Гарем-академия 6. Мать народа - Варвара Мадоши
Если бы Есуа умела читать мысли и воспоминания, туго бы Тарику пришлось. А так он выкрутился. Показал ей ту часть себя, которую ей безопасно было видеть. Подростковый гнев, обиду, замешанное на эротических фантазиях восхищение самой Есуа — сошло. Видно, она сочла такой коктейль достаточным поводом помочь в уничтожении человечества.
А вот чем убедили ее другие — этого Тарик не знал. Хотя догадки, разумеется, строил.
— А, господин Таарн Сат, член императорского семейства! — раздался деланно-беззаботный голос.
Если бы у Тарика были шипы, он бы сейчас выпустил все, превратившись в колючий ядовитый шар — вроде морского ежа. Он терпеть не мог обладателя голоса. Легок на помине, блин!
Вейкат вынырнул из бокового прохода, как демон из Нечистого измерения. Это означало, что он тоже находился в Гнезде, а Тарик об этом и не подозревал. Плохо. Надо проверить, что там с его системой магических датчиков.
— А, господин Латон Вейкат, находящийся в Цивилизации под следствием за мошенничество, растраты и недобросовестное ведение дел, — хмуро произнес Тарик.
Сын женщины, которой отрубила голову его сестра, улыбнулся в ответ тонкой аристократической улыбкой, похожей на легкую зубную боль.
— Все-таки вы большой грубиян, юноша, — сказал Латон. — Плебейское происхождение ничем не скроешь.
И улыбнулся ядовито.
— У вас фамилия тоже на «ат» кончается, — огрызнулся Тарик.
Фамилии такого рода в древнем Саарском королевстве принадлежали простолюдинам, причем, как правило, беднякам; самая что ни на есть плебейская форма.
Латон его слова проигнорировал, только улыбнулся со снисходительным презрением.
Вейкат-младший любил изображать аристократа и, возможно, был в этом неплох — Тарик не знал, он судил, об аристократии только по фильмам и сериалам. Конечно, когда сестра пошла в гору, немного поглядел на высшую знать вблизи у нее в гостях — но «поглядеть» не значит «пообщаться».
Однако что Латон действительно делал виртуозно, так это его, Тарика, бесил. Отчасти потому, что внешностью тоже мог похвастаться кинематографической.
— Что вы тут делали? — спросил Тарик.
Ему в самом деле было любопытно. Он думал, этот придурок в основном разъезжает по окраинам Цивилизации, встречается с информаторами. Магом он был хорошим, мог надежно менять внешность с помощью иллюзий — хрен такого поймаешь, даже если он в розыске.
Латон снова высокомерно промолчал.
— Облажались, да? — спросил Тарик максимально противным тоном. — Вот вас и вызвали на ковер?
— Мерзкий мальчишка, — с улыбкой проговорил Латон. — Рано или поздно я отпилю тебе голову ржавой пилой.
— Пока счет между нашими и вашими не в вашу пользу, — ответил ему Тарик.
И тут же пожалел об этом: увидел, как сжались кулаки пижона. Если тот решит напасть прямо тут, в коридоре, Тарик не успеет отреагировать. Очки, которые позволяют видеть магию, на нем, но не надеты, а сдвинуты на затылок. Без них он атаку даже не разглядит, а значит не сможет ни уклониться, ни ответить амулетами.
Надевать же их сейчас — показать, что трусишь.
Но Вейкат не ударил — ни магией, ни кулаком. Просто выплюнул в его сторону пару непечатных слов, слишком резких для его аристократического образа.
Тарик удовлетворенно хмыкнул про себя. А вот нефиг выпендрежничать.
Рано или поздно Вейката, конечно, придется убить. Но явно не сейчас. Есуа уже дала понять, что не терпит разборок между своими слугами — в этом она выгодно отличалась от многих стереотипных киношных злодеев.
К счастью, бесконечная дорога по слишком пустым и огромным — нет, не страшноватым, Тарик не стал бы пугаться таких глупостей, просто неуютным — окончилась. За очередным поворотом коридор, словно река в озеро, влился в огромную пещеру. Благодаря шикарным наплывам белой соли на стенах и магическим светильникам она выглядела, словно футуристический банкетный зал.
Есуа, хоть и переносила частенько башню — верхнюю часть своего комплекса — потом все время возвращалась сюда, к этим соляным пещерам. Кажется, она питала слабость к подземельям, несмотря на то, что проспала в одном таком три тысячи лет. Тарику казалось раньше, что за три тысячи лет может надоесть что угодно.
Однако самое странное, конечно, заключалось в том, как коридоры башни всякий раз соединялись с этим пещерным комплексом так естественно, словно и были изначально построены здесь. Тарик один раз попросил Есуа разрешить ему наблюдать момент сращения, и она позволила. Незабываемое зрелище, конечно; магия плавила и мешала породу и рукотворный камень, словно пластилин. Вот это мощь.
Хоть здесь и располагалась любимая лаборатория Есуа, ничего похожего на обычные механические или маготехнические приборы, равно как на колбы, пробирки и самогонные аппараты, которые обычно ассоциируются у людей с лабораториями, драконица не завела. Пещеру уставляли причудливые каменные сооружения самого разного толка: от сложных, как головоломка, до простых и даже нарочито грубых вроде круга из необработанных камней. Была тут и статуя дракона, частично вырезанная в стене пещеры, почти в натуральную величину. Дракон этот словно бы почти свернулся в кольцо, образуя петлю, в центре которой камень был отполирован до зеркальной гладкости.
— А, лучшие представители человечества, — поприветствовала Есуа Тарика и Вейката обычным для себя саркастически-снисходительным тоном. — Почти не опоздали.
Она была в своей человеческой форме, которую предпочитала для общения со своими миньонами. И, судя по улыбке и отсутствию упрека в медлительности (а ей всегда казалось, что люди слишком медлительны), пребывала в редкостно лучезарном настроении.
— Приветствую вас, госпожа, — Вейкат поклонился, но Тарику было видно, что он морщится, как
