Тот самый сантехник 9 - Степан Александрович Мазур
«Комфортная поза», — понял Вишенка и вспомнил их предыдущий раз, когда она уже настроилась, а он… не пришёл. Задержался на работе. Вот и вышло, что самая скучная поза для жены это та, когда она прогнулась, а позади — никого!
Но здесь был целый ломоть, точнее — Лапоть! И не походило на то, что скучает. Делом занят. Руки работают, ещё и таз немного… подрабатывает.
Полковник даже моргнул для верности, чтобы синдром сухого глаза не дал обмануть. Но нет, всё верно. Розовая жена лежит и довольная, голенькая по всей поверхности. Разогретая, опять же. Как будто только с бани.
А веников рядом не видно!
С такой сразу почему-то сексом захотелось заняться. Тем самым, «фирменным», когда был на десять лет моложе и ещё не подвергся удару нервов, а жили на съёмной квартире и мог два, (а то и три раза!) в неделю её радовать. И о себе не забывать. Всё-таки ещё мог достать руками до коленок.
А сейчас, в безжалостном настоящем, пока червячок сомнений дёрнулся в широких семейных трусах, которые обнаружил по утру на дальней полке, в сторону жены, случилось следующее…
Ствол в руках нашёл макушку Лаптя. Тогда как ствол пониже, (укороченный временем), выцелил довольную жену, а рот приоткрылся и заявил глухо и совсем не по-командирски. Скорее попросил:
— Стоять!
Лапоть сразу повернулся и руки поднял, а вот Елизавета Валерьевна едва головой повернула. Лицо сразу такое недовольное и расстроенное стало, едва увидела законного супруга.
Сказала холодно:
— А, явился, наконец? Ну заходи, раз пришёл!
— Пришёл, — повторил он тупо, как будто не ждал, что его ждали.
— Вот и хорошо, что пришёл, — повторила жена. — Разводиться будем!
Таким она это будничным тоном сказала, что Лаптев сразу расслабился. Ещё и массаж продолжил. Даже пальцы перестали дрожать. Всё-таки не первый раз в него целятся. Да никак подстрелить не могут. Окончательно, по крайне мере. Но ведь и сексом заниматься в бронежилете — не вариант. Потеешь быстро.
Вишенка только пистолет на предохранитель с щелчком поставил. А то как бы чего не вышло от известия. И тут же уточнил взволнованно:
— В смысле разводиться? Лиза, ёп твою мать! Как это разводиться?
— А так — свободы хочу!
— Какой ещё свободы? Ты же не сидишь! — отметил очевидное формальный глава семьи и тут же укорил. — Ты почему домой не идёшь? Я же тебя потерял совсем! Пошли… домой, Лиза. А?
— Не хочу, — ответила лениво супруга, которой за последние пару дней такую прожарку устроили, что она больше ничего на свете не боялась. И тем более домой не хотела идти, где тлен и суета, но почему-то не по части секса.
— Как это? — округлил глаза Вишенка. — Как это не хочу⁈ Ты же… жена!
— Жена-жена, — пробурчала она в ответ и снова отвернулась, явно обидевшись. — Но не рабыня!
Ко многому готов был при встрече Вишенка. К истерике, раскаянью, драке. Причём даже сам по лицу был готов получить, если за дело. Но вот к безразличию и тем более обидам — не готов!
«Может это от нечаянного оргазма?» — ещё подумал полковник: «Вышла раздетая, подхватила по пути, а теперь заболела как простудой. Лечи теперь две недели от последствий. Ну или девять месяцев, если серьёзно заболела».
Решив, что дело в Лаптеве и его магических руках, а то и иных мужских запчастях, едва прикрытых одеялом, Вишенка снова с предохранителя снял и опять на противника нацелился.
От этого движения Лаптев снова как по инерции руки поднял. На что Вишенка под ним снова расстроилась:
— Ну вот тут ещё, у правой лопатки хоть немного!
Но больше рук Лапоть не опускал. Так как лицо мужа на этот раз транслировало команду «только попробуй».
К чему бы это всё привело по итогу, известно. Разукрашенная в красный цвет комната, кричащая женщина, крики, разборки, второе тело рядом, затем самоубийство и две возможные ячейки общества по шву, как водится. Но тут сотовый телефон Вишенки пикнул. А пока доставал и вчитывался в длинное сообщение, пикнул на тумбочке и телефон Лаптева.
— Я возьму? — уточнил он у Вишенки.
— Бери, — кивнул тот, дочитывая свою информацию.
И Лаптев тоже вчитался. И чем дольше читал, тем серьёзнее становилось лицо.
* * *
Около часа спустя, в городе.
Этот день мог закончиться для Бориса Глобального как угодно. Например, в квартире Натальи за столом при проводах Ромки. Или у Дарьи Сергеевны на променаде с Татьяной Юрьевной в обнимку у кровати. А то и по классике — за семейным ужином вместе с Раисой, да с парой гостей на квартире в лице Макар Берёзовича, Стасяна и студенток Катюхи и Валюхи.
Но заканчивался он в кабинете майора Хромова в Первом участке полиции, куда быстро перекочевали после первых показаний в Седьмом участке все попавшие в ситуацию люди.
— Андрей Валентинович, ну всё же ясно, как божий день, — настаивал на своём Арсен Кишинидзе. — Боря нагнал преступников и задержал. Да, с применением грубой силы. Но надо сказать, не считаясь с потерями в лице порчи личного автомобиля. Что мы хернёй-то страдаем? Ему медаль надо дать, а не задерживать. Глобальный помешал факту изнасилования! При том, что у обоих задержанных при себе обнаружено холодное оружие и наркотические вещества. Да там совокупных на два десятка лет строго режима при любых адвокатах! Неужели вину не докажем?
— Задержал со множественными переломами и гематомами на лице, хочешь сказать? — уточнил Хромов, чисто вслух, без протокола. — Оба подозреваемых теперь в реанимации.
— Да с хуя бы они подозреваемые? Поймали «на горячем»! — заспорил бывший подчинённый, так как был бывшим.
— Состояние стабильное, но тяжёлое, — помнил этот момент Хромов, а потому продолжил спокойно, без споров, пытаясь вернуть всем логическое мышление и остудить горячие головы. — Дай бог, если доживут до утра. Иначе превышение придётся переквалифицировать в непреднамеренное убийство. А это уже другая статья, ребята. И герой наш следом на зону поедет. Вот и получится, что хотел, как лучше, а получится… как всегда.
— А что их в жопу целовать надо было? — уточнил уже
