Сказка о том, как Иван женился... - Александр Игнатьев
— Вясной так цвятёт, так цвятёт, — повздыхал проводник, косясь на наши вещи. Там давно ничего не стучало, но он знал: у нас есть фляга... с коньяком. Я нагло перелил ещё дома литр «Хеннесси», позаимствовав из бара у отца, и не испытывал никаких угрызений совести по поводу содеянного.
Нам не улыбалось ждать «Урал» в грязи, пахнущей болотом, и делясь кровью с комарами. Поэтому, учитывая опережение расчётного времени почти на сутки, мы и решили свернуть, да внимательно рассмотреть сказочно красивое урочище Поритайтсори. Василь Макарыч покряхтел, но согласился.
Утром, обойдя озеро, начали подъём. Идти было очень тяжело, ноги не пружинили, а, наоборот, по колено погружались в густой мох, из которого тучами вылетала и впивалась в нас мошкара. Тем не менее, мы смогли обойти по северному склону гору Холатчахль и к пяти выйти на перевал Дятлова. Несмотря на усталость, через три часа спустились к истоку Ауспии. Ещё час с небольшим, и вот он — вход в урочище. Набрав дров, мы вошли в сказочное царство.
***
Костёр ярко горел. Гречневая каша с копчёной грудинкой одуряюще манила сказочно прекрасным запахом вкусной еды, и мы, похватав ложки, приготовились ужинать. Я рискнул достать литровую флягу. Через час мы уже не лазили за репеллентом, а лёжа смотрели на такие близкие звёзды и слушали Лёху.
— Есть сумасшедше интересная теория ядерной атаки, произведённой триста лет назад над этой территорией. Прикиньте, здесь нет реликтовых лесов, а почвы содержат пепел.
— Лёх, ну ты и загнул. Кто тут на кого нападал-то?
— Сие науке неизвестно. Мож, инопланетяне между собой чего делили, да и выстрелили.
— Лан, спать. Завтра гроты посмотрим, и домой пора. Ваньку-то родня точно потеряла.
С этими словами близнецы полезли к себе в палатку. А мы ещё немного посчитали звёзды и, тщательно изучив, как большой ковш мамы медведицы чётко указывает в сторону Полярной Звезды, расползлись по спальникам.
***
А снятся ли DEX-ам сны? Если бы он мог думать, то наверняка рассказал бы хозяевам, что снятся. Но думать он не имел права. Поэтому, просто находился в стасисе и точно знал, что срок подходит к концу, а он останется здесь навсегда, рассыпавшись в прах. Раньше ему не снилось ничего, но по мере приближения смерти, организм начал бороться, пытаясь разбудить свою органическую составляющую и получить хоть какие-то питательные вещества.
Ему мучительно снилось, как над неизвестной живой планетой быстро проплывали ночные косматые тучи. Иногда, из-за них мог выглянуть маленький яркий серп спутника. Тогда на удивительный мир сходил серебряный свет. В темноте плоские лысые, опалённые огнём, горы приобретали прежний объём, а сожжённые окрестности оживали. Он один остался практически невредимым. Патрульный галактический катер настиг его хозяев и уничтожил, несмотря на посадку в закрытом мире. Его выбросило наружу вместе со стасис камерой. Программа требовала немедленного отключения. Хозяев не было. И он не мог нарушить приказ процессора. Единственно возможное он уже сделал, установил камеру на максимум и спрятал её в пещеру. Сделав несколько оставшихся глотков питательной смеси, DEX глубоко вздохнул и включил свою могилу.
Сон повторился в сто сорок восьмой раз. Осталось два сна, до конца.
***
Утром южные склоны гор сильно укутал туман. Слабый ветерок неторопливо, но верно, гнал его на нас. Растекаясь, туманище сползал с перевала убиенных дятловцев и молча закутывал близкие шапки деревьев. Ветер удвоил усилия, и сумрачный гад опустился на нашу поляну. Поход пришлось слегка отложить. Зато мы приготовили обед, сварив подобие борща с кислицей, щавелем и даже маленькими яйцами неизвестных нам птах.
В какой-то момент появилась небольшая спасительная тучка и, уронив парочку капель, обеспечила наше путешествие по урочищу. Разогнав клоки мерзкой сырости, она спокойно уплыла в сторону гор и там, возмущённо пролилась холодным дождём. Солнце появилось и окрасило небо в положенный ему голубой, от края и до края горизонта, цвет.
Василь Макарыч резво встал и, попрыгав на прелой траве, встряхнул свой видавший виды ватник, махнув нам рукой.
— Пошли, молодежжжь...
Мы прошли каменные арки из забытых миров. Камни, полуразрушенные дождями и ветром, но будто опалённые минувшей войной, и вышли на поляну. Огромный ковёр из невероятных соцветий окружил нас кольцом, и ноги сами понесли вперёд, а мы, рассматривая великолепный природный музей цветов, прошли ещё пару странных арок и оказались на пустом каменном круглом плато. Контраст между поляной и этим мёртвым миром был так велик, что ступать ногами на эти серые плиты просто не возникало желания. Однако глазастый Витёк ухитрился рассмотреть тёмный провал, и наше зомбированное стадо, побрело рассматривать новый экспонат живого музея.
От дыры веяло сыростью. Внутри, как и положено, зияла чернота.
Василь Макарыч выудил кусок газеты из сапога и бросил его вниз, предварительно соорудив факел. Газетный кусок ярко вспыхнул и, моментально сгорев, высветил пещеру и огромный пласт горного хрусталя, прямо перед нами.
Витька произнёс сакраментальное «Ух, тыыы!», и они с братьями помчали за фонарями, оставленными в лагере. Лёха и Санёк пошли искать прямые палки, а я, достав верёвку, приступил к попытке намотать её на что-нибудь надёжное.
— Василь Макарыч, а с какого перепою у тебя в сапогах газеты-то? — подыскивая, за что бы зацепиться, неторопливо вопрошал я.
— Дык, для тепла, — также медленно и уважительно ответствовал мне собеседник.
— Ну, ты — хитрец! Слушай, откуда у Вас столько хрусталя-то? Вроде, нет месторождений...
— Может, хрусталь, а может, и алмаз гигантский.
— Да не, такого размера не бывает.
— А мы поглядим. Давай-ко лезь, а я верёвку подержу.
— С ума сошёл. Я подержу, ты-то точно не удержишь.
— Ишь, хитер. Меня, значить, сбросить хочешь, а сам всю добычу себе...
Я остолбенел. Наш проводник решил стать Рокфеллером и пригробить нас всех в этом урочище. Во, дед даёт!
Но тут появились ребята, и мы, привязав к шестам верёвку, и, заложив их за камни, решили начать спуск. Василь Макарыч, не моргнув глазом и не проронив лишних слов, как ни в чём не бывало, полез первым.
Перед нами предстала природная камера около десяти метров в диаметре. Посередине, в пустоте окружающего пространства стоял покрытый многовековой пылью хрустальный гроб...
— На цепях между столбов.
Не видать ничьих следов
Вкруг того пустого места;
В том гробу твоя невеста, — заунывно процитировал Саня.
— Угу, — согласился я.
Тут
