Сказки Бесконечного Океана - Александр Амзирес
Тот, как обычно, прятал тело от жары,
Среди пылящихся осколков,
Что навсегда нашли приют свой в тёмных уголках.
«Послушай, Гонзо» — крикнул Караваджио,
Вместо приветствия окликнув старика.
«Ты должен знать ответ, наверняка,
Терзающий меня всё это утро».
«Я может слеп, но слух в порядке мой»,
Поморщившись, ответил Гонзо.
«Неугомонный, мелкий Караваджио. О Боже мой!
Ты вновь решил… решить загадки мироздания?».
«На этот раз я знать хочу, зачем живу.
Зачем я ем, зачем я пью.
И для чего продляю тела этого…».
«Иди ты к чёрту»,
Перебил его слепой старик,
И поудобней разместившись на уютном своём месте,
Зевнул и о герое нашего рассказа позабыл навеки.
* * *
Объект свой следующий наш Караваджио заметил сразу,
Тот был сосредоточен и, на вид, всецело отдан делу своему.
Он двигался куда-то вдаль, и на бегу сравнявшись с ним,
Задал вопрос свой, Караваджио, не замедляя шаг.
«Скажи, мой друг, зачем живём мы в мире этом?
Наверняка ты должен знать ответ.
Я вижу, как стремишься к своей цели ты,
И значит видишь смысл какой-то в этом».
«Конечно вижу», — был его ответ.
«Я должен кое-что успеть построить,
Прежде чем прах исчезнет мой,
Прежде чем тьма окутает мой разум».
«Но неизбежно ведь исчезнешь ты в итоге всё равно,
И даже то, что ты построил,
Однажды тоже растворится в океане снов».
«Послушай, друг мой», — раздражённо бросил таракан,
«Твои вопросы эти — от безделия, всего лишь.
Займись ты делом, хоть каким-то, наконец,
И смысл жизни этой для тебя найдётся сразу».
Ускорив шаг, он в сторону свернул,
И молчаливо дал понять, что более беседу эту,
Желанья продолжать и смысла он не видел.
«Но для чего мне дело, хоть какое-то?»,
Задумчиво ответил Караваджио,
Вслед удаляющемуся таракану.
«К тому же, мне сперва нужны ответы».
* * *
«Эй, брат, постой», — услышал Караваджио,
Когда бежал за удаляющимся лучиком,
В чертогах мыслей растворяющемся.
То был довольно крупный таракан,
И несмотря на вид располагающий,
Читалась жёсткость в его взгляде,
Что граничила с жестокостью.
«Я слышал ищешь ты ответы на вопросы,
О смысле жизни и о целях мироздания.
Отрадно видеть, что не все погрязли в искушении,
Лишь поглощать еду и беззаботно жизни прожигать.
Послушай, брат. Должны держаться вместе,
Как мы с тобой такие, что вопросы ищут бытия.
«Как вы такие, это кто такие?»,
От колкости не удержался Караваджио.
«Как мы такие, это те, кто видят правду.
Каждый из нас, из братьев. И всецело, и отдельно,
Кто понимает, что не червь он, что в земле,
Не бабочка, что в облаках летает,
И не навозный жук, что знаешь сам где.
Но вместо этого, мы — тараканы!
Венец творения и высшие созданья в мире этом.
Даже гиганты созданы лишь для того,
Чтобы служить нам, чтобы пищу нам дарить.
И как бы не звучало это,
Но только нам решать, как правильно…».
«О, я всё понял», — вымолвил на это Караваджио,
Тираду пылкую не став дослушивать.
«Ты знаешь, мне пора. Пойду, пожалуй. Ну… бывай. Пока».
* * *
Слегка запутав лапу в липких струнах паутины,
Решил он поискать ответы у других созданий тоже.
«Паук, дружище!», — прокричал во весь он голос.
«Я знаю, слышишь ты меня.
Зачем, скажи, живёшь ты в мире этом?
Зачем ты поглощаешь мух?
К чему твоя вся эта чехарда и игры в хищника и жертву?».
«Да чёрт дери тебя!», — послышалось кряхтенье,
И показался из угла паук усатый.
«Какого дьявола ты делаешь? Какого чёрта ты творишь?
Распугиваешь ты всех жертв моих.
И вынуждаешь видеть тебя среди них».
«Да брось, паук. Неужто кроме пищи,
Ты не заботишься ничем на это свете?».
«Ты подползи поглубже в сети, Караваджио
Тогда отвечу я на все твои вопросы».
«Я вижу разговора не получится у нас»,
С досадою воскликнул таракан.
«Но, ты представь на миг, что не съедобен я.
Представь на миг, и на вопрос ответь».
Паук задумался лишь на мгновенье, а затем ответил:
«Боюсь, что некому бы было на твои вопросы отвечать,
Если бы видел нечто большее я в вас,
Чем просто пищу.
И если б вместо этого я на вопросы ваши отвечал,
То сдох бы с голоду однажды.
А теперь, ползи сюда скорей, мой Караваджио.
И все твои вопросы отпадут и растворятся,
И наконец поймёшь ты,
Что суть твоя, твоё предназначенье в этой жизни,
Обедом быть моим, и больше ничего».
«Пожалуй откажусь от щедрого такого предложения»,
Ответил Караваджио и был таков.
* * *
Та бабочка, что влетела в мир его,
Была прекрасна, но ему нужны были ответы.
«Скажи, красавица, зачем живёшь?
Зачем порхаешь и сгораешь в лампах?
И что останется в тебе самой,
Если убрать весь лоск и крылья снять?».
«Не знаю», — был ответ её.
«Но разве на меня бы обратил внимание,
Если б не крылья эти?».
«Не знаю», — был ответ его.
«Но ведь тем самым привлекаешь только тех,
Кто крылья видят лишь, но не тебя саму».
Это был странный разговор,
И казалось, длился вечно,
Но не найдя ответов вновь,
Наш Караваджио продолжил путь свой.
* * *
В пути ему встречались разные творенья,
Они были прекрасны и ужасны.
И были мерзкие одни,
И были сладостны другие.
Но на свои вопросы он, увы,
Ответов так и не нашёл,
И вот сидел он среди крошек на столе,
И на гиганта недоверчиво глядел, усами шевеля.
«Быть может вот кто знает на вопрос ответ?
Быть может, знает он, зачем живёт?».
«Эй!», — крикнул он гиганту. «Человек!».
«Зачем живёшь на этом свете? Дай ответ мне!».
В ответ гигант взмахнул рукой лишь,
И все вопросы Караваджио исчезли в один миг.
*__*
Александр Амзирес, июль 2020 — ноябрь 2022, планета Земля
