Пограничье - Надежда Храмушина
— А дальше? Что я буду у Шифина делать, что ему говорить?
— Сначала он попытается узнать, кто ты и зачем тебе Татьяна. А так как ты сама не знаешь, зачем клану Великой Чёрной Брутхи нужна Татьяна, которая не может ни колдовать, ни лечить, то и ответ у тебя будет такой туманный, что ты его этим только запутаешь. Он попытается тебя читать, но не сможет, я закрыла тебя. Потом он будет тебя уговаривать у него остаться, служить ему. Слушай его, спорь, не соглашайся. От Рады, от её морока, тебе твой оберег поможет, ты его в кармане держи, и в волосы не завязывай, чтобы его никто не видел. Когда он поймёт, что тебя не уговорить, он тебя попытается запугать. Можешь сжечь что-нибудь, или кого-нибудь, ты ведь уже умеешь это делать. Он попритихнет на время. И ещё, если птицы над домом поднимутся, жги их. Всех сожги. Это его глаза. Они поднимутся, если меня почуют раньше, чем я смогу их заморочить. А это нельзя. Мне время надо. Завтрашняя ночь всех святых для Него очень важная. А чёрная месса в такую ночь особенная, только раз в год такая бывает. А у него годов этих совсем не осталось. Он ведь хочет стать бессмертным, и цену готов за это заплатить непомерно высокую. Он вызовет своего хозяина из его чёртовой преисподни, чтобы купить у него себе ещё время, а этого нельзя допустить.
Феломена наклонилась над Таней и зашептала. У меня пробежала дрожь по пальцам и заложило уши. Я села на лавку. Было такое впечатление, будто весь мир гудит и переворачивается с ног на голову. Таня под пледом резко вздрагивала. Феломена распрямилась, закинула Таню пледом с головой, и обернулась ко мне. Нет, это уже не Феломена. Ко мне обернулась Татьяна. Она прошла к сундукам, открыла верхний, и достала чёрное платье. Потом скинула с себя кофту с длинной юбкой, и надела это платье. Движения у неё были какие-то неуверенные, угловатые. Она два раза прошлась по комнате, снова подошла к Татьяне, и провела над ней левой рукой, задержала руку над её головой, и при этом говорила, отчётливо произнося каждое слово:
«Забираю время оставляю свет
Оберегаю порчу не подпускаю
Те что исполнены при бледной луне
При первой и последней звезде
Храню тебя Чтобы не ходило зло
Ни близко ни далёко,
Ни над тобой ни под тобой
Ты птица спящая я летящая
Выйду прямо на свет
Из-под чёрной земли восстану
Духом своим воспряну
Силою прежнею исполнюсь
Ключ замок
Слово моё лепко
Дело моё крепко»
И по мере того, как она говорила, голос её преображался, и уже слышен был девичий нежный голос, а не уверенный и строгий голос Феломены. Она скрестила свои руки на груди, подняла голову вверх и проговорила:
«Завяжи крепко
Направи стезёю
Как сказала
Так и стало»
Над головой у Феломены закружился лёгкий дымок, он всё уплотнялся и уплотнялся, и уже свился в серую тонкую верёвку. Она подхватила её и завязала ею свои волосы.
— Ну вот, мы готовы. Пока доберёмся до поселения, я уже привыкну к новому телу. Встань рядом со мной.
Она сотворила знак, и мы вышагнули на небольшом пригорке, посреди густого леса. Феломена схватилась за мою руку и зашаталась, побледнев. Увидев моё испуганное лицо, она зашептала:
— Ничего, ничего. Что ты хочешь от покойницы! Я же воздухом не дышала уже полгода.
Она присела прямо на пригорок, где стояла, а я подошла к поваленной берёзе и села на её мягкий ствол, уже заросший мхом. Прямо над нами стучал дятел, и я подняла голову к серому осеннему небу. Как там будет в поселении? И сможем ли мы вдвоём выстоять против колдуна с его ведьмами? В душе у меня была тревога, какая я помощница Феломене? Хотя и в рядах Шифина не всё так прекрасно, не все готовы за него и в огонь и в воду. И как там Сакатов? Не видел он никогда ведьм! Вот и сбылась мечта. Теперь вообще никогда не женится, в каждой женщине ведьму будет видеть. Лишь бы его оттуда живым да здоровым вытащить.
Феломена поднялась, и мы пошли с ней между деревьями, подальше от этого места. Мы сначала шли медленно, Феломена часто останавливалась и переводила дух, особенно если мы поднимались в горку. Но потом молодой Танин организм взял своё, и походка у Феломены стала пружинистой и лёгкой, и теперь уже я за ней еле поспевала. Феломена по пути срывала старую траву, сосновые иголки, и жадно их нюхала. Соскучилась по лесу. Мы вышли на широкое поле. Далеко за ним виднелся ещё один лес, еловый.
— Вот там и кинем соль. — Сказала Феломена.
На поле ветер был сильнее, чем в лесу, поэтому казалось намного холоднее. И я подумала, что очень странно, Феломена идёт в одном тонком платье и не мёрзнет. И Таня говорила, что в домах у ведьм нет печек, они не мёрзнут. Спрашивать её не стала, зачем лишний раз напоминать человеку, что она ведьма.
Когда мы дошли до края леса, Феломена достала солонку, и прежде чем высыпать соль, сказала мне:
— Оля, не дрожи ты так. Всё будет хорошо. Тебе нужно только продержаться до того времени, когда всё внимание их будет сосредоточено на мне, а это часа два. И помни, ты сейчас можешь защищаться от них. Кого огнём вспугнёшь, на кого верёвку накинешь. Если совсем туго будет, отойди в сторону и отведи глаза их от себя. Готова?
Она взяла меня за руку, и высыпала соль нам под ноги. Мы перешагнули через неё и оказались у высоких ворот. Нас не переместили в поселение. Нас переместили снаружи к закрытым воротам. Я хотела постучать в ворота, но над нами захлопали крылья, и в свинцовом небе закружились большие чёрные птицы. Я больше не боялась, даже не волновалась. Я держала Феломену за руку, и чувствовала себя настоящей колдуньей, готовой сразиться даже с
