Не может быть - tanasa
Решили посмотреть тематический фильм. Остановились на предложенном Аней
«Ich will dich». Решили смотреть на немецком. Во время просмотра перебрасывались фразами.
Аня достала большой плед: в квартире было прохладно. Укрывшись, они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Оля обняв её за плечи, положила голову Ани себе на грудь, продолжая смотреть фильм.
Ане было очень уютно так полулежать, чувствуя тепло другого тела, наслаждаясь происходящим на экране. Мысли текли плавно и лениво: «Словно мы живём вместе уже чёртову уйму лет… Страсть осталась за бортом нашей жизненной лодки, безмятежно качающейся на неподвижной воде».
«Полный штиль, как тряпки паруса, И вода, как мертвая, не дышит» – вертелись в голове строчки из песни.
«Паскудство» – проплыла ленивая, алкогольная мысль.
Аня подняла лицо вверх, потянувшись к Олиному лицу. Та склонилась. Губы встретились…
– И…– замерли Аня-пионерка и Аня-Мата Хари.
– Мягкие, тёплые, приятные, – послышалось в ответ Анино
– И всё? – недоверчивый вопрос.
– И всё. – не очень уверенный ответ.
– Оля, я сейчас в душ, потому что мне завтра рано на работу…
– Я тебя подвезу утром.
– Спасибо. Я тогда пошла?
– Конечно, я хочу досмотреть фильм.
– Да. Обязательно. Там неожиданная развязка.
Аня даже не заикнулась о том, чтобы постелить Оле на диване. «Я просто обязана с ней переспать! Я должна проверить, что я чувствую». Она лежала под одеялом обнаженная, ожидая, когда возвратится Оля. От выпитого вина клонило в сон.
Оля скользнула под одеяло. Аня с готовностью повернулась к ней. Они обнялись, тесно прижавшись к друг другу.
– Я так хочу тебя, – выдохнула Оля, жадно целуя, кусая Анины губы.
Ответный поцелуй был лёгким – едва ощутимое касание. Ане хотелось нежности, мягких прикосновений кончиками пальцев, медленных и тягучих ласк. Её начинали раздражать торопливо-хаотичные движения Олиных рук. Они касались повсюду и одновременно, не давая возможности зависнуть в моменте. Они мяли, щипали, оставляя болезненно-чувствительные дорожки на коже.
Словно пытаясь показать, каких прикосновений ей хочется, Аня провела по гладкой коже живота Оли, чувствуя, как напрягаются мышцы под ладонью. Рука скользнула ниже, где было горячо-горячо. Аня почувствовала, как волна возбуждения мелкой дрожью прошла по всему её телу.
Она углубила поцелуй, чувствуя чужой язык во рту.
«Почему так грубо?! Я хочу нежно, плавно…» – эти мысли крутились в голове каруселью.
– Ну так скажи, как ты хочешь! Вообще не вижу проблемы, – заявила Аняпионерка.
– Ты что! Ни в коем случае! Неудобно! – испугалась Аня-Мата Хари, – Оля должна сама почувствовать. Это ведь только первый раз.
– При чём здесь какой раз? – сердито возразила Аня-отличница. – С той стервой тоже было в первый раз.
– Это да… – мечтательно закатила глаза Аня-Мата Хари. – Ах как хорошо было! А какие прикосновения были нежные… А поцелуи… Просто таешь…
– Хватит уже! – зло прервала её томный шепот Аня-отличница. – Что было, то сплыло.
Оля повернула Аню на спину, оказавшись сверху. Она принялась целовать её лицо, шею.
– Я хочу поцеловать тебя там, – выдохнула, покрывая поцелуями всё её тело, опускаясь всё ниже.
«А Елена меня там так и не поцеловала», – пронеслось в голове, когда Олин язык скользил по её клитору, заставляя мышцы живота сжиматься, а само тело непроизвольно выгибаться, подаваясь ему навстречу.
«Интересно, а как бы она делала кунилингус? Конечно, на клитор сразу лучше не набрасываться, я бы провела кончиком языка между между половыми губами, а потом бы я её…» – оргазм, накативший так внезапно, так и не дал закончить эти размышления.
– Ты такая классная там! – прошептала Оля, поцеловав Анин живот.
– Ага, – только и смогла сказать та, удивлённая неожиданным оргазмом.
– Теперь моя очередь, – предложила Аня, пытаясь уложить Олю на спину, – я тоже хочу, чтобы тебе было хорошо.
– А мне было хорошо, – прошептала Оля на ушко, – мне так было приятно доставить тебе удовольствие.
– Но ведь… – Олин поцелуй не дал Ане закончить свое возражение.
Примечание к части
1."Ich will dich» – «Я хочу тебя».
Примечание к части
Ich will dich – «Я хочу тебя».
Глава 32
Елена не спеша шла на работу. Эту ночь она провела в квартире родителей. Почти не спала из-за нервного возбуждения, которое появилось после разговора с Ольгой и никак не отпускало.
Окрылённая напутствием своей новой знакомой «лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть о несделанном», полночи придумывала, как и что она скажет Ане.
Даже по пути на работу продолжала выстраивать всевозможные варианты событий, пытаясь предугадать все, чтобы быть во всеоружии. Идя по тротуару, спускаясь в подземный переход, в сотый раз, как мантру, повторяла мысленно:
«Сперва попрошу у неё прощения за свои слова и поведение. Постараюсь объяснить ей, что говорила, будучи на эмоциях. И эти две недели всё время думала о ней, о нас. Поняла, что очень по ней скучаю и, если она не будет против, хочу предложить ей более тесное общение, чтобы узнать друг друга получше…
А если она скажет, что у неё есть девушка и ей не нужно близкое общение со мной?» – Елена даже остановилась, так эта мысль поразила её своей очевидностью. Почему же такой вариант раньше не пришел ей в голову?!
Она стояла возле подземного перехода и смотрела на проносящиеся по дороге машины. Автоматически отметила, что одна вдруг притормозила, замигали фары аварийной сигнализации. Из машины вышла женщина, и ещё одна… Аня?! Аня!
Елена стряхнула с себя оцепенение, в котором до сих пор пребывала. Она видела, как та девушка подошла к Ане близко и поцеловала. Из-за корпуса машины было видно Анину руку, обхватившую шею девушки. Казалось, поцелуй длился вечность.
– Вот вам и Анна Николаевна! А какая же тихоня! – ошеломлённо выдохнула Лариса Петровна, которая застыла на тротуаре, не дойдя до этой машины метров пятьдесят. Ошибиться она не могла, обретя к своим пятидесяти пяти приличную дальнозоркость: руки женщины, обнимающие Анну Николаевну за талию, плавно опустились на поясницу, поглаживая ткань плаща. Сама же Анна Николаевна положила руки на шею той женщине, подавшись навстречу.
Сердце наблюдавшей заколотилось в праведном гневе. В мозгу уже клубились сцены выведения на чистую воду этой развратницы, этой жуткой… как их там называют… Лесбиянки! Лариса Петровна даже зажмурилась от грандиозности предстоящего: педсовет, расширенное заседание профкома, собрание…
Она притаилась за огромным стволом каштана, стараясь остаться незамеченной. Наблюдала, как та женщина села в машину и уехала, а скромница-извращенка, как окрестила она про себя Анну Николаевну, нырнула в подземный переход. Крыса Петровна заторопилась следом, пыхтя от усердия – вдруг, ещё чтонибудь интересное произойдёт.
Спускаясь по ступенькам, Аня думала о поцелуе:
«Так неожиданно… Какая же Оля бывает безбашенная! Целоваться на улице! – сердце Ани сжалось от страха. – Но ведь ещё и восьми утра нет, – попыталась она себя успокоить, – редкие прохожие спешат на работу. Праздно гуляющим ещё не время. Те, кто в машинах, не в счёт. Всё нормально!»
Ах наивная Анна Николаевна! Если бы ты только знала, как спешит девяностошестикилограммовое возмездие по подземному переходу, как
