Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

Она кивнула в знак согласия и с приветливой улыбкой сказала:

— Мы рады вам, господин. Честный человек приносит радость в дом. А вот и мой старик Хильман, и сын Вилли, они помогут вам.

К нам направлялось человек десять мужчин разного возраста, от стариков до безусых юношей. Во главе шествовал еще бодрый и крепкий старик. Рядом с ним вышагивал, уверенно ступая по земле, широкоплечий, коренастый парень. Все были одеты в добротную одежду, какую предпочитают переселенцы на Западе.

Старик протянул мне руку и поприветствовал:

— Рад видеть вас, господин, в поселке Хелльдорф. Гость в дом — счастье в дом.

— Спасибо, — сердечно поблагодарил его я. — Нет в жизни ничего лучше человеческих лиц. Не приютите ли на ночь троих уставших путников?

— С удовольствием, господин. Окажите нам честь, располагайте нами.

Тем временем подъехали и Виннету с Толстяком Уокером. При виде краснокожего поселенцы взволновались, но я поспешил успокоить их:

— Я путешествую с друзьями, охотником Фредом Уокером и вождем апачей Виннету. Вам нечего опасаться, они люди честные и благородные.

— Сам Виннету? Возможно ли? Мы много слышали о нем! Какая приятная неожиданность! В прерии вождя апачей любят больше, чем королей в Европе!

Он сдернул шапку с седой головы, протянул индейцу руку и произнес:

— Я всегда к вашим услугам, сэр.

Вынужден сознаться, что такое обходительное отношение к суровому краснокожему воину показалось мне смешным, однако оно было искренним. Я с трудом сдержал улыбку, а Виннету ответил на рукопожатие словами:

— Виннету — ваш друг. Он не причиняет зла никому из бледнолицых и краснокожих, если они честные люди.

Затем поселенцы принялись оспаривать право принять гостей в своем доме, однако последнее слово оказалось за стариком Хильманом, который заявил:

— Путники остановились у порога моего дома и будут моими гостями. Но чтобы остальным не было обидно, я приглашаю всех на ужин в честь славного Виннету и его товарищей. А теперь прекратим спор и дадим людям отдохнуть с дороги.

Соседи восприняли слова старика Хильмана как должное и подчинились. Наших лошадей поставили в стойло и задали им корму, а нас проводили в дом, где молодая красавица-жена Вилли уже хлопотала у печи. Накрыли на стол, и пока нас угощали домашним пивом, в ожидании, когда подойдут остальные поселенцы, мы выяснили, кто они и откуда.

Все они переехали в Америку из Баварии, которая, как известно, славится своими резчиками по камню. Первое время они работали на строительстве в Чикаго и сумели скопить достаточно, чтобы перебраться на Запад и выстроить ферму. Почему они выбрали эти глухие места? Как-то еще в Чикаго один старый вестмен рассказал им о сокровищах гор Титон. Он клялся и божился, что сам ходил по россыпям сердоликов, агатов и опалов. Хильман пришел в полный восторг от рассказов о богатстве тех краев, уговорил своих товарищей, и они сообща подались на новое место. Они не были лишены здравого смысла и не рассчитывали одним махом разбогатеть на поделочных камнях, а для начала выкорчевали лес, распахали землю и выстроили дома. Теперь они уже живут в долине третий год и вполне довольны своей долей.

— А как же камни? — спросил я. — Ходили ли вы в горы Титон?

— Мой Вилли и Руди Мейнерт пытались пройти туда прошлой осенью, но добрались только до озера Джона Грея. Дальше места пошли такие дикие и непроходимые, что им пришлось повернуть обратно.

— Да, — заметил я, — они поступили как гринхорны.

— Ну уж нет! — взвился Вилли. — Мы три года живем здесь и стали настоящими вестменами!

— Не сердитесь на меня, молодой человек, но трех лет жизни в лесу недостаточно, чтобы поселенец превратился в вестмена. Вы хотели проникнуть в Титон напролом, а любой вестмен знает, что прямая дорога — самая длинная. Вы не попадете туда напрямик и через сто лет. Вам придется прокладывать себе путь через лесную чащобу, кишащую медведями я волками, через пропасти и ущелья, где негде поставить ногу и где за каждым камнем может скрываться враг. Вам следовало попытаться добраться отсюда до Джон-Грей-Ривер или до Солт-Ривер. Они обе впадают в Снейк-Ривер, и если вы пойдете вдоль нее вверх по течению, то слева от вас останутся Змеиные горы, затем вы попадете на перевал Титон, за которым и начинаются горы Титон. Это всего лишь три хребта длиной миль в пятьдесят. Однако пускаться вдвоем в такой дальний и опасный путь — чистое сумасшествие. Вы нашли по дороге какие-нибудь камни?

— Всего лишь несколько агатов.

— Покажите их нам. Виннету знает каждую пядь в горах, и я попрошу его сказать, откуда взяты ваши камни.

Я прекрасно знал, что апач предпочитает не говорить о золоте и других сокровищах, спрятанных в землях краснокожих, поэтому обратился к нему с вопросом на его родном языке, чтобы отказ не обидел гостеприимных хозяев.

— Мой брат Чарли хочет найти золото и камни? — спросил меня Виннету, пристально глядя мне в лицо.

А когда я объяснил ему, что камни нужны не мне, а этим добрым и работящим людям, он долго смотрел вдаль, словно взвешивая, соглашаться или нет, затем его черные глаза внимательно осмотрели поселенцев, и в конце концов он выговорил:

— Готовы ли эти люди исполнить мое желание?

— Какое?

— Пусть они еще раз споют ту песню, что Виннету слышал, когда въехали в долину. Тогда он укажет им, где искать такие камни.

Слова Виннету были для меня полнейшей неожиданностью, Неужели церковный гимн так потряс индейца, что он готов был отказаться от своих незыблемых правил и открыть тайны сокровищ?

— Споют, — заверил его я.

— Пусть ищут в горах Вентр. Там они найдут золотые самородки, а в долине реки Бевердам, что впадает в озеро Йеллоустон с юга, много таких камней.

Пока я переводил хозяевам, как найти сокровища, в дом стали подходить остальные поселенцы. Подали угощение, и началось застолье, настолько веселое, дружелюбное и беспечальное, что я, как ни силился, не мог припомнить другого такого на Диком Западе. Так ведут себя только люди с чистой совестью и душой, которым нечего опасаться ни суда человеческого, ни суда Божьего.

Они прекрасно помнили песни родины и охотно пели их для меня. Даже старик Хильман складно басил известные мне с детства песни.

Виннету долго прислушивался к нашей веселой беседе, а потом остановил нас вопросом:

— Когда эти люди сдержат свое слово?

Я поспешил напомнить Хильману обещание, данное им Виннету, и тогда собравшиеся запели «Аве Мария». Однако апач вслушался в первые ноты и отрицательно затряс головой.

— В доме песня звучит не