Гвардеец. Том 1. Вернуть величие - Григорий Магарыч
— У меня условие.
— Какое, Кость? — насупилась она. — Говорю сразу, целоваться мы не будем. И за грудь я себя трогать не позволю. И даже за руку тебя не возьму. Вообще любой контакт будет отвергнут. Даже думать не смей о таком!
Неужто я так похож на человека, проживающего самый пик пубертатного периода? Надеюсь, по стенам моей комнаты не развешаны плакаты с голыми женщинами, а под кроватью не хранятся каменные носки.
— Но я не трогаю женщин, если те не просят, — мотнул я головой.
— Уж мне-то не надо брехать, — серьёзно глянула она на меня.
Я вздохнул.
— Условие простое. Выяснить, где я обитаю, и найти способ меня в это место доставить. Это даже не условие, пуговка, это просьба.
— И… всё? — подняла она бровь. — Никаких подкатов? Никаких намёков на секс? И даже не попросишь поцеловать меня в колено?
Боги, будьте милосердны. Я закатил глаза.
— Никаких намёков, Анюта, — покачал я головой.
— Я не Анюта, а Анна Аркадьевна Покровская.
— Изволь, это лишнее.
— Тогда просто Аня.
— Добро.
Девушка взяла мобильник и посмотрела на меня с вызовом.
— Я вызываю?
— Будь добра, — кивнул я.
* * *
Я покинул территорию школы спустя десять минут.
Когда машина жёлтого цвета везла меня по полупустым дорогам, взгляд мой был прикован к проносящимся по дороге автомобилям. Причудливые формы обмылков, яркие фары, бешеная скорость и удивительно мало шума. В моём мире эти гробики на колёсах были совсем другими.
А ещё эти светящиеся надписи…
Бары, массажные салоны, чайные, рестораны и публичные дома. И последнее явно в рекламе не нуждалось. Любой уважающий себя мужчина сам отыщет путь к нему, даже в самой кромешной темноте.
Впрочем, выставлять людские пороки напоказ в это время приветствуется. Это я понял сразу, как только открыл глаза. И это касается не только причудливых надписей, но и одежды. Чего только стоят наряды девушек в школе. Этот мир совсем не такой.
Неожиданно для меня, машина свернула в тёмный переулок и через минуту остановилась у мусорного контейнера. Водитель открыл дверь и оставил меня в переулке, больше напоминающем помойку.
Отыскать в ней свою берлогу помог бездомный попрошайка. Он ещё долго кричал мне в спину о том, какой я неблагодарный. Но в карманах и впрямь было пусто.
Я осторожно отворил дверь какого-то заброшенного затхлого четырехэтажного здания, которое до сих пор, к моему удивлению, никто не снёс. Сделал шаг внутрь и скривил брови в недоумении. Окна были заколочены досками, стёкол в них не было, дверь состояла из таких же сколоченных досок, висящих на паре ржавых петель, и закрывалась она на щеколду.
Первое, что попалось на глаза — парочка молодых людей. Полуголая девица и парень со спущенными штанами. Счастливец почти получил желаемое, раздвинув ноги девчушки и ёрзал меж её бёдер, стараясь начать свой марафон одностороннего удовольствия.
Именно одностороннего, ведь я не заметил на его спутнице ни нотки согласия. Как минимум, размазанная по лицу косметика и слёзы далеко не лучшая прелюдия к соитию.
Я живу в борделе?
— Коршунов, ты ничего не попутал? — холодно спросил меня парень, не думая натягивать штаны. — Стучаться тебя не учили? — он перевёл глаза на девушку и взял её за волосы. — А ты чего молчишь? Объяснишь брату, что нельзя так врываться, если не хочешь проблем?
Страсти накаляются.
— Кость, — хрипло протянула девушка. — Выйди, пожалуйста.
— Я сегодня добрый, поэтому считаю до трёх, — я махнул рукой и присел на скрипучую кровать, испытующе глядя на парочку. — Если за это время ты не исчезнешь с глаз, умоешься кровью.
— Ха-ха-ха! — манерно заржал тот и не думая надевать штаны. — Пошёл нахер!
— Раз, — спокойно протянул я, слегка напрягшись. — Два…
— Плевать, смотри, как я деру твою сестричку!
— Два на сопельках… — сжал я кулак.
Реакции не последовало. Что ж. Так и быть. Я спокойно поднялся на ноги и подошёл к неприятелю. Поглядел на сестру. Заметив в её взгляде явное нежелание сношаться, пожал плечами и спокойно убрал руку парня с её груди.
— Три, — смотрю в глаза незнакомцу.
— Ну всё, ублюдок! — парень резко натягивает штаны и замахивается.
Секунда — и его кулак уже висит в неестественном положении. Мне было достаточно мига, чтобы собственную кожу превратить в металл. Истошный крик боли разразился на всю берлогу, вторая рука потянулась за ножом, но слишком нелепо и медленно. Простым взмахом руки я снёс насильника с ног. Я посмотрел на застывшую с широкими глазами сестру, подбадривающе кивнул.
— Я мигом. Одна нога здесь, другая там, — с этими словами хватаю обидчика за волосы и прохожусь по его носу коленом, усиленным аурой. Кровь брызнула в стороны, окропив личико моей сестрички.
Но этого явно недостаточно, урок определённо не усвоен. Шагаю к стене и пару раз сталкиваю череп парня с бетоном.
После третьего удара оборачиваюсь на сестру. А она закрыла лицо руками и глухо плачет.
Убираю руку с ублюдка и присаживаюсь напротив сестры. Убираю локон волос с её грязного лица.
— Эй, ты чего плачешь? — спрашиваю у девушки, пока мужик стонет от боли. — Не плачь, ну. Я рядом, всё хорошо. Улыбнись же.
Но плач не останавливался.
— Я его как-то неправильно бью? — продолжаю я. — Давай член ему отрежу?
— Ты дурак, Кость⁈ — посмотрела она на меня мокрыми глазами. — Хочешь остаток жизни за решёткой провести?
Оу… я нахмурился, глянув на окровавленную морду хрипящего ублюдка.
— Не хочу. Я только зажил.
— Машенька, прошу тебя! — заскулил щенок. — Он же меня убьёт!
— Дай ему уйти, Кость.
— Отпусти, молю! — вторил тот, сложив ладони в молитвенной позе.
— Перестанешь плакать, если отпущу? — щурюсь.
Маша кивает. Делаю шаг к обидчику и беру его за шкирку.
— Да простят же меня Боги войны, — с этими словами открываю дверь. — До свидания.
Пинок под зад явно не стал бы лишним. Но и без того было интересно наблюдать за тем, как избитый выродок с припущенными штанами мчит изо всех сил куда-то вглубь переулка.
Закрыв дверь, я посмотрел на сестру. Она вытирала рукавами мокрое лицо, которое выражало искренни испуг. Но тот быстро сменился
