно и было, и ничего больше.

Даже если бы я не была той, кто я есть, и могла бы быть с ним, это Каррик. У него не бывает подружек в отношениях. Он предпочитает одноразовый секс.

Я тру место в области груди, где возникло странное ощущение, заставившее меня дышать с трудом, чем лишь сильнее пачкаю рабочий комбинезон.

Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале.

Мне нужно вести себя соответственно возрасту и поговорить с ним. Я взрослая женщина. Я могу завести разговор с мужчиной, с которым прошлой ночью у меня был секс.

Мне неизбежно придется покончить с этим, чтобы мы с Карриком могли вернуться к нашим нормальным взаимоотношениям. Что бы это ни значило.

Решив, что поговорю с ним в следующий раз как увижу, я выдавливаю немного мыла на руки с чувством, что у меня есть новая цель. Я поворачиваю кран с горячей водой и отдраиваю свои руки от грязи. Как только я хватаюсь за бумажное полотенце, в моем кармане пиликает телефон, возвещая о пришедшем сообщении.

Вытираю руки, выбрасываю полотенце в урну, и достаю телефон из кармана комбинезона.

Каррик.

Сердце начинает биться сильнее.

К: Я не знаю, что за херь сейчас была, но нам нужно поговорить — сейчас же. Комната гонщиков. Две минуты.

Пальцы трясутся, когда я печатаю ответ.

Я: Ладно.

Снова смотрю на свое отражение в зеркале, пытаясь набраться смелости. Я произношу приободряющее напутствие.

— Ты можешь. Это будет просто. Каррик игрок. Он опытен в сексе на одну ночь. Вы оба взрослые люди. Ты можешь сделать это.

Делаю глубокий вдох. Покидаю уборную и иду в комнату Каррика.

Еще один глубокий вдох, прежде чем постучать в дверь.

— Войди, — слышится его грубый голос с другой стороны.

Руки дрожат, я делаю шаг внутрь, прежде чем закрыть за собой дверь.

Каррик прислонился к окну, руки его скрещены на груди, глаза не выражают ничего.

— Привет, — говорю я, мой голос звучит пискляво.

— Какого хрена происходит, Андресса?

— Что ты имеешь в виду?

— Я о том, — он перестает держать руки скрещенными, а сам выпрямляется, — что, во-первых, я проснулся в пустой постели. Спускаюсь в гараж, потому что нам нужно поговорить о прошлой ночи, а ты ведешь себя так, словно у меня какая-то гребаная смертельная болезнь, и убегаешь со всех ног.

— Я не убегала. Мне нужно было...

— Помыть руки. Ага, ты говорила. — Пальцами он потирает лоб, в его глазах проскальзывает нетерпение. — Не дури меня. Я знаю, когда меня избегают.

— Я не избегаю тебя. — Врушка. Вот лгунья.

Он одаривает меня взглядом, а затем вздыхает. Он поднимает руки, располагает их на затылке, и отклоняет голову так, что его глаза устремлены в потолок.

Я вижу, как изгибаются и напрягаются мышцы на его руках, и моментально вспоминаю, какими эти руки прошлой ночью были на мне — как эти руки напрягались рядом с моей головой, когда он был во мне. Эти вспышки воспоминаний оставили неприятное ощущение в моей груди.

— Я думал, мы прекрасно провели время прошлой ночью, — его голос смягчился, стал нежнее, взгляд снова устремился на меня, а руки упали и повисли по бокам от его тела.

Внезапно я почувствовала себя незащищенной. Я обхватываю себя руками и смотрю мимо него в окно, на городское небо за его спиной.

— Мы действительно отлично провели время...

— Но?

— Но... — я выдыхаю. — То была прошлая ночь... ну, а это сегодняшний день.

— Что это значит?

— Я имею в виду... Я не знаю, Каррик. — Опуская руки, я беспомощно пожимаю плечами. — Полагаю, это значит, что прошлая ночь прошла, и мы возвращаемся к тому, что у нас было.

Нечто, похожее на неверие, проскользнуло в его глазах.

— Ты отшиваешь меня.

— Я не отшиваю тебя. Просто... мы переспали, это было великолепно, но... это была прошлая ночь, а сегодня есть сегодня.