Джек Кетчам. Повести и рассказы. - Джек Кетчам
Собранные вместе, они представляют собой довольно пеструю компанию.
Но я не могу отделаться от мысли, что сущность Струпа время от времени в них всплывает. Не во всех рассказах, но в большинстве. Я думаю о сексе из мести в "Лгунье". О циничном разговоре в баре в "Истсайдской истории". О том, как Слейд Рул похлопывает по попке свою новую клиентку в "Мертвой жаре" и о его безудержной гомофобии.
Так что, возможно, Песта был прав. И в то время мне действительно нужно было изгнать гоблина.
Думаю, с тех пор мои герои стали в значительной степени добрее.
Я был уверен, что под мрачной комедией по большей части таится жгучая боль. Перечитав все эти рассказы впервые за много лет, я сразу же понял, что это не так. Так что теперь я думаю, что, возможно, гоблином был сам период и то, как он во мне преломился. Я скучаю по тому недавнему времени, когда для некоторых из нас любовь действительно была свободной. Мужественно наблюдаем, во что она превратилась.
Думаю, нам, стареющим хиппи, есть за что отвечать.
В том числе и за таких парней, как Струп.
Часть 1
"Навязчивая идея"
Струпу было трудно быть с ней любезным.
Когда на самом деле ему хотелось надрать ей задницу.
Они расстались на уик-энд, Струп остался в городе, а Шила отправилась в Кейп-Мей навестить подружек, и Шила провела время гораздо лучше, чем он. Все очень просто.
Ладно. Все не так просто. Имелся также небольшой факт ее перепихона во время пребывания вне дома. Струп и сам перепихнулся, но это было паршиво. Потом она возвращается домой этакой королевой.
Так что трудно было быть любезным, но у Струпа не было выбора. У них была договоренность. Они жили вместе, и если он решал время от времени вставить другой женщине, то она давала другому мужчине. Такова была линия поведения.
Она всасывала это феминистское дерьмо, как речной сом. Если он хочет удержать ее, ему лучше держать пасть на замке, притворяться, что все в порядке, ведь она может отдаться и лабрадору, если тому все равно. Он должен играть крутого парня. Никаких бзиков.
Вот сука.
— Хочешь послушать? — спросила она.
А как же, — подумал Струп. — Так же, как хочу окунуть член в фунт клубники. Но он сказал:
— Конечно, хочу.
— Это было захватывающе. Он связал меня.
— Он что?
— Он связал меня. На самом деле он использовал липкую ленту. Видишь ли, у него не было веревки. Он связал мне руки. Так уж получилось.
— Господи. Он причинил тебе боль?
— Нет.
— Лучше бы ему этого не делать.
— Правда, он однажды очень сильно меня ущипнул. За сосок. На мгновение мне стало ужасно больно. Но возбуждало то, что он мог бы сделать мне очень больно, если бы захотел. Ну, знаешь, психологически.
— Ты кончила?
— О, да.
— Тебе понравилось?
— О, да.
Представляю.
Новичок всегда приносит домой трофеи, — подумал Струп. С женщинами именно так. Шила никогда бы не попробовала такое с ним. Они были вместе слишком долго. Она бы сказала, что он сумасшедший, даже если бы он упомянул об этом. Но он думал об этом много раз. Иногда она выводила его из себя, и он представлял, что она связана по рукам и ногам и молит о пощаде.
Это безумие, если уж на то пошло. Но, черт возьми, секс — это безумие. Безумие — жить с женщиной, безумие — наплевать на нее. Можно обломаться, слишком много думая о женщине. Забудь, кем ты должен был быть, как ты должен был жить. Эта срань затягивает, заставляет злиться.
Но что действительно мучило его, так это то, что другой парень вторгся в его фантазии. Это несправедливо. Этот мудак не жил с Шилой, не преодолевал никаких трудностей для достижения успеха. И все равно снимал сливки.
Ему иногда хотелось ей слегка врезать, и не только когда он на нее злился. Он решил, что это естественно. В старые добрые времена они таскали друг друга за волосы. Секс всегда в какой-то степени жесток, не так ли? Или, может, он всегда злился на нее, так или иначе. Он не знал. Черт, ему было все равно. Тяжело было думать об этом.
Он только знал, что это несправедливо. Решил, что самое время, блядь, попробовать.
