Друзья из космоса - Саидат Лугуева
Маленький До жил в интернате для школьников уже целый год, поэтому он отлично разбирался в разновидностях капусты и готов был сдавать итоговый тест под чутким руководством учителей и войска Златоглаза в школьных коридорах.
Тот день, когда все изменилось, начинался как обычно. Добрый До кое-как позавтракал в столовой капустным сэндвичем и уже собирался идти в класс, как ему в затылок прилетела кочерыжка с привязанной к ней запиской. За спиной раздалось улюлюканье, но До не обернулся. Он привык. Когда он развернул записку, то увидел на ней текст: «Эта кочерыжка умеет летать, а ты нет. Мелкий Мечтатель».
Наивный читатель мог подумать, что «Мелкий Мечтатель» – это подпись того, кто бросил кочерыжку, но До знал, что это было обращение к нему. И ничего хорошего в этом «мечтателе» не было. Так его называли дети в школе, и это было, пожалуй, самое гнусное обзывательство на планете.
Глава 2. Игры планеты Тля
До действительно был добрым, а еще он действительно был мечтателем. Но не мелким, как было указано в записке, а самым большим во всей Тле. Только он этого тогда еще не знал. Как и не знали все остальные.
«Мечтать опасно», «Не мечтай – не губи себя и своих товарищей» – такие плакаты висели на каждом углу Тли. Взрослые рассказывали детям сказки о том, как «Реальность побеждает Мечту». Учителя напутствовали учиться прилежно и следовать правилам, чтобы не стать каким-нибудь сумасшедшим мечтателем, погубившим свою жизнь из-за глупых иллюзий.
Все старшеклассники Тли были помешаны на популярной игре, по правилам которой нужно было уничтожить «Мерзкую Мечту» любым способом – сжечь, разорвать на куски, утопить или закопать глубоко в землю, так глубоко, чтобы никто и никогда не откопал.
Ребята самозабвенно сооружали «Мечты» из тухлых капустных останков, вонючих тряпок и всего прочего, что только могло выглядеть отвратительно и так же отвратительно пахнуть. Игроки были уверены, что именно так и выглядят мечты. Побеждал тот, кто придумывал наиболее противную мечту и максимально изощренно с ней справлялся.
Учеников младших классов на такие игры не звали, но они выполняли за старших грязную работу по уборке капустных ям в обмен на возможность присутствовать на соревнованиях.
Доброго До уже не раз предупреждали учителя и смотрители школы, что он ходит по «скользкой дорожке, откуда можно скатиться прямо в Безумный Дом». «Мы выбьем из тебя эту дурь», – говорили ему все, кому не лень. Несколько раз он оставался после уроков, чтобы переписать «100 Главных Правил Тли» – именно так из него выбивали дурь, когда он имел неосторожность задать вопрос не о капусте, а о какой-нибудь «мечтательной ерунде».
Этим утром, когда в затылок Доброго До прилетела кочерыжка с запиской, он думал о том, что где-то есть другие народы, другие увлечения, другая жизнь. Он мечтал увидеть это «другое», а самое главное, он мечтал летать. Он верил, что однажды сможет бороздить просторы Вселенной, изучать разных удивительных существ, каких, как ему настойчиво объясняли окружающие, нет и быть не может. Но теперь, когда в его затылок прилетела очередная кочерыжка с издевкой, неожиданно для самого себя, он испытал какое-то новое чувство. Оно зародилось где-то под грудью и обжигающей тягучей лавой растеклось по всему телу.
«Это не я сумасшедший. Это они. Глупые. Несчастные. От того и злые», – сказал сам себе Добрый До и вышел из столовой.
Глава 3. Запретная литература и ярость директора школы
Когда Добрый До с опозданием вошел в комнату мальчиков для того, чтобы забрать свои учебники и отправиться на уроки, его уже ждали.
«Что это?», – спросил директор школы, держа перед собой потрепанную книгу. Сердце Доброго До провалилось в пятки, ему стало трудно дышать, а две дюжины глаз его одноклассников глядели осуждающе. За спиной директора стояли неподвижные от напряжения учитель по капустоведению профессор Черенок и огромный златоглазовец, следивший за порядком в школе.
Не успел До ничего ответить, как прозвенел звонок и директор гаркнул: «Марш в класс! Все, кроме До!». Когда из комнаты вышел последний ребенок, директор процедил сквозь зубы: «Смотрящий за чистотой нашел тайник под твоей кроватью. Это же надо! Запретная литература! В моей школе такого вопиющего безобразия никогда не было и не будет! – директор перешел на крик, – Тебя, козявка ты безобразная, проказа на безупречном лице моей репутации, доставят туда, где тебе и место – в Безумный Дом! Навсегда! Без права на исправление!». До молчал.
Директор протянул профессору ту самую взволновавшую всех книгу, на обложке которой можно было прочесть едва заметную надпись: «О том, как все устроено на самом деле».
Глава 4. Две книги
«Я доставлю это отвратительное чтиво в министерство утилизации и непременно сообщу о том, как наш достопочтенный директор предотвратил беду», – приторным голосом сказал профессор Черенок и, заикаясь, добавил: «Посмею напомнить, что этот мелкий преступник по Закону Тли имеет право забрать с собой в Безумный Дом одну личную вещь. Я считаю, что это должна быть нормальная книга, например…».
Профессор подошел к книжной полке и взял первую попавшуюся. «Например, вот «Капуста как путь к самопознанию», пусть читает и познает истинные ценности!».
«Прекрасно! – самодовольно ответил директор, – Вы отличный работник, профессор. За ваш самоотверженный труд и помощь дирекции считаю необходимым наградить вас почетной грамотой и выписать премию – десяток отборных кочанов! А с этим паршивцем обязательно разберутся и выяснят, где он достал эту книгу мечтателей и прочей шушеры».
Директор хотел было еще что-то сказать, но передумал. Только обернулся и кивнул. Златоглазовец молча схватил Доброго До за шиворот и потащил к выходу. За ними поспешил профессор Черенок, прижимая к груди две книги.
Глава 5. Добрый До в Безумном Доме
Расположенный у самой кромки Леса Неизвестности, заросший плющом, похожий на потрескавшееся яйцо и будто созданный ветром и водой, Безумный Дом всегда казался жителям Тли странным и от того пугающим. Мало кто подходил к нему близко, еще меньше было тех, кто видел Дом изнутри. А ведь это было еще более удивительное зрелище. Его жемчужные ассиметричные стены без углов, округлые дверные и оконные проемы, купол потолка, похожий на пчелиные соты – все это было каким-то «нездешним»
