Джек Кетчам. Повести и рассказы. - Джек Кетчам
Внезапно он полностью проснулся.
Черт возьми! Eго снова укусили! Господи! Комары были повсюду! Теперь, когда он знал о них, его задница зудела. Возможно, это было просто его воображение, но он решил посмотреть. Высвободил руку из-под Уты, зажег ночник и был рад, что она не проснулась. Посмотрел в зеркало.
Да, и на заднице и на позвоночнике были укусы. Все оказалось хуже, чем он предполагал. Комары, наверное, здорово повеселились, пока они с Утой трахались. Больше всего пострадало его запястье, которое находилось над одеялом. Он насчитал более дюжины укусов, расположенных аккуратным полукругом. Запястье начало распухать. В свете лампы он увидел, как комары кружат вокруг спящей Уты. К утру ее всю искусают, — подумал он. Это его разозлило. Чертов грек! Заснуть было невозможно. Он не знал, как Ута справляется с этим. Он натянул на нее одеяло, надел брюки и спустился вниз.
Даже сейчас у него все еще немного кружилась голова от выпитого, но это не имело значения. Утро было прохладным и бодрящим. Он постучал в дверь домовладельца, но ответа не последовало.
— Выходи, черт возьми! — сказал он. — И тащи спрей!
Он снова постучал.
Грек был одет в полосатую пижаму.
— В чем проблема? — сказал он.
Презрение в его голосе разозлило Спенса еще больше.
— Я скажу тебе, в чем проблема. Твоя чертова комната кишит комарами.
— Кишит? Не понимаю.
— Ты все прекрасно понимаешь, — сказал он. — Вот, посмотри.
Он поднял запястье.
— Если вы жалуетесь на комаров, я же сказал вам, что брызгаю два дня, максимум три, но потом вы должны сами купить себе спрей. Если хотите, чтобы я распылял за вас, платите десять драхм.
Неужели этот человек действительно сказал ему это? Он не мог вспомнить.
— Ты не получишь ни цента. Плата и так в три раза больше, чем на холме, и я хочу получить за это хоть какой-то сервис. Иди наверх и принеси этот чертов спрей.
— Вы, американцы, — прорычал грек, — хотите, чтобы все было идеально, но не хотите за это платить.
— Не надо нести чушь про "вы, американцы". Видишь это? — oн вытащил из бумажника старую потрепанную пресс-карту.
Она была недействительна и бесполезна уже много лет.
— Я — писатель, — сказал он. — Пишу о путешествиях. И твой отель получит очень паршивую рекламу, мистер.
Ложь была приятной.
Он был удивлен, обнаружив, что теперь он действительно в ярости. Он кричал, и это тоже было приятно. Почти так же хорошо, как трахаться.
— Именно этого мы от вас и ждем! — сказал грек. — Вы возвращаетесь в шесть утра, от вас несет виски, а потом пытаетесь меня шантажировать. Ну, пишите, что хотите. Вы, американцы, все равно все сукины дети. Я хочу, чтобы вы убрались отсюда. Сейчас! Сегодня же!
— А ты ожидал, что я останусь? Хорошо, я выеду. Но сначала я хочу немного поспать. Так что убери этих чертовых комаров из моей комнаты.
Мужчина повернулся и зашагал прочь, и Спенс понял, что победил.
* * *Ута сидел на кровати.
— У тебя было прекрасное утро, — сказала она.
— Теперь мы немного поспим.
Спенс закурил сигарету и стал ждать грека. Ута снова заснула. Вскоре раздался стук в дверь, и Спенс открыл ее. Грек открыл аэрозольный баллончик и начал брызгать. Затем он остановился и указал на кровать.
— Что это? — спросил он.
— А на что похоже?
— Вы не сказали мне, что здесь будет женщина.
— А почему я должен это говорить?
Грек больше ничего не сказал и закончил распылять. Теперь маленькая комната была наполнена ядом.
— Я спущусь до расчетного часа, — сказал он. — Подготовь счет.
Мужчина закрыл за собой дверь, и Спенс забрался в постель. Он поставил будильник на 10:30. В любом случае у него есть четыре часа.
Во сне он увидел Колина в брюхе прозрачного кита, и каким-то образом понял, что кит — это мать Колина и вот-вот родит его. Колину не особенно хотелось покидать кита, но и оставаться было не так уж удобно. Между Спенсом и Колином произошел своего рода диалог о том, какая среда предпочтительнее — брюхо кита или открытое море. Будильник разбудил его еще до того, как сон закончился.
Он разбудил Уту и собрал свою одежду, пока она была в ванной. Он спешил, но должно сойти. Они договорились встретиться вечером на городской площади за ужином. Тем временем Спенс собирался оставить свои вещи у друзей и подыскать себе недорогую комнату на холме. Он извинился перед ней за причиненный дискомфорт. Теперь, когда он был трезв, ему пришло в голову, что с ее точки зрения все это могло показаться очень смешным.
— Я почти все проспала, — сказала она.
Он спустился вниз, вошел в офис отеля и увидел бесстрастного грека за письменным столом. Его паспорт уже был на месте, и грек вписывал в столбик цифры.
— Я не беру с вас денег
