Неизвестно - Черняев 1988
А мы, партия, хотим свою точку зрения проверить: сложным путем шли, разное было. Но шли по пути социализма. ... Свою точку зрения изложили на 70-летии Октября и в других документах.
Это привело в движение новые процессы, затронуло все слои общества. Развернулись дискуссии. Разгорелись страсти. В сознании многих возникли вопросы.
Казалось, их прояснили. А в жизни - все сложнее. Сумятица в мозгах. Даже на уровне ЦК не все одинаково. И это нормально. Каждый честный человек хочет прояснить для себя, что и как было. Это нормально. Почувствовав эту сумятицу, я решил выступить на февральском Пленуме. Вы помните, с каким вниманием слушали. Но увидел я, что некоторых ошарашило. Задумались... Начали выходить на кадровую политику, пошло опять обсуждение. И пусть. Мы никаких указаний отсюда не давали.
Ведь речь идет о переделке сознания. Не I Конной даем приказ разгромить Деникина. Речь идет о перестройке сознания людей, которые выросли в советское время. Вот для чего нужны глобализация и демократия. Вот - главные инструменты.
И вот мы сталкиваемся с этой акцией (статьей Нины Андреевой в «Советской России»). Именно так я хочу квалифицировать ее - акция против февральского Пленума, задумана и осуществлена. И это нельзя было оставлять без оценки. Поручили «Правде» дать ответную статью.
Статья в «Советской России»... Сразу мне бросилось в глаза, что не могла ее какая-то Нина Андреева написать.
Фролов: Она готовилась здесь, в этих стенах...
М.С.: Где? Кем?
Фролов молчит... М.С. понял, что может быть произнесено имя Лигачева и отстал от Фролова.
М.С.: Где же она готовилась, если не в отделе пропаганды?..
Но Яковлев не знает.
Лигачев - не знает... (опять лукавый М.С... давно понял он, чья работа, но не хочет прилюдно ставить точки над «Ь>).
Скляров - не знает. Кто же знает? Что же тогда у нас происходит? Или мы будем линию XXVII съезда проводить, опираться на то, что Генсек говорит, или - в подворотнях будем политику делать?
Был разговор с Чикиным (редактор «Советской России»). Он сам удивился такой реакции. Думал, говорит, помогаю перестройке. Он - порядочный человек. И «Советская Россия» мне нравится. Она много делала для Пленума. Хорошая газета, серьезная. Сколько она разных тем подняла! Писателя Ивана Васильева вывела на свои страницы.
Но вот - заблудилась. Заблудился Чикин. Я ему сказал: вопрос о доверии к тебе
не стоит.
Но статья эта - не просто случайность. И что же это такое? Скляров по диагонали прочитал, Яковлев - по диагонали, Фролов - тоже. (Ох, хитрит М.С., уводит с главного следа, называет тех, кто «вне подозрений»!)
Я улетал в Югославию. Некогда было прочесть. Обычно складываю, что надо смотреть в отдельный ящик. В субботу вернулся. Читаю. Вижу - что это такое! Не то! Абсолютно не то!
А теперь посыпались вопросы - откуда? Пришли люди, говорят: это правда, мол, что статья готовит общественность к известию о том, что Горбачев уже отстранен от работы..., чтобы люди начали понимать, за что его отстранили.
Вот ведь куда дело-то зашло!
Говорю Чикину: ты был на съезде колхозников. Ты видел, что происходит..., что нас держит? Это ведь все «оттуда», от Сталина. А ты статью подбрасываешь в раскаленную атмосферу.
Он мне: мол, разные мнения.
Да разные. Есть и монархисты и революционеры. Некоторые Октябрь считают зигзагом истории.
А есть - без роду, без племени, историю без корней преподносят...
Чикин мне: Я хотел показать разные мнения.
Я ему: Да ты что, мне информацию, видать, хотел дать. Будто я не знаю о разных мнениях, до меня довести... Страна решает такие задачи, доведена до прямого кризиса, а ты бросаешь в этот котел вырванную цитату о «контрреволюционных народах»!
Переживал Чикин. Клялся. Я ему верю (напрасно! лигачевский лизун и сталинист!)... Я вообще верю людям. Могут, конечно, и разочаровать, сподличать.
Я говорил на ПБ: нам с вами выпала важнейшая в истории миссия - тащить страну, выводить на дорогу..., возвращать ее к Ленину... Будьте внимательны, смотрите вперед.
Вот сидел я рядом с латышом из «Агджи» (богатый латышский совхоз). Говорит он мне: Михаил Сергеевич, между руководством и народом - такая толща! Вяжут народ, не дают дышать, не дают работать. Виктор Петрович (Никонову), ты предлагаешь на 50 % сократить РАПО, а я - на 60 и больше. Ведь в одном Саратове, говорят, сидят при РАПО сотни людей, целый отряд, здоровые девки (показывает на грудь), это резерв - на свеклу. 900 человек заняты а РАПО в одном Саратове.
Нужны ли нам такие РАПО? Политика определена. Сказали, что делать. Государство заказы будет давать и зачем эти промежуточные инстанции? Отучили людей самостоятельно действовать. Вот Иван Васильев выступал на съезде колхозников: нагляделся, говорит, я на все эти вещи. Теперь и аренду не с кем заключать, не хотят никак этим заниматься... А почему так? Потому что специалисты против. Они десятки лет сидели, ничего не делали, разорили деревню. А тут подряд подошел и выдает такие
результаты, что им не снилось. Это их дискредитирует и, конечно, они против всяких новшеств. Вот ведь в реформе какие вещи мы выявляем. И народ все это видит. А нам бы сказать это служащим-специалистам - вы же сами в бюрократов превратились. Я, понятно, против того, чтобы сегодня тысячу человек уволить, завтра еще тысячу уволить. Надо делать по-человечески, надо, чтобы процесс последовательно шел. Не надо ничего силовыми приемами, не пресекать никаких начинаний. Надо полную свободу всему - всем, кто хочет что-то делать. Или посмотрите, в «Огоньке» прочитал недавно, как в Узбекистане удобрениями травят женщин, которые на хлопке работают. И никому нет дела. А одна женщина выступила, так ее замордовали, без зарплаты оставили. И вот забивают таких людей как гвоздь под шляпку, чтобы задохнулись со своей инициативой и с жалобами.
Перестройка преподнесет нам еще много всего. И нельзя, чтобы мы замыкались на мелочах. Надо, чтобы закон сам стал действовать. Вот вспомните подстрекателей в Армении. Есть они. Паразитируют они на проблеме, на беде. А надо взять такого подстрекателя и в суд его принародно, и в тюрьму.
В нашей политике - большая сила. Но надо уметь ее проводить. Чебриков в своем ведомстве провел анализ (у себя они делают такие «социологические» исследования). Так вот они пришли к выводу, что критицизм, связанный с перестройкой, не носит деструктивного характера. Я хочу, чтобы завотделами знали это.
Может быть нам решение принять на Политбюро по статье в «Советской России» (голоса согласия). Не вредно и разослать бы его по парторганизациям.
Болдину: У нас записано, что говорилось на Политбюро? (Болдин мнется. Ибо давно запрещено что-либо записывать на заседаниях Политбюро). М.С. понял, что он_ проговорился... Продолжает: Но все таки что-то есть. Так вот, надо все это собрать, что сказано было членами Политбюро, хорошую записку составить, чтобы люди почитали, поняли, в чем дело, и разослать по обкомам. Вот это я хотел вам все сказать, чтобы учитывали.
А теперь я поеду на 120-летие Горького. Хотя и не круглая дата, но надо: уже и на Горького руку начали поднимать...
1 апреля 88 г.
А.Н. Яковлев мне воспроизвел в лицах, с чего все началось. Дело было в Кремле в комнате президиума во время перерыва на съезде колхозников. Расселись.
Воротников: «Опять этого Сойфера в «Огоньке» вытащили, этого прохвоста. Что с этой печатью делать?.. Но надо что-то делать...
М.С.: А что? Они же напечатали потом ученых, которые возразили первой публикации... Ну, и что ты хочешь? Одни так, другие по-другому. -Это же ученые. Их среда. И пусть... Что ты нервничаешь? Мы не можем как бывало...
Лигачев: Печать стала и по зубам давать этим... Вот в «Советской России» была статья. Очень хорошая статья. Наша партийная линия.
Воротников: Да! Настоящая, правильная статья. Так и надо. А то совсем распустились...
Громыко: Да. Думаю, что это хорошая статья. Ставит все на место.
Соломенцев что-то начал в этом духе. И Чебриков уже было открыл рот...
М.С.: Я ее мельком проглядел перед отъездом в Югославию.
Перебивают... Что, мол, очень стоящая статья. Обратите внимание...
М.С.: Да, я прочитал ее потом, вернувшись...
Опять наперебой хвалят статью.
М.С.: А у меня вот другое мнение...
Воротников: Ну и ну!
М.С.: Что «ну и ну»?...
Неловкое молчание, смотрят друг на друга.
М.С.: Ах, так. Давайте на Политбюро поговорим. Я вижу дело куда-то не туда заходит. Расколом пахнет. Что «ну и ну»? Статья против перестройки, против февральского Пленума. Я никогда не возражал, если кто-то высказывает свои взгляды. Какие угодно - в печати, письма, статьи. Но до меня дошло, что эту статью сделали директивой. Ее в парторганизациях уже обсуждают, как установочную. Запретили печатать возражения этой статье... Это уже другое дело.
А на февральском Пленуме я не «свой» доклад делал. Мы его все обсуждали и утвердили. Это доклад Политбюро и его Пленум утвердил. А теперь, оказывается, другую линию дают... Я не держусь за свое кресло. Но пока я здесь, пока я в этом кресле, я буду отстаивать идеи перестройки... Нет! Так не пойдет. Обсудим на Политбюро.
