Власть книжного червя. Том 4 - Kazuki Miya
Фердинанда стали чаще вызывать в замок, где он получал необоснованные требования как от Сильвестра, так и от Бонифация. Последний, в частности, постоянно требовал, чтобы он привел в действие тот или иной план по захвату виконта Герлаха и сделал что-нибудь, чтобы разбудить уже наконец Розмайн.
"Возможно, я бы уже нашел что то на Герлаха, если бы не Бонифаций…"
Поначалу Экхарт помогал Фердинанду в кабинетной работе, в то время как Дамуэль служил рыцарем-стражем, также, когда могла, оказывала помощь и Бригитта, но неожиданно Бонифаций внезапно забрал всех троих ради прохождения более жесткой, чем обычно, тренировки и переобучения. Если бы они были при Фердинанде, возможно, у него было бы больше возможностей поймать виконта Герлаха. Однако у него было мало слуг, которым он мог бы доверять, и поскольку виконт Герлах был особенно осторожен с тех пор, как его подвергли допросу, Фердинанду не хватало свободы действий, чтобы устроить подходящую ловушку и собрать улики.
— Мы смогли оттянуть возвращение Георгины, и в настоящее время мы работаем над тем, чтобы предотвратить любое официальное взаимодействие между Аренсбахом и Эренфестом, что, я полагаю, оставит приверженцев Георгины неспособными предпринимать какие-либо действия. Лампрехт, однако, в этом отношении является причиной для беспокойства. Есть шанс, что его действия могут вызвать конфликт.
— Лампрехт? Мой брат?
Фердинанд нахмурился, снова вспоминая, что произошло два года назад.
— В конце зимы, перед твоим долгим сном, Лампрехт присутствовал на выпускной церемонии Королевской академии, чтобы отпраздновать выпуск своей возлюбленной. У него было меньше маны, чем у нее, когда он был в Академии, поэтому её отец не хотел благословлять их отношения, но твой метод сжатия маны привел к тому, что его манаобъем немного увеличился за зиму.
— И этого было достаточно, чтобы её отец согласился на их брак?
— Да. Ему сказали, что его маны, продолжающей расти, будет достаточно. Поэтому, когда Лампрехт вернулся из Королевской академии, он попросил у Сильвестра и Карстедта разрешения на женитьбу.
Розмайн взволнованно кивнула и жестом велела Фердинанду продолжать, её глаза светились надеждой. Фердинанд действительно не понимал, почему женщины так увлекаются чужой любовной жизнью. Ей определенно не понравится, чем все закончится. Он вздохнул и продолжил:
— Однако, поскольку его любимая — аристократка из Аренсбаха, его просьба была отклонена. Он заранее знал, что она будет отвергнута, учитывая нынешнюю политику Эренфеста, и поэтому, без всякого удивления на отказ, отправил прощальное письмо своей возлюбленной.
Независимо от того, как сильно пара хотела вступить в брак, это никогда не могло произойти без одобрения их родителей и разрешения эрцгерцогов. Им разрешалось иметь личные отношения, основанные на чувствах, вплоть до окончания Академии, но после этого общество безжалостно подавляло подобные проявления чувств. Не так уж редко браки между аристократами не содержали в себе ни капли любви.
— Лампрехт — рыцарь гвардии Вильфрида… Ему было бы проблематично жениться на аристократке из Аренсбаха, — сказала Розмайн. Она сейчас слегка хмурилась, но по её тону было ясно, что она понимает ситуацию.
— При обычных обстоятельствах подобная ситуация закончилась бы прощальным письмом. Однако любимая Лампрехта — племянница эрцгерцога Аренсбаха, и во время прошлогодней весенней конференции эрцгерцогов Ауб Аренсбах потребовал объяснить, почему Сильвестр отказался разрешить этот брак.
— Фуу…
После того, как к нему пристали на конференции эрцгерцогов, Сильвестр сумел отбиться от Ауба Аренсбаха с помощью всевозможных отговорок. Ведь кроме Лампрехта, были и другие дворяне, которые хотели жениться на девушках из Аренсбаха, но с таким небольшим количеством дворян в настоящее время, ни один эрцгерцог не мог позволить своим дворянкам перебираться в другие герцогства вместо того, чтобы рожать обильных маной детей для своего родного герцогства. Эренфест был также слабее Аренсбаха, поэтому, как бы Сильвестр ни хотел, чтобы эти двое были вместе, он не мог позволить себе потерять сильного высшего дворянина, позволив ему жениться и войти в род жены в другом герцогстве, как он после этого сможет продолжать отказывать другим дворянам в подобной ситуации?
— Ожидается, что в этом году на конференции эрцгерцогов его снова будут донимать по этому поводу, — продолжал Фердинанд, — так что после поступления в Королевскую академию тебе нужно будет узнать как можно больше о нынешнем состоянии герцогства Аренсбах и проводимой им политике.
— Ха… Что ж, я сделаю все, что смогу.
Явное отсутствие интереса у Розмайн побудило Фердинанда недовольно потереть лоб.
— Ты слышала хоть слово из того, что я только что тебе сказал?
— Да, слышала, но поскольку брак Лампрехта по политическим причинам гарантированно не состоится, меня гораздо больше интересует, что произошло между Бригиттой и Дамуэлем.
— Ты больше заинтересована в браке между твоими рыцарями-стражи, чем в браке твоего собственного брата…?
— Совершенно верно. Я провела с ними гораздо больше времени, чем с Лампрехтом.
Фердинанд резко выдохнул, услышав её неожиданный ответ. Она проявила такую преданность Вилфриду и Шарлотте, что он предположил, будто она дорожит всеми, кто по закону ныне был её семьей, но, как оказалось, её привязанность к кому-то определялась не кровными узами или формальностями законов, а количеством времени, которое она проводила с ними. Он впервые осознал, что она четко различает тех, кто был её семьей, и тех, кто не был, чего он никак не ожидал от девочки, которая относилась ко всем с таким вниманием и заботой, что её семья, казалось, разрасталась с каждым днем.
— Фердинанд, что случилось с Дамуэлем и Бригиттой?
— Мне жаль тебя разочаровывать, но они не поженились.
— Почему?! — воскликнула Розмайн, её глаза расширились от потрясения. — Разве они не любили друг друга?! Здесь же не вовлечена политика и отношения между герцогствами…
Фердинанд тоже был удивлен — не потому, что брак не удался, а потому, что она искренне верила, что есть шанс, что
