Дюпрель Карл - Философия мистики или Двойственность человеческого существа
Из предыдущего оказывается, что Бюхнер, осуждая на изгнание сомнамбулизм, ссылается на документы, в которых не содержится ни одного слова о сомнамбулизме. Далее я покажу, что ему неизвестен и доклад Парижской академии, в котором говорится специально о сомнамбулизме. Но в этом докладе говорится единогласно в пользу сомнамбулизма и констатируется реальность всех чудесных его явлений вообще и ясновидения в особенности.
Уже в 1820-1821 годах, в отеле "Dieu" были произведены опыты, и тридцать врачей письменно высказались в пользу того, что мнение Комиссий 1783 года, согласно которому явления магнетизма основаны на усиленном воображении пациентов, ошибочно. Больные засыпают и тогда, когда их магнетизируют без их ведома, даже через закрытые двери.
Позже была назначена новая, составленная из одиннадцати членов Медицинской академии Комиссия, которая на исследование магнетизма и сомнамбулизма употребила пять лет и доклад которой был прочитан врачом Гюссоном 21 и 28 июня 1831 года. В этом докладе единогласно констатированы явления сомнамбулизма: бесчувственность замагнетизированных субъектов; их способность производить диагноз внутреннего состояния как своего собственного, так и чужого организма, предсказывать течение как своих собственных, так и чужих болезней и предписывать действенные лекарства; усиление памяти; ясновидение при закрытых глазах; действие магнетизма на расстоянии и пр.
В этом докладе Комиссия говорит ясно, что она назначена для исследования сомнамбулизма, но ни Бюхнер, ни Шпитта не знают об этом. Однако не знать о нем не позволительно ни врачу, ни философу, так как этот документ (доклад 1831 года) говорит о магнетизме, что он "должен бы был найти себе место в области медицинских знаний"; а магнетизм и сомнамбулизм имеют одинаково важное значение как для философа в теоретическом отношении, так и для врача – в практическом. Конечно, в этом случае Бюхнер не представляет исключения из числа своих сотоварищей, так как я мог бы доказать фактами, по крайней мере относительно города, в котором живу, что очень немногие из них занимаются изучением того и другого, тогда как полдюжины магнетизеров лечат и имеют большую практику. Само собой разумеется, что врачи (хотя не поголовно все) называют это лечение морочением и говорят, что практика еще ничего не доказывает; правда, сама по себе она ничего еще не говорит за магнетизм, но она говорит очень много против нашей медицины, так как от излечивающих болезни врачей не станет бегать публика.
Благодаря сеансам Ганзена магнетизм снова обратил на себя внимание. Сперва вызываемые им явления были признаны морочением, а потом, для удержания за официальной наукой чести их открытия, названы гипнотизмом. С тех пор физиологи принялись за ревностное изучение того самого гипнотизма, который они в течение сорока лет, то есть со времени его открытия Брэдом, оставляли в пренебрежении и который содержит в себе часть месмерических явлений.
Гипнотизм и месмеризм отнюдь не тождественные по своему объему понятия. Сам Брэд определяет гипнотизм как "результат влияния, оказываемого упорным и усиленно сосредоточенным на отдельных частях тела вниманием на совершающиеся в них физические процессы, вызывается ли это внимание внешним воздействием и бывает невольным или является продуктом свободной воли пациента, полагающего в его сосредоточении надежду на известные перемены". Своими же опытами Брэд доказал только то, что сосредоточенное внимание служит одним из средств к вызову явлений, имеющих сходство с магнетическими; но он не доказал, чтобы не существовало других средств к этому. Все явления месмеризма могут наступать помимо влияния воли, а именно: вследствие болезней, глубокого горя, религиозного экстаза и т. д.; если же сосредоточенное внимание допустить и в этих случаях, то его отнюдь нельзя допустить в случаях успешного, даже особенно легкого магнетизирования спящих субъектов, объяснимого только тем, что обыкновенный сон представляет не что иное, как преддверие сомнамбулизма. Дюпоте подвергал магнетизированию тысячи спавших обыкновенным сном субъектов и у всех констатировал одни и те же явления.* Даже такой осторожный и скептичный исследователь, как Де-лез, и тот говорит, что натуральный сон представляет самое благоприятное для магнетического воздействия условие.*** Можно погружать в магнетический сон и животных, как это доказывают произведенные Лафонтеном опыты над львами, гиенами, собаками, кошками, белками и ящерицами.**** Отсюда следует, что тогда как фактор гипнотизма субъективен, то есть находится на стороне магнетизируемого, месмерические явления вызываются некоторым объективным деятелем, то есть деятелем, находящимся на стороне магнетизера и воспринимаемым магнетизируемым.
* Preyer. Der Hypnotismus. 109.
** Dupotet. Manuel de l'etudiant magnetiseuer. 15.
*** Deleuze. Histoire critique du magnetisme aminal. li. 236.
**** Lafontaine. L'art de magnetiseur. 325 etc.
Во всяком случае, если бы мы согласились с Врэдом, придающим исключительное значение субъективному фактору, то этим не был еще устранен магнетический деятель, так как мыслим еще третий случай, а именно, что сосредоточенное внимание действует не само по себе, но освобождая этого магнетического деятеля, находящегося в собственном организме внимающего, который, таким образом, и магнетизирует сам себя. Мы не можем допустить, чтобы магнетизеры были людьми какой-то особенной породы; вероятней, что этим деятелем обладает в большей или меньшей мере каждый человек, причем нет достаточного основания сомневаться в возможности перехода этого деятеля от одного организма к другому, перехода, совершающегося, вероятно, при посредстве того нервного аппарата, которым оканчиваются нервные нити под кожей концов пальцев и который называется пачиниевыми тельцами. Кто знаком с относящейся сюда литературой, тот знает, что этот постоянно подозреваемый объективный деятель может быть сделан видимым и не в темной комнате,* что сомнамбулы (как они согласно утверждают) видят его и в светлой комнате и что сила действия его даже подлежит измерению.** Вот почему совершенно неосновательно оставили так скоро точку зрения Месмера, желавшего видеть в магнетизме прежде всего физическое явление, и, основываясь на том, что тогда еще нельзя было констатировать этого деятеля, обратили почти исключительное внимание на бесспорно более чудесные, психологические явления сомнамбулизма, тогда как прежде всего должны бы были заняться твердым физическим обоснованием магнетизма.
* Reichenbach. Der sensitive Mensch.
** Robiano. Nevrurgie.
Приписываемые сомнамбулизму чудеса – факты чрезвычайной важности. В доказательство того и другого я могу сослаться на Шопенгауэра, предпринявшего изучение сомнамбулизма уже на закате своей жизни и, к сожалению, его не окончившего. Относительно реальности сомнамбулических явлений он говорил так: "Кто и теперь еще сомневается в реальности явлений животного магнетизма и магнетического ясновидения, тот должен быть назван не неверующим, а невежей". О важности же этих явлений он говорит следующим образом: "Но уже одно философское значение явлений, о которых здесь идет речь, так велико, что с ними не могут сравниться никакие другие явления опыта; поэтому основательное ознакомление с ними составляет обязанность всякого ученого... Но в таком случае наступит время, когда философия, животный магнетизм и сделавшее во всех своих отраслях беспримерные успехи естествознание прольют сообща такой свет, что люди воочию узрят истины, о которых теперь не дерзают и помыслить".
* Schopenhauer. Versuch uber Geistersehen.
В самом деле. Сомнамбулизм дает убедительнейшее доказательство существования другого мира вещей, сверхчувственного, так как он показывает, что несознаваемой нашим я стороной нашего субъекта мы сами вплетены в этот сверхчувственный (трансцендентальный) мир. Сомнамбулизм доказывает, что Шопенгауэр и Гартман были правы, положив в основание формы явления человека волю и бессознательное; но он доказывает также и то, что эта воля не слепа и что то, что между нами и мировой субстанцией надобно вставить трансцендентальный субъект, водящее и познающее трансцендентальное существо, что, значит, индивидуальность человека переживает теперешнюю форму его явления, а земное наше существование представляет только одну из возможных форм существования нашего субъекта.*
* Ср. Hellenbach. Philosophie des gesunden Menschenverstandes. 222.
Значит, не построена еще наука о человеке. Следуя по прежнему пути физиологической психологии, мы, может быть, еще больше научимся понимать содержание земной формы нашего существования, но не ее возникновение; загадку о человеке мы разгадаем только тогда, когда проникнем в царство бессознательного. Но открыть нам дверь в это царство может только сомнамбулизм, ибо так точно, как астроном должен дождаться солнечного заката, чтобы иметь возможность наблюдать звезды, мы должны дождаться заката нашего чувственного сознания, чтобы увидеть наш трансцендентальный субъект.
