Янтарина Танжеринова - Драконий маг
Без малого девятнадцать лет назад юный беззаботный красавчик Нэрбис Ниарас гостил у одного из своих друзей в герцогстве Сэйбаон. Кончался последний месяц осени, с неба периодически сыпался мокрый снег вперемешку с дождём. Когда Нэрбис отправился на верховую прогулку по окрестностям, его конь угодил ногой в какую-то яму, заметённую снегом, и упал. К счастью, любимый конь виконта не пострадал, чего не скажешь о его хозяине: тот успел спрыгнуть, но так неудачно, что повредил ногу. С виконтом был один лишь слуга, а места были безлюдные: берег моря, скалы, заснеженные песчаные дюны и вересковые пустоши. Ближайшим местом, где виконту могли оказать помощь, было небольшое поместье рингира Биорса, куда виконт добрался с помощью слуги.
Целителя-мага в тех диких местах не имелось, а привезённые из ближайшего храма Лунные сёстры облегчили боль в распухшей ноге виконта и предписали ему полный покой в течение полдекады. О том, чтобы перевезти его хотя бы в дом друга, не могло быть и речи: слабенькое ?лунное? заклинание могло развеяться и нанести ноге ещё больший вред. Виконту, не привыкшему к жизни в глуши, оставалось лишь тихо беситься от скуки и с тоской вспоминать о тех благословенных временах, когда маги умели делать исцеляющие амулеты, так называемые ?лечилки?. В позапрошлом веке случилось что-то такое (виконт не был силён в истории), что маги именовали ?билтинским феноменом?, из-за которого в Акротосе перестали нормально работать боевые и исцеляющие амулеты. Зато, словно бы в качестве компенсации, начали рождаться сильные маги – и целители, и боевые.
Хозяин поместья, рингир Ойдир Биорс, радушно пригласил виконта оставаться столько, сколько ему будет угодно. Поместье было небольшим, но богатым. Отец старого рингира был морским капитаном на гномьем океанском корабле – из тех, что ходили на соседний материк Стайфарр за тамошними экзотическими товарами. Капитан Биорс успешно заботился о гномьих интересах, не забывая, впрочем, и о своих собственных. И в своё время сумел так порадовать юнгиродского короля шоколадом, кофе, паутинным шёлком и разными экзотами от серпентесов, что получил сначала личное дворянство, а после и право передать его потомкам. Его сын Ойдир с морем не ладил, предпочтя прожить спокойную и обеспеченную жизнь в своём уютном поместье. Ойдир сделал довольно удачные вложения в океанскую торговлю, что гарантировало пусть небольшую, зато стабильную выгоду: гномьи предприятия никогда не прогорали. Разумеется, Ойдир сумел бы многократно увеличить унаследованное состояние, если бы лично плавал за океан, однако странствия были ему решительно не по вкусу. Его сын пошёл в деда, и сейчас отправился в своё третье плавание на Стайфарр в качестве второго помощника капитана. Со старым Ойдиром оставались жена и семнадцатилетняя дочь Сэнфия.
Итак, виконт отчаянно скучал, хозяева всячески старались развлечь страдальца беседами и даже музицированием. Очевидно, от скуки всё и случилось: проведя в обществе юной Сэнфии несколько восхитительных часов, Нэрбис вообразил, что влюблён. Ему едва сравнялось двадцать, он был пылок, решителен и привык получать всё, что пожелает. К несчастью, девица была слишком добродетельна, и единственным способом получить желаемое оказался брак. Виконт к тому времени дошёл до такой стадии влюблённости, когда ему казалось, что сия любовь обречена быть вечной и что он решительно не может вообразить себе дальнейшей жизни без тихой, нежной, золотоволосой девушки с ласковыми серыми глазами.
Вторым несчастливым обстоятельством было то, что рядом с виконтом не оказалось умудрённых опытом советчиков, которые отговорили бы его от столь опрометчивого шага, как женитьба на девице не своего круга. Родители виконта уже скончались, а герцог наслаждался собственным семейным счастьем и не вмешивался в дела кузенов. Узнав о скоропалительной женитьбе Нэрбиса, его светлость ограничился письмом, в котором сдержанно высказал своё неодобрение, но и только. Всё равно поделать ничего уже было нельзя.
Родители Сэнфии, надо сказать, тоже не слишком одобряли этот брак, несмотря на титул и высокое положение жениха. Однако они видели, что их дочь полюбила Нэрбиса, и это обстоятельство оказалось для них решающим. Через декаду после знакомства брак виконта Ниараса и Сэнфии Биорс был зарегистрирован мэром ближайшего городка: ждать долее Нэрбис не соглашался.
Родители давали за Сэнфией солидное приданое, вдобавок она получила неплохое воспитание, была нежна, послушна и ласкова, к тому же проявила редкостную твёрдость в вопросах добродетели, что и позволило молодому человеку считать, что девушка станет превосходной супругой для него. Увы, влюблённый виконт по молодости лет не учитывал такую мелочь, как весьма сомнительное происхождение Сэнфии, а следовало бы. То, что позволено простому рингиру, ну на крайний случай барону, никак не приличествует виконту, представителю древнего рода и кузену одного из знатнейших людей Юнгира. Женитьба на внучке простолюдина, какого-то морского капитана и торговца!.. Высшее общество сей брак единодушно осудило, но, впрочем, возложило вину отнюдь не на кузена герцога Файханаса, а на провинциальную ловкачку, обманом окрутившую наивного влюблённого юношу.
Новоиспечённая виконтесса Ниарас встретила весьма холодный приём при дворе, когда виконт, как полагалось, представил свою супругу его величеству. Да и сама Сэнфия ужаснулась, поняв, сколь огромная пропасть пролегает между ней и теми, кто считался ровней её супруга. Прямодушие, искренность высказываний считались глубоко провинциальными и вменялись ей в вину. Общество было безжалостно и не прощало ни единого промаха юной виконтессы, будь то неумение разбираться в веяниях моды, незнание стихов любимого придворного поэта или непонимание двойного, а то и тройного смысла ?засахаренных гадостей?, высказанных нарочито участливым тоном.
Сэнфия боялась шагу ступить без своего мужа, чтобы не наделать новых промахов, а юношу это поначалу весьма умиляло. К сожалению, недолго. Ибо он-то прекрасно понимал все завуалированные намёки, получил немало показного сочувствия и наслушался рассказов про сделанные его супругой ошибки. Вдобавок старый король, весьма недовольный этим браком, потерял терпение и ясно дал понять виконту, что ?внучке простолюдина? при его дворе не место. Самому виконту также было настоятельно рекомендовано не показываться в столице в ближайшие несколько месяцев и оставаться в своём имении Мэй-Ниарас. Опала явилась для молодого человека настоящей катастрофой: кончается зима и приближаются весёлые новогодние праздники, а он вынужден будет сидеть в глуши, вместо того чтобы блистать на столичных балах!.. И всё из-за этой... добродетельной супруги!
Виконт был, мягко говоря, взбешён. Глухое раздражение поднималось в нём всякий раз при взгляде на несчастную супругу, чей образ в его глазах уже значительно потускнел. Игрушка начала приедаться. Последней каплей стало известие о беременности Сэнфии и о запрете посещать супружескую постель. Виконт отправился искать утешения в объятиях провинциальных вдовушек и нимало не озаботился тем, чтобы скрыть свои похождения от жены. Мнение Сэнфии его отныне не интересовало. Нэрбис постарался забыть о наличии у него законной супруги. Пусть сидит в имении, занимается хозяйством, вышивает, да что угодно, лишь бы пореже показывалась на глаза. В общем, мимолётное увлечение виконта прошло, но заплатить ему пришлось слишком дорого, причём он искренне считал себя единственным пострадавшим.
О чувствах бедной Сэнфии никто не думал. Юная женщина, которую ?доброжелатели?, тайно злорадствуя, просветили насчёт похождений мужа, молча проливала слёзы в одиночестве, оплакивая свой неудавшийся брак. Она-то любила по-настоящему, в отличие от легкомысленного мальчишки, только игравшего в любовь. Впрочем, Сэнфия надеялась, что после рождения ребёнка муж оттает и простит её мнимые прегрешения, особенно если она родит сына. Откуда же бедняжке было знать, что виконт готов был молить Лунных богинь о том, чтобы родилась дочь. Ибо в таком случае он, проживая отдельно от супруги, через пять лет мог тихо и благопристойно развестись, мотивируя это тем, что ему необходим наследник. Закон в таких случаях был на стороне мужчины. Девчонку он бы охотно отдал матери, по крайней мере, до тех пор, пока ей не исполнится шестнадцать. А после можно было бы подумать о замужестве дочери и заключить с кем-нибудь выгодный союз. Проклятье, ну зачем, зачем ему вообще пришло в голову перед свадьбой избавиться от противозачаточного заклинания?.. Надо же было так поглупеть от любви!..
Прошло несколько месяцев, и в конце весны герцог сообщил своему непутёвому кузену, что ему разрешено вернуться ко двору, ибо король наконец смягчился. При условии, что ?виконтесса-простолюдинка? никогда не появится во дворце. Это как нельзя более устраивало Нэрбиса, и он умчался в Юнгир, оставив беременную супругу в родовом имении. Он весело отпраздновал Начало Лета и провёл следующие три месяца в гостях сначала в Файханас-Маноре, потом у нескольких друзей. Отметив, по традиции, Праздник Начала Осени в сельской местности, к началу нового светского сезона виконт вернулся в столицу, как и большинство дворян. Там его и застало известие о том, что в седьмой день осени виконтесса Ниарас родила сына.
