Проект: Граф Брюс #1 - Виталий Сергеевич Останин
— Настя, не дави, — попросил я. Помолчал немного, подумал, что сейчас, наверное, выгляжу в её глазах, как человек, который банально набивает себе цену. И решил немного приподоткрыть карты. — Вчера кое-что произошло. Нечто очень плохое. Есть основания считать, что моей жизни в ближайшее время будут угрожать могущественные люди. С некоторым даже шансом на успех. Поэтому я и раздумываю до сих пор над твоим предложением. Не потому, что хочу из тебя условия получше выбить. А лишь потому, что опасаюсь, как бы и ты не стала целью этих людей.
— Каких ещё людей? — тут же нахмурилась Строева. — Папенька уже Дерябиных, что ли, подключил? А как про наш сговор прознал?
Это она про кого? А, Дерябины! Род, который покровительствует Строевым. Тоже мне угроза!
— Нет, Настя, не патрона твоего отца. Это вообще мелочь, про которую я даже не думал. Те, кто мне угрожают, уровней на несколько повыше. А большего, прости, я тебе сказать не могу.
— А ты сейчас не брешешь?
— Что за тон, Настасья Филипповна!
— Нет, ну просто вчера всё нормально было, а сегодня какие-то могущественные люди появились! Странно всё это.
— Добро пожаловать в гостеприимный мир аристократов! — рассмеялся я. — Так оно у нас и бывает. Ты всё ещё хочешь под моё уютное крылышко?
— А знаешь — хочу! — вздёрнула подбородок одноклассница. — Уж не знаю, правду ты сейчас говоришь или за нос меня решил поводить, но если сейчас откажусь — можно хоронить все мои мечты.
— Подходящих дворян больше не осталось?
— Дурак!
Второй день мы с ней активно общались — раз так в десять активнее, чем за всё время совместной учёбы — и я стал ловить себя на мысли, что Строева мне нравится. Не в том смысле… То есть, и в том тоже, но больше характером. Живая такая, смелая. Нет в ней подхалимажа мещанского, который особенно ярко проявляется при их общении с дворянами. И мечта есть. Всё, как я люблю, короче.
— Если ты не боишься, то и я согласен. — решился тогда я. — Только есть ещё один момент, который мне нужно проговорить перед тем, как мы по рукам ударим.
— Да что ж такое-то! — закатила глаза девушка. — Сейчас ты скажешь, что бастард?
— Не совсем, — хмыкнул я. — Ты же в курсе моей истории, да? Неизлечимая болезнь, чудесное исцеление и всё такое?
— Ну, да. — Строева быстро отвела глаза. Никому не нравится, когда разговор переходит в эту плоскость.
— То, что я тебе сейчас скажу, ты к этому, пожалуйста, отнесись со всей серьёзностью. Я не знаю, что именно меня спасло, и почему я выжил, хотя должен был умереть. Но теперь я полон решимости долг этот отдать. К тому говорю, чтобы ты понимала — часть денег я буду у тебя брать не под проекты, направленные на укрепление нашего союза, а просто на благотворительность. И сам планирую работать волонтёром в больницах.
Надо же мне как-то легализировать свою истинную деятельность! Денег на которую мне пока брать больше неоткуда.
Девушка удивлённо заморгала, и некоторое время рассматривала меня так, будто впервые увидела. Затем стремительно перегнулась через стол и клюнула губами в щеку.
— Чего это ты? — от неожиданности я даже замер. Не то чтобы девушки меня раньше не целовали, но вот так — никогда. Кровь сразу забурлила — ох уж этот гормональный фон шестнадцатилетнего!
— Да просто… — загадочно улыбнулась она. — Удивил ты меня, вот и всё. Не думала, что ты такой. Считала обычным аристо.
И не дав мне ничего сказать, резко поднялась и пошла прочь. Её свита тут последовала за ней.
— Какой — «такой»? — себе под нос пробурчал я. — Нормальный, что ли?
Но щеку потёр. Мелочь, а приятно.
.26
А у дверей дома меня уже поджидала другая девчонка. Моего возраста, незнакомая, но почему-то в нашей школьной форме. Приталенный пиджачок коричневого цвета, аккуратный синий галстук-бант на шее и того же цвета юбка, которая, правда, была короче принятой нормы ладони на две. Японка, что характерно. Никогда её раньше не видел. В смысле, не японских девушек своего возраста — их так-то полно в столице, а вот эту конкретную.
— Привет! — жизнерадостно улыбнулась гостья и быстро-быстро помахала правой ладошкой. — Меня зовут Кикути Ринко, но ты можешь называть меня Рин-рин! Я теперь буду жить с тобой!
От такого заявления крепко офигел бы и более сдержанный, чем я человек. Нет, я не ханжа, и девочка вполне себе симпатичная, но вот так с ходу? Плюс недавние события заставляли держаться настороже со всеми незнакомцами. А вдруг она одна из убийц, которых послали за дедом и мной?
Хотя, конечно, ханьцы никогда бы не наняли для этой цели японку, точнее, японка никогда не стала бы работать на ханьцев. С другой же стороны, наёмники национальности не имеют и служат только одному богу — деньгам. Так что могла и японка работать на ханьцев.
Чёрт, да о чём я вообще? Ей же лет шестнадцать на вид! И форма нашей школы. Если, конечно, это не умелая маскировка…
— Ты кто такая? — очень хотелось сделать шаг назад и призвать «ядро». Просто на всякий случай.
— Я же говорю! Кикути Ринко! Рин-рин!
Уровень её жизнерадостности зашкаливал за все разумные нормы. Девчонка вела себя словно веселящего газа надышалась, и сейчас любила весь мир вокруг. Причем, искренне!
А ещё, говоря, она шла ко мне. Вприпрыжку — никогда не видел, чтобы девочки в реальности так двигались. От этого даже жутко немного стало.
— Стой на месте! — приказал я.
— Но как я тогда отдам тебе письмо? — нахмурилась японка. Однако послушно остановилась.
— Какое ещё письмо? — теперь и я брови свёл.
— От твоего деда, конечно же! — вновь озарила она мир улыбкой. — Я разве не сказала?
— Нет, блин! Не сказала!
Девушка действительно держала в руках конверт. Точнее, в одной руке. А другой демонстрировала массивный перстень. Очень знакомый перстень. Так, погодите-ка, это что, дедовская печатка?
— Откуда он у тебя? — указывая на кольцо, спросил я.
— Ты что, Ром-ром, совсем меня не слушал? — обиженно надула губки гостья. — Я же тебе сказала —
