Васильев В.В - Подвалы кантовской метафизики
Вернувшись к тексту первого издания "Критики", мы увидим, что эта гипотеза подтверждается. В самом деле, говоря в дедукции "сверху" о подчиненном трансцендентальному единству апперцепции чистом синтезе воображения, Кант замечает, что "синтез многообразного в воображении мы называем трансцендентальным, если он a priori направлен без различия созерцаний (ohne Unterschied der Anschauungen) исключительно на связь многообразного" (А 118). Вполне вероятно, что Кант хочет этим сказать, что подобный синтез значим для всех возможных разновидностей чувственных созерцаний, т.е. для созерцания вообще. Это предположение усиливается тем, что в уже упоминавшемся наброске дедукции начала 1780 года Кант тоже связывает трансцендентальную функцию воображения с "предметами вообще" (XXIII: 18).
С другой стороны, в дедукции "снизу" Кант имеет дело с синтезами схватывания и воспроизведения, которые неразрывно связаны с временем как формой нашего чувственного созерцания (см. А 120-121, 98-102). Возможно, что рассмотрение этих синтезов в дедукции "снизу", в первую очередь, должно было подчеркнуть, что речь в этой части дедукции идет о доказательстве необходимого отношения категорий к предметам нашего чувственного созерцания - после того, как в дедукции "сверху" было показано подобное отношение этих понятий рассудка к предметам (чувственного) созерцания вообще.
Между тем, мы видели, что Канту, по сути, не удалось органично вписать экспликацию синтезов схватывания и репродукции в доказательную часть дедукции "снизу", в результате чего эта часть оказалась практически неотличимой от соответствующих положений дедукции "сверху". Во втором издании "Критики", проведя резкую границу между "созерцанием вообще" и "нашим чувственным созерцанием" - при том, что сами термины в сходном контексте эпизодически встречаются и в первом издании (см. А 79, 286 / В 105, 342) - Кант смог значительно прояснить соотношение двух стадий дедукции, в частности, четко обозначить место синтеза схватывания на ее завершающем этапе.
Вообще, новый вариант различения позволил Канту точнее определить функции всех эмпирических синтезов. "Синтез рекогниции" (хотя сам термин во втором издании "Критики" не употребляется) вписался в аргументацию начальной стадии дедукции (при том, что его роль нам пока совершенно не ясна), а подробное рассмотрение эмпирического синтеза воспроизведения оказалось попросту излишним (см. В 152).
Основные комментаторские задачи решены. Теперь мы вернемся к самому различению двух стадий дедукции и разберем некоторые вопросы, ранее ускользнувшие от внимания.
Прежде всего, почему Кант не переходит сразу от созерцания вообще к нашим формам созерцания, а подробно прописывает этот переход? - Потому что Канту важно не только констатировать значимость категорий для пространственных и временных представлений, но и выявить различные уровни наших познавательных способностей, в частности, показать место эмпирического продуктивного синтеза воображения. Вторая стадия дедукции совмещает обе эти задачи.
Далее. Мы установили, что, по мнению Канта, необходимость различения двух стадий дедукции вызвана тем, что категории возникают независимо от чувственности и поэтому, если они должны иметь объективную значимость, то они будут значимы для любой формы чувственного созерцания. Дедукция категорий, следовательно, должна показать и необходимое отношение категорий к предметам чувственного созерцания вообще, и такое же отношение к предметам нашего чувственного созерцания, распадаясь тем самым на две стадии.
Ранее также было отмечено, что к выводу о необходимости вычленения двух стадий дедукции Кант пришел на самых поздних этапах работы над первым изданием "Критики чистого разума"
Если учесть, что первый вариант полной субъективной дедукции был создан Кантом за шесть лет до выхода "Критики", может возникнуть несколько вопросов. Почему Кант далеко не сразу выделил две стадии дедукции? Не было ли моментов, сдерживающих указанное различение? Что послужило поводом для него? Но главный, пожалуй, вопрос связан с некоторой неясностью предлагаемого Кантом обоснования необходимости выделения двух стадий дедукции. Почему Кант считает, что если категории возникают независимо от чувственности и имеют объективную значимость, то они обязательно должны быть значимы для предметов любых форм чувственного созерцания? Другими словами, что противоречивого в утверждении, что категории имеют нечувственное происхождение и тем не менее по каким-то причинам объективно значимы только для предметов некоторых форм чувственного созерцания, или даже одной подобной формы (17
)?
Ответ на этот важнейший вопрос прямо вытекает из особенностей позиции Канта, занимаемой им незадолго до выхода первого издания "Критики".
Определить же эту позицию помогает то обстоятельство, что ее изменение, т.е. признание Кантом необходимости выделения двух стадий дедукции, произошло буквально в процессе работы над окончательным вариантом "Критики", так что некоторые положения первого издания этой работы в той или иной степени отражают устаревшие взгляды Канта.
Но прежде чем выявить следы старых установок Канта в первом издании "Критики", имеет смысл обратиться к первому кантовскому варианту полной субъективной дедукции, созданному в 1775 году, и попытаться угадать возможные пути исследований Канта в последующие годы.
Небольшое предисловие. То, что 1775 год занимает особое место в "десятилетии молчания" Канта, мы знаем из его письма к М.Герцу от 24 ноября 1776 года, в котором Кант сообщает, что "прошлым летом .. преодолел последние препятствия". Сохранилось значительное количество черновых набросков Канта весны-лета 1775 года (их общий объем - более одного печатного листа). Впервые эти тексты, известные в кантоведении под именем "Дуйсбургского наследия", были опубликованы Р.Райком в 1887 году (впоследствии они вошли в 17 том Академического издания сочинений Канта, где "Дуйсбургскому наследию" соответствуют "Размышления" 4674 4684).
Эти тематически связанные (при полной композиционной разрозненности) фрагменты необычайно важны для понимания генезиса кантовского критицизма и самой стилистики философствования Канта.
Наиболее интересным и вместе с тем неожиданным представляется то, что первоначальное решение главной проблемы критицизма было дано Кантом на языке, близком к алгебраическому. В середине семидесятых годов Кант увлечен поисками "трансцендентальных алгоритмов" (см. XVIII: 34). В текстах "Дуйсбургского наследия" мы как раз и обнаруживаем настойчивые попытки построения своего рода универсальной формулы истины. Все разновидности истинных суждений могут быть, по Канту, исчерпаны различными комбинациями трех символов: a, b, x. Их общие значения таковы. A - действие полагания представлений (схватывание или понятие). B - спецификация этого действия (экспонент или предикат, в частном случае: категория). X предмет или место расположения представлений в душе (пространство, время). Кант выделяет четыре группы случаев.
1) B извлекается из A. X "отпадает". Этот тип отношений исчерпывает аналитические суждения. Вырожденный случай (XVII: 645, 653-654, 662).
2) B и A "встречаются" в предмете опыта - X. Данный случай характеризует апостериорные синтетические суждения (XVII: 645, 655).
3) B выявляется в результате конкретизации априорного созерцания X, благодаря которому его связь с понятием A дает возможность для многообразных априорных синтетических суждений, основанных на созерцаниях (XVII: 644, 645, 655).
4) B оказывается "всеобщей функцией мышления", необходимой для того, чтобы представления были схвачены (A), т.е. отнесены к Я, во времени (X). Подлинным субстратом необходимой связи A и B (категории) оказывается сам субъект (см. XVII: 643, 644, 645-646, 647, 648, 651, 652, 653, 655, 656, 658, 659, 660, 664). Этот случай разбирается Кантом в контексте "экспозиции явлений" (именно так Кант называет дедукцию категорий в 1775 г.) и исчерпывает самую важную для него рубрику суждений дискурсивные основоположения метафизики. Здесь - кульминация всех кантовских исследований середины семидесятых годов.
Пока мы не будем выяснять всех деталей кантовской аргументации в четвертом случае, а лишь обозначим ее общие контуры. На первый план в рукописных набросках дедукции 1775 года выдвигается понятие апперцепции. Кант трактует апперцепцию как "созерцание... себя самого" (XVII: 651), т.е. как самосознание, сопровождающееся сознанием полагаемых в душе представлений (XVII: 647). Он добавляет, что "условием всякой апперцепции является единство мыслящего субъекта" (XVII: 651), и что ни одно "ощущение", которое не сопровождается сознанием, не может быть представлено относящимся к субъекту (XVII: 656). Всякое осознанное явление, или восприятие (XVII: 664), напротив, имеет необходимое отношение к единству субъекта и "подчинено, следовательно, таким условиям, посредством которых возможно единство представлений" (XVII: 660). Кант называет эти условия "функциями апперцепции" (XVII: 656), сводя их в конечном счете к трем "рассудочным рубрикам" (категориям) - субстанции, причине и взаимодействию (XVII: 645, 646, 647, 648, 649, 656), которые являются одновременно условиями мышления о предметах опыта и "моментами возникновения" представлений в душе (XVII: 664). В итоге получается, что "схватывание" явлений в восприятии с необходимостью подчинено упомянутым категориям (см. XVII: 656, 646-647).
