Златан огорчениях. - Я — Златан
Ты прав. Но...
Hy что еще тебе надо? Я подумал, он опять попытается на- пасть.
Думаешь, что ты весь из себя крутой, да?
Ты о чем?
Думаешь, что можешь удивить меня часами, курткой, «Пор- ше». Знаешь, что-то вообще не впечатляет. Это так...нелепо.
Ок-ок, нелепо так нелепо.
Ты хочешь быть кем: лучшим в мире, или тем, кто до хрена зарабатывает и ходит по улице во всем этом?
Лучшим в мире!
Отлично! Потому что если ты хочешь быть лучшим в мире, то ты много чего еще добьешься. А если это все ради денег, то ни- чего этого не будет, понимаешь?
Понимаю.
Обмозгуй это, и свяжись со мной потом, — сказал он, и встреча была закончена.
Я вышел из отеля с мыслями, мол, подумаю об этом потом. Я по-прежнему могу быть крутым и заставить его ждать. Но нет. Я даже до машины не дошел, а мне уже хотелось позвонить. Что я и сделал.
Слушай, я не могу ждать, хочу работать с тобой прямо сей- час.
Он притих. И потом ответил:
Hy ладно. Но если хочешь работать со мной, то делай, как я тебе скажу.
Да, хорошо.
Ты продашь свои машины, свои часы и начнешь трени- роваться в три раза усерднее. Потому что твоя статистика — дерьмо.
«Твоя статистика — дерьмо»! Я должен был сразу послать его к чертям. Продать машины? А они-то ему чем не угодили? Далеко- вато он зашел, однако. Но... он ведь был прав, разве нет? Я отдал ему свой «Порше Турбо». Не для того, чтобы казаться послушным мальчиком, а просто, чтобы избавиться от нее. Я бы убился на этой машине. Но на этом дело не остановилось.
Я начал ездить на чертовски скучной клубной машине, «Фиат Стило», и снял золотые часы. Вместо них нацепил ужасные часы Nike. И вновь ходил в тренировочном костюме. Трудное время на- стало. Я начал тренироваться, как сумасшедший. Я доводил себя и он начинал, уже сотрудничая со знаменитостями. В 1993 году он поспособствовал трансферу Бергкампа в «Интер», а в 2001 году помог Недведу перейти в «Ювентус» за 41 миллион евро.
Крутым он еще не был, но говорили, что его репутация на подъеме. Он везде мог найти лазейки, какие-то обходные пути. Мне это нравилось. Я не хотел опять быть паинькой. Я хотел полу- чить хороший контракт. Поэтому я решил впечатлить этого Мино. Когда Тейс назначил встречу в гостинице «Окура» в Амстердаме, я надел свою крутую коричневую кожаную куртку от Gucci. Я уже не хотел быть придурком в спортивных штанах и, конечно, не хо- тел, чтобы меня снова надули. Я надел золотые часы и поехал туда на «Порше», который припарковал снаружи.
Захожу я, значит, в «Окуру». Вот это отель! Он расположен ря- дом с отелем «Амстел канал», роскошен до невозможности! Я по- думал: ну вот оно, надо держаться крутым. Пошел в суши-бар, ведь там мы забронировали столик. Я не знал, какого мне челове- ка ожидать. Возможно, он будет в крутом полосатом костюме, и с золотыми часами покруче моих.
И что это за хрен появился? Парень в джинсах, в футболке Nike. И еще и с пузом. Вылитый мафиози из «Клана Сопрано».
И этот Санта Клаус — агент? Плюс ко всему, когда мы сдела- ли заказ, что вы думаете? Думаете, что мы взяли немного суши с авокадо и креветок? Мы заказали еды, которой хватило бы и на пятерых. И он просто стал запихивать в себя все это. Но потом мы начали разговор, и он сразу же начал с дела. Никакой элегантной фигни, никакой пыли в глаза, я это сразу понял. И сказал себе: это хорошо, я хочу работать с этим парнем. Думаем-фп мы одинаково. Я уже готовился пожать ему руку и начать сотрудничество.
Но знаете, что этот самодовольный ублюдок сделал? Он выта- щил четыре листа А4 с распечатками из Интернета, на которых было много имен и цифр. К примеру: Кристиан Вьери — 27 мат- чей, 24 гола. Филиппо Индзаги — 25 матчей, 20 голов. Давид Tpe- зеге — 24 матча, 20 голов. И в конце — Златан Ибрагимович — 25 матчей, 5 голов.
Ты думаешь, что я могу продать тебя с такими показателя- ми? — сказал он. Это еще что, опять психологическая атака?
Если бы я забил 20 голов, даже моя мама смогла бы меня продать, — парировал я, и тогда он успокоился. Он хотел засме- яться, сегодня я это знаю. Но тогда он продолжил свою игру. Не хотел терять инициативу.
— Да он только и делал до сих пор, что дурака валял. Сейчас ему надо быть полностью готовым. Нагружай по полной! ·
Пришлось надеть чертов пульсометр и какой-то спасательный жилет, который держал меня на поверхности. И я бегал в воде, пока не кончились силы. После этого мне хотелось блевать. Я про- сто лег у бассейна. Хотел просто упасть и отдохнуть. Не мог по- шевелиться. Сил вообще не осталось. И в один момент я захотел отлить. И чем дальше, тем хотелось все больше и больше. Но сил вообще не осталось! У бассейна была какая-то дырочка. Что мне оставалось? Я туда и отлил. И потом я вновь не мог пошевелиться.
В «Аяксе» у нас было правило: нам не позволяли идти на обед, пока не прозвучало слово «Свободны». Я всегда бежал за едой, еще не услышав первого звука. Я всегда был голоден, как волк. А сей- час я даже головы поднять не мог. Неважно, как громко и долго они бы кричали, я бы просто лежал дальше пластом у бассейна.
Так продолжалось две недели. Странно то, что это была не про- сто сверхнагрузка. Что-то в этой боли было приятным. Я был рад возможности напрячь себя до полного изнеможения, и я начал по- нимать, что значит тяжелая работа. Я перешел на новый уровень. Я почувствовал себя сильнее, и эта сила была со мной надолго. Когда я возвращался с физиотерапии, я полностью выкладывался на поле, и я начал доминировать.
Я стал самоуверенным. Начали появляться постеры в духе «Златан — сын бога». Люди выкрикивали мое имя. Я стал лучше. Лучше, чем когда-либо. Это было замечательно. Но, как всегда, когда кто-то начал блистать, обязательно найдутся завистники. В команде уже присутствовало какое-то напряжение, в частно- сти среди молодых игроков, которые хотели, чтобы их заметили и продали в топ-клубы.
Думаю, что Рафаэль ван дер Ваарт был одним из самых не- довольных. Рафаэль, пожалуй, был одним из самых популярных игроков в стране, любимцем фанатов, в особенности тех, кто не любит легионеров. Рональд Куман сделал его капитаном, хотя ему еще не было даже 21 года. Я уверен, его эго раздулось в этот момент. И теперь он стал основной добычей таблоидов. Он начал встречаться с какой-то селебрити, и, возможно, ему трудно было смириться с моими успехами в такой ситуации. Готов поспорить, что Рафаэль видел себя яркой звездой и не хотел иметь никаких конкурентов. Хотя не знаю. Он отчаялся сменить клуб, как и мно- гие из нас. Он хотел что-то делать, чтобы двигаться вперед.
до грани. И до меня начало доходить, что все это правда. Я был слишком доволен собой и всем вокруг. Думал, что я крутой па- рень. Это был неправильный подход.
Я и вправду ленился и забивал не так много голов. Я не был достаточно мотивирован. Я это понимал все больше и больше. И начал больше отдаваться тренировкам и матчам. Но поначалу такая перемена трудно давалась. Я начал уставать, но к счастью, возможности отдохнуть не было. Мино был тут как тут.
Тебе нравится, когда люди говорят тебе, что ты лучший?
Да, наверное.
Это вранье. Ты не лучший. Ты дерьмо. Ты никто. Работай еще больше.
Да сам ты дерьмо! Только и делаешь, что ноешь. Сам иди тренируйся.
Пошел вон!
Сам пошел!
Да, мы агрессивно вели себя друг с другом. Но это только вы- глядело так. Нас так вырастили. Я постепенно начал понимать, что да, я действительно ничего из себя не представляю. А он реально преуспел в том, чтобы изменить меня. Я начал сам себе говорить все это: «Ты никто, Златан. Ты дерьмо. Ты даже наполовину не так хорош, как мог бы быть! Тренируйся больше!»
Это меня стимулировало, и я начал даже мыслить, как победи- тель. Тренер уже не посылал меня домой, даже разговоров таких не было. Я отдавал всего себя в любой ситуации. Я хотел выиграть каждый матч и каждый турнир. Даже на тренировках. Как-то я по- чувствовал боль в паху. Но мне было плевать, я просто продолжил. Решил не сдаваться. Мне было все равно, пускай будет хуже. Я тер- пел боль. Некоторые другие игроки тоже были травмированы, но я не хотел доставлять тренеру больше проблем, чем уже было. И я играл на болеутоляющих, пытаясь полностью игнорировать это дерьмо. Но Мино все видел и все понял. Он хотел, чтобы я много тренировался, но не ломал себя.
Парень, так нельзя, — сказал он. — C травмой играть нельзя.
Я наконец понял, что это серьезно, и сходил к специалисту.
Было принято решение, что мне нужна операция.
В медицинском центре в Роттердаме мой пах привели в поря- док. Но мне потом пришлось набираться сил в клубном бассейне. Это не круто. Но Мино сказал тренеру по физподготовке, что для меня это фигня.
Но скажу еше раз: я его не знал, и мне было на него плевать.
Было начало лета 2004 года. А в августе между нами отношения обострились, как никогда. В мае и июне все было нормально. Мы выиграли очередной титул, и моего друга Максвелла выбрали луч- шим игроком чемпионата. Я был счастлив за него. Никаких обид, не на него уж точно. Помню, как-то мы поехали в Харлем поесть пиццу. Атам вырос Мино, и я поговорил с его сестрой. Кое-что из сказанного ей удивило меня. Это было об их отце.
