Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 4 - Сергей Евтушенко
Кулина быстро-быстро закивала в поддержку.
Мы редко когда обсуждали какую-то тему впятером, но сейчас был исключительный случай. До рассвета оставалось несколько часов, и за них хотелось бы обговорить как свежие, так и наболевшие темы. Даже Кулина ради такого дела оторвалась от готовки, только-только накормив голодных дракончиков. Ава и Ян, сперва изъявлявшие активное желание тоже принять участие в собрании, передумали после еды — и отправились дрыхнуть в мою спальню. Ничего, как только достроится «детская» или, как её обозвала Кулина, «драконятник», начнём постепенно переучивать. Не зря же столько частиц души в это дело было вбухано.
Первым делом по возвращению я сгонял через зеркало до мастерской и назад, прихватив с собой Адель. А, затем уже сама Адель, золото моё, сбегала во внутренний двор и принесла мне одежду. Хотя первым делом заглянула мне в глаза и на полном серьёзе заявила, что мне больше идёт без неё.
Луна громко расхохоталась и выразила полное согласие.
Моим последним на сегодня походом сквозь зеркала был молниеносный бросок до библиотеки. Литу я там не застал — скорее всего она всё ещё наводила порядок в подвале башни Вдохновения — но утащил составленную Альжалид брошюру. Та должна была пригодиться, и пригодиться конкретно.
Открытие центра управления и ведущих из него проходов неожиданно расширяло территорию замка, пусть и требовало определённых усилий для исследования. Но теперь исследовать можно было не наугад, а руководствуясь уцелевшими надписями. Расчистка проходов — дело не быстрое, и некоторые могли быть уничтожены с концами, но даже небольшая часть обещала большую награду.
Оставался только вопрос, кто всё это соорудил, когда и зачем. И для ответа требовалось основательно углубиться в прошлое, преодолев некоторые искусственные барьеры.
Скажу прямо — мало что меня так бесило в Полуночи, как установленные ей запреты для слуг. Большинство ценной информации оказалось закрыто под здоровенным ментальным замком с первых ночей моего пребывания в замке, но табу вредили даже в обычной бытовой беседе. Причём если многие косяки в устройстве моего домена можно было списать на пресловутую поломку, здесь я был уверен — эти правила Полночь придумала очень давно и свято соблюдала на протяжение веков, если не тысячелетий. И если я не хотел рисковать здоровьем и рассудком своих девушек, надо было очень осторожно нащупывать обходные пути.
— Дамы, — мягко сказал я, когда все устроились в оружейной, для чего в неё пришлось принести дополнительные стулья. — Насколько свободно вы готовы обсуждать прежних хозяев Полуночи?
— Я гото-ва, — мелодично отозвалась Адель.
— Вы уже поднимали эту тему, Вик, — сдержанно сказала Кас за себя, Луну и Кулину. — Наши уста скованы.
— Поднимал, было дело. Но теперь ситуация изменилась, и с вашего позволения мне бы хотелось проверить, нельзя ли частично снять табу. При малейших признаках недовольства замка — прекращаем эксперимент.
Все окружающие выразили согласие попробовать.
— Прекрасно. Адель, у тебя есть теория, почему Полночь запрещает говорить о моих предшественниках?
— Все они бы-ли. Незакон-ными. На много лет на-зад.
— На триста семьдесят, если верить одной джиннихе. Как по мне, так причина ни о чём — критиковать прежних хозяев следует за некомпетентность и злобу, а не чистоту крови. Но если теория верна, то можно сделать логический вывод: за обсуждение «законных» хозяев санкций не будет. Я начну: Бертрам фон Харген, проживал чуть больше тысячи лет назад, завоеватель, некромант и похититель драконьих яиц. Воспоминания, слухи, мнения?
Я опустил тот факт, что старина Бертрам был моей точной копией — или, скорее, наоборот. С этим делом можно будет разобраться попозже, в библиотеке.
Баньши, оборотень и слайм переглянулись, не сговариваясь.
— О нём упоминал недостойный гость, — медленно сказала Кас. — Но по одному лишь имени я бы его не узнала.
— В первый раз слышу, — пожала плечами Луна.
— Он… он однажды уничтожил целый мир! — пискнула Кулина, заставив всех обернуться на неё. — Небольшой, но целый мир. Проклял и высосал досуха!
В оружейной на несколько секунд воцарилась тишина. Даже я, знающий о титуле Бертрама, не мог толком осмыслить, как это — уничтожить мир? Допустим, не размером с Землю, а в десять, двадцать раз меньше, всё равно. Убить всех, кто там жил? Оставить лишь выжженную пустошь?
Слаймы умели передавать часть воспоминаний своим потомкам, поэтому в словах Кулины не стоило сомневаться. Она и раньше показывала мне то, что не знали другие девушки — сцены осады Полуночи, в том числе разрушительную атаку Эргалис. Тогда табу, кстати, удалось обойти, но очень изобретательным способом, который был скорее одноразовым и точно не подходил для собрания. В любом случае, если Кулина говорила, что мой далёкий предок разрушил минимум один мир, то именно это и произошло.
Но сколь бы ни были ужасны преступления Бертрама фон Харгена, обсуждение его персоны в нашем узком кругу Полночь явно не волновало. Никто не кашлял кровью, не гасли факелы, Жнец не пытался обозначить своё присутствие. Отлично. В любом случае, «ненасытный зверь, пожирающий миры» был нужен только для отправной точки. Там, где упоминалась фамилия «фон Харген» табу Полуночи не действовало.
— Кас?
— Да?
— Прости за прямой вопрос, сколько лет ты служишь кастеляном?
— На прямой вопрос — прямой ответ, — спокойно сказала леди-призрак. — Три столетия.
— Луна? Кулина?
— Чуть меньше ста, — прикинула оружейница.
— Тридцать! Но первое воспоминание — на пять тысяч лет назад!
Кулина вновь заставила всех обернуться. Пять тысяч лет? Это чуть меньше, чем вся история цивилизации на Земле!
— Если не секрет… что за воспоминание? — не выдержал я.
— Конечно не секрет, — гордо сказала кухарка. — Я рождаюсь, выползая из жижи в материнской купели! Вокруг очень сыро, я хочу есть, но для меня и моих сестёр заготовлена замечательная полуразложившаяся туша лося…
Пожалуй, мы слишком сильно отклонились от темы.
— Вернёмся к династии фон Харген. Кто-нибудь знает о последнем её представителе, что правил замком триста семьдесят лет назад?
— Я что-то о нём читала, — сказала Луна. — Но немного. Мол, жил недолго, ушёл молодым.
Я сверился с записями Альжалид на последней странице, и убедился в её правоте. Хельмут фон Харген правил Полуночью всего три года, и добавил к своему титулу лишь «очищающий и милосердный». Во мне тут же родилось сочувствие к предку, которого я никак не мог узнать. Но всё же —
