Георгий Смородинский - Семнадцатое обновление
Любой НПС или босс, атакует того, кто находится первым в его агро-листе — списке ненависти этого игрового персонажа. Ненависть вызывается особыми ударами танка, размером наносимого монстру урона, лечением и другими действиями. В каждом НПС или боссе заложена определенная модель поведения в бою, как правило, разбитая на фазы, сам он управляется, несколькими искусственными интеллектами, которые действуют в своих рамках. Каррига в Ламорне, к примеру, просто хотела смыться и автоматически атаковала меня, как самое слабое звено, не обращая внимание на то, что маг зарядил ей молнией в бок. Есть и более хитрые НПС. Но в основном, любой бой сводится к тому, чтобы танк удержал босса на себе специальными приемами, ДД этого босса продамажили, а хилеры отлечили весь рейд.
Если, по какой-то причине танк не удерживает агро, босс срывается и начинает, как говорят игроки «гулять по рейду», уничтожая слабо защищенных лекарей и дд. В итоге, с большой вероятностью случается вайп от английского wipe — понятие, обозначающее смерть всего рейда.
Народ, через какое — то время поднимается на ближайшем кладбище, и начинаются разборки — танк материт сорвавших с него агро ДД, те в свою очередь матерят безрукого танка, хилеры, в свою очередь и танка и ДД, просто так, за компанию. На рейд снова навешиваются баффы и снова в бой.
Мне же, с моим смешным уровнем, просто невозможно сорвать это самое агро ни с одного из охраняющих караван легионеров или возниц, слишком несоизмерим наносимый нами урон.
— Всем спешиться и в центр! Ильсан, лечи, я возьму на себя шавку! — Лирак, пнув бока своего ящера, подал его вперед, проскочил перед мордами наших яков, которые повинуясь окрику, и хлысту Харна вплотную приблизились к впереди стоящему фургону. Демон спрыгнул на землю и, сдернув со спины щит, обнажил меч. Со всех сторон к нему, на ходу принимая боевую форму, подтягивались легионеры десятка.
Раздались хлопки тетивы, и в сторону нападающих полетела оперенная смерть. Два воргена покатились по земле, и тут Стая завыла. Заунывный противный звук, казалось, проник в каждую клетку моего мозга, я увидел, как сморщился посылающий стрелы в воргенов Риох. Рядом громко выматерился Харн, а затем раздался лязг железа, свист рассекаемого сталью воздуха и утробное рычание — легионеры, выстроив некое подобие клина, прикрывшись щитами, приняли на себя основной удар стаи. Рев крики мат, визг раненых зверей слились для меня в единую мешанину звуков. Возничие, сохранившие прежний вид, и успевшие выпустить по набегающим полуволкам, каждый не более пяти стрел, теперь расстреливали тварей практически в упор.
К нашей повозке прорвались четыре воргена. Один из них, с всхлипом рухнул на траву, с двумя стрелами в загривке, трое других попытались запрыгнуть на повозку и одному это удалось. Харн с Риохом обнажив мечи, встретили тварь еще в полете, однако охотники — плохие бойцы ближнего боя, и индикатор жизни воргена уменьшился максимум на треть, он взвыл и мощным ударом, выкинул Харна из повозки в лапы двух своих соплеменников. И тут, наконец, в бой включился я.
Язык пламени и через секунду ледяной клинок огненным и льдистыми росчерками, выбили из воргена чуть больше полутора тысяч очков жизни, из его пятидесяти. Неплохо! Но как же он воняет, поморщился я, продолжая наносить удары, разрывающие в клочья его кожаный доспех. Снизу что-то кричал Харн, отбиваясь сразу от двоих, полоска его жизни ушла в желтый сектор. Риоху тоже приходилось неслабо. Наконец мне подфартило. На очередном ледяном клинке сработала заморозка, и ворген, от ушей до кончика хвоста на пять секунд превратился в ледяную статую.
Риох спрыгнув с фургона, поспешил на помощь отцу. Мгновенно выхватив лук, он в упор расстрелял нападавших на Харна полуволков, а я все-таки добил того, что изображал из себя снеговика. Причем последними ударами я, наконец, разрубил броню вместе с коричневой шерстью, и заодно перерубил ребра, — неприятное зрелище.
Я отошел в сторону от лужи, разливающейся по дну фургона крови, и осмотрелся. Перед повозками красноглазый вожак, громко рыча, атаковал закрывающегося щитом и больно огрызающегося Лирака. Несколько легионеров, вместе с ящером командира каравана атаковали чудовище с боков. Ильсан, так и, оставшись стоять в своем фургоне, периодически вскидывал вверх руки, с которых срывалось зеленоватое сияние, остальные добивали немногих все еще огрызающихся воргенов. Перед повозкой, с разорванным горлом, билась в агонии лошадь. Чуть в стороне Риох склонился над сидящим на земле отцом, пытаясь перевязать его раны.
В моей крови вовсю бурлил адреналин, желая продолжения банкета. Я телепортировался к вожаку и стал помогать легионерам рубить воющую тварь. Восемь миллионов очков хп. Охренеть, — и это только оставшаяся треть жизни. Какие-то сизые ошметки под ногами, жутко воняло псиной, и кровью. Пару раз волк сбивал меня с ног задевая корпусом, когда я не успевал отпрыгивать в сторону, один раз в суматохе меня с ног сбил ящер Лирака.
Я и сам вошел в раж, и, потеряв всякое чувство реальности рубил и рубил, поднимался и снова рубил, когда закончилась энергия, я выпил бутылку и снова — язык пламени, ледяной клинок….
Внезапно на десяти процентах жизни, монстр вскинул голову и завыл. Да так, что все предыдущие завывания, в сравнении с этим воем, показались песенками на утреннике в детском саду, в сравнении с какой-нибудь композицией в стиле хеви-металл.
— Все в стороны, — услышал я откуда-то издалека крик командира каравана, — лучники, добиваем.
И едва я отскочил прыжком на двадцать метров в сторону, из боков монстра выскочили черные шипы, и он, похожий на какого — то безумного ежа закрутился на месте. Охотники расстреливали босса с безопасного расстояния, с противным хрустом загоняя в него стрелу за стрелой, Ильсан держал здоровье танкующего Лирака на максимуме, а я и легионеры просто стояли в стороне и смотрели. Ящер Лирака, не успевший вовремя отбежать, сейчас стоял рядом со мной и, тяжело дыша, длинным розовым языком зализывал свой разорванный шипами бок. Полоска его жизни опустилась до половины — ничего страшного — до свадьбы заживет, или что там у этих ящериц вместо свадьбы. Наконец, с предсмертным хрипом истыканная стрелами тварь повалилась на землю.
Никакого опыта я разумеется не получил, никто не принимал меня в рейд. Ведь для того чтобы получить опыт, нужно чтобы или ты лично или твоя группа (рейд) нанес боссу больше всего урона из всех тех, кто этот урон наносит. Вот так, первый бой, в котором я реально поучаствовал, не принес мне ни лута, ни опыта. Впрочем, я совершенно не расстраивался. Радовало то, что начало положено. А вот то, что я, на какое-то время, в бою, потерял ощущение реальности, когда меня с головой захлестнула волна адреналиновой ярости, немного меня беспокоило. Я раньше никогда за собой такого не наблюдал.
Усталость накатила внезапно. «Да что же так больно!» — сморщился я и сел на землю, — глянул на полоску своих хп — чуть больше двух третей, и когда меня зацепило? Матерясь сквозь зубы, я потянулся к мензурке с зельем лечения, но Ильсан меня опередил. Прохладная волна свежести прокатилась по телу, смывая боль и усталость, и я поднялся с земли, ухватившись за протянутую руку.
— А ты точно маг, Криан? — задумчиво глядя на меня покачал головой хилер. Да и на светлого ты не сильно похож, вон как боль заблокировал, хотя и читал я, что не только мы так умеем.
Угу, заблокировал. У меня просто 33 % к стойкости, но не говорить же об этом НПС. Хотя вырисовывается то, что потеря одной трети очков жизни на длительное время вполне терпима. В бою вообще почти не заметно. Интересно, когда наступает предел? И что будет, когда он наступит? Меня скрутит от болевого шока или просто потеряю сознание. Как-то не хочется экспериментировать с этим — никогда не был мазохистом и начинать что-то не тянет.
— Как понять, заблокировал боль? — спросил я мага. Надо же что-то спросить — он явно ждал ответа.
— Так же как хартога, которой сломали лапу. Она просто отключает эту лапу из нервной системы, пока та не заживет. Ты же не в нашем отряде, вот я тебя и не лечил, просто не видел. А ты ничего — молодец, перетерпел.
Я не знал, кто такая эта хартога, но общий смысл понял. Может поэтому меня накрыло и дело не в 33 % стойкости? Нет, вряд ли.
Я оглянулся по сторонам. Негромко переговаривающиеся между собой легионеры занимались мародеркой. Охотники споро сдирали шкуру с красноглазого волка, кто никогда не присутствовал при таком действе, не поймет, почему меня чуть не вывернуло наизнанку. Окровавленная туша и мужики с ножами по локоть в крови. Обычные жители средневековья — поймали, грохнули, ободрали. Надеюсь, волчатину жрать мы не станем? Хорошо хоть воргенов не обдирают, а то меня точно стошнит. Вот странно, в туалет сходить нельзя, а блевать тут — сколько угодно. Я поблагодарил мага и направился в сторону своего фургона, подальше от всех этих охотничьих, мать его, запахов. Поскользнулся по дороге, на чьих-то кишках, опять еле удержался, достал флягу и изрядно отхлебнул. Фу, вроде полегчало.
